«Человеческий поток» Ай Вэйвэя: самый влиятельный художник современности дебютировал в кино Но в Венеции картину встретили без восторга

В Венеции идет 74-й кинофестиваль, в конкурсной программе которого участвует 21 картина. Одна из самых ожидаемых премьер — масштабная документальная лента китайского художника Ай Вэйвэя «Человеческий поток», посвященная мигрантам. Антон Долин посмотрел фильм в Венеции — и рассказывает, почему кинодебют самого влиятельного художника в мире был встречен прохладно.

Плохая новость: полнометражная документальная картина «Человеческий поток» китайского художника Ай Вэйвэя, вопреки прогнозам и надеждам, не стала главным событием Венецианского фестиваля, невзирая на близость этого смотра современному искусству и этому конкретному автору в особенности. Принимали картину вежливо, но без восторга. Впрочем, к вежливости обязывала и тема — мигранты в сегодняшнем мире, и масштаб проекта, который снимался на протяжении целого года в 23-х странах. По этим же причинам, хоть «Человеческий поток» и не шедевр, присуждение ему приза все еще возможно (вплоть до главного — «Золотого льва»). 

Хорошая новость: если попробовать спрятать в карман преувеличенные ожидания, то в «Человеческом потоке» можно увидеть как минимум очень интересный материал (а для документального кино это определяющий фактор). Талант автора тоже очевиден, как и, увы, его неспособность в полной мере проявить дарование в новой для себя форме. Не первый случай: пора вводить термин «кинематограф художников», по аналогии с «прозой поэтов». 

Признанный различными экспертами самым влиятельным художником в мире, китаец Ай Вэйвэй знаменит необычными сочетаниями политического искусства с абстрактным и социально ответственной тематики с безответственным абсурдизмом. Однако главное его ноу-хау — работа даже не с крупными, а с необъятными множествами, которые в его руках складываются в единые метафоры. Так было с легендарными фарфоровыми семечками — сто миллионов семечек заполнили Турбинный холл лондонского Тейт-модерн, и с бесчисленными деревянными табуретками в берлинском Мартин Гропиус Бау, и с культовой инсталляцией в Касселе, куда он привез 1001 своего соотечественника (многие для этого специально впервые в жизни получали паспорт). Поэтому знающие его работы зрители не удивятся фильму, в котором десятки тысяч героев — мигранты из Афганистана, Сирии, Ирака, Мексики, Бирмы, Эритреи и Южного Судана. Сегодня Земля переживает настоящее переселение племен: 65 миллионов человек потеряли или бросили свои дома и отправились в путь, в поисках спасения или лучшей жизни. Ай Вэйвэй решил это задокументировать. 

В «Человеческом потоке» действительно есть человеческий поток, и не один, здесь — без обмана. Вереницы и толпы людей, медленно и мучительно пробирающихся через разные пейзажи, будь то морской берег, лес или пустыня. И точка остановки: очередной кордон, стена или колючая проволока. Как сообщает нам фильм, из Второй мировой войны человечество вышло лишь с десятком стран, у которых были укрепленные и тщательно охраняемые границы; сегодня их число выросло до семидесяти и продолжает расти. Проект «единой Европы» и тем более «единого мира», похоже, потерпел фиаско. Картина — именно об этом. 

Если необъятность произведений Ай Вэйвэя в его арт-инсталляциях является их неоспоримым достоинством, в кино она же превращается в недостаток. Несложный посыл картины понятен сразу, еще до ее начала, а дополнительные смыслы зрителю приходится, поднапрягшись, извлекать самостоятельно (но нельзя сказать, чтобы этот процесс был совсем не увлекательным). Овладев всеми методами и техниками — панорамная съемка, тщательное кадрирование, ненавязчивая запись на смартфон (в числе операторов есть сам Кристофер Дойл!), режиссер с восторгом неофита будто бы не может выбрать тональность и направление своей картины. То мигранты с безмолвным упреком смотрят в камеру, то вдруг начинают многословно рассказывать о своих горестях. Визуальные образы остаются без комментария, а минуту спустя на публику обрушиваются поучительные сентенции от сотрудников гуманитарных миссий ООН. Вот по экрану бежит строка из новостей ведущих газет, как в Euronews, а следом за ней неожиданно всплывает туманная цитата из стихов турецкого гения Назыма Хикмета или сирийского претендента на Нобеля Адониса. В кадре мелькают Берлин и Париж, Греция и Сахара, США и Ливан. Разумеется, Палестина с ее стеной. Как-то даже обидно, что в своем турне Ай Вэйвэй не заехал на территорию бывшего СССР — будто у нас совсем нет этой проблемы!

Главный недостаток картины ошеломляюще прост. Уже много лет успешно представляя европейцам и американцам современный Китай — в доходчивых и ярких образах, Ай Вэйвэй неизбежно скатывается в банальность, как только оказывается на территории чужой истории и культуры, которые он пытается освоить на бегу, в рекордные сроки. Никакого оригинального видения апокалиптической ситуации у него нет. Все, что автору удается предъявить зрителю в финале, — это интервью с сирийским астронавтом: тот предлагает людям мира объединиться, а всех злодеев запустить в космос. При этом в потоках людей и речей тонет сказанная впроброс гораздо более жесткая и интересная реплика вождя друзов: «Причина миграции в том, что мы все где-то в глубине души ненавидим друг друга». 

Зато нарциссизма в этом тяжеловесном и путаном, хотя временами вдохновенном и очень живописном фильме нет вовсе. Присутствие режиссера с неизменным мобильником-камерой в кадре — скорее, попытка включить в контекст и себя, показать, что «все мы беженцы». В одной из сцен, например, Ай Вэйвэй трогательно — но все-таки понарошку — меняется паспортами с неким Абдуллой Махмудом; в другой — бреет себе голову по образцу мигрантов, в третьей — сам стрижет какого-то незнакомца. Живущий сейчас в Германии художник и правда — без пяти минут политический беженец, выбравший Европу после преследований на родине. Но честное слово, сними он автобиографический фильм об этом, смотреть его было бы наверняка интереснее. Индивидуальная судьба всегда привлекает зрителя больше, чем обобщенный портрет целого народа, а фотография мертвого мальчика на берегу (как бы вы к ней ни относились) скажет о происходящем в мире больше десятков новостных репортажей и документальных фильмов. Некоторое время тому назад Ай Вэйвэй повторил тот снимок — только с собой в главной роли. Эта лапидарная работа оказалась куда красноречивее, чем гигантский фильм.