«Хэппи-энд» Михаэля Ханеке: трагикомедия с Изабель Юппер Получит ли классик третью «Золотую пальмовую ветвь» в Каннах? (Нет!)

В конкурсе Каннского фестиваля участвует картина прославленного австрийского режиссера Михаэля Ханеке — «Хэппи-энд». Новую работу дважды обладателя «Золотой пальмовой ветви» посмотрел Антон Долин — он считает, что на этот раз главный приз фестиваля Ханеке не получит.

Нет, Михаэль Ханеке не получит третью «Золотую пальмовую ветвь» подряд. А если вдруг получит, то со стороны жюри такое решение будет диверсией или акцией протеста. Кто спорит, австрийский философ и радикал — самый именитый режиссер конкурса, настоящий живой классик. Снимать плохое кино он просто не умеет, но «Хэппи-энд» не останется в истории одним из его шедевров. Скорее, красивым эпилогом (см. заголовок) к бесконечному циклу из жизни постоянных и переменчивых Жоржа и Анны, начатому когда-то «Седьмым континентом», кинодебютом Ханеке. Или — почему нет? — сиквелом к предыдущей картине, драме «Любовь». 

Тут не только интересные сюжетные пересечения (о них умолчим), но в главных ролях — тот же старенький Жан-Луи Трентиньян и играющая его дочь подруга Ханеке, неизменно великолепная Изабель Юппер. Только с любовью серьезные проблемы. Даже серьезнее, чем в звягинцевской «Нелюбви». Ее герои хотя бы страдали от нехватки заветного чувства и злились друг на друга. А персонажи Ханеке — члены большой и процветающей буржуазной семьи с севера Франции — вообще забыли, что такое чувствовать. Если кто-то из них старается произвести противоположное впечатление, мечась от одной женщины к другой (именно так ведет себя Тома, превосходно сыгранный Матье Кассовицем), то надо иметь в виду: это компенсация прилипчивого невроза. Не более того. 

Один только дедушка Жорж (Трентиньян) иногда поразит окружающих резкой репликой. Но что со старика возьмешь. Или внучка, тринадцатилетняя Ева (Фантина Ардуин, лучшая актерская работа фильма), позволит себе беззвучно заплакать, пока никто не видит. Но она ребенок. Взрослым такая несдержанность в этом кругу не прощается. 

По жанру «Хэппи-энд» — семейная сага, своеобразные «Ругон-Маккары» или «Семья Тибо» Ханеке. В фильме слышнее, чем прежде, язвительные сатирические нотки. Есть несколько смешных сцен и как минимум один чисто комический персонаж — его играет фактурный английский артист Тоби Джонс (по сюжету жених Анны, прагматичной и хищной героини Юппер). Разумеется, есть эпизоды, от которых кровь замирает в жилах. Ханеке добивается этого эффекта все меньшими средствами, обходясь парой реплик или одним долгим планом неподвижной камеры (оператор — привычный Кристиан Бергер). В конечном счете, «Хэппи-энд», как и многие лучшие картины режиссера, — не об обществе или человеческой натуре, а о смерти. Несмотря на то что саркастическое название фильма, как мы увидим в финале, все-таки имеет совершенно конкретный смысл. 

Ханеке любит рассказывать анекдот о вопросе, заданном ему журналисткой после премьеры «Седьмого континента»: неужто у вас в Австрии жизнь и вправду такая беспросветная? Естественно, «Хэппи-энд», убедительно утопленный в современной французской фактуре, говорит не только о Франции и не только о Европе. Общечеловеческого в нем куда больше, чем локального. В момент начала съемок кто-то (возможно, сам автор) пустил слух, что фильм будет посвящен кризису с беженцами. След оказался ложным. Проблема нетерпимости и расовой сегрегации затронута в «Хэппи-энде» отчетливо, но никак не является главным его содержанием. 

Ханеке любит актуальность, его фильмы подпитываются ей не только содержательно, но и технически. Здесь, к примеру, важнейшие сцены в начале и в конце сняты на айфон, а в середине есть очень смешной ролик тинейджера-звезды с ютьюба и порнографическая переписка в приватном чате. Однако умиротворенная мизантропия Ханеке все больше напоминает позицию Трентиньяна-Жоржа, прикованного к креслу-каталке и, таким образом, не обязанного интересоваться другими достижениями прогресса. Он знает, что эпохи сменяют друг друга, но по сути все остается прежнем. Мир идет ко дну, агония будет долгой, спасения не предвидится, и придется стать свидетелем конца света. Остается одно: замереть и притвориться, что ты не пристрастный автор, а камера наблюдения, в объектив которой — как это происходит в фильме — попадает чудовищная катастрофа. Смотреть и тихо надеяться, что конец будет если не счастливым, то хотя бы безболезненным.