Две книги, которые стоило издать в России намного раньше Автобиография Гранаха и роман Уоллеса Стегнера

Литературный критик «Медузы» Галина Юзефович рассказывает о двух хороших книгах, вышедших давно на языке оригинала, но впервые опубликованных на русском только сейчас: автобиография Александра Гранаха «Вот идет человек» и роман Уоллеса Стегнера «Останется при мне». 

Александр Гранах. Вот идет человек. СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2017. Перевод К. Тимофеевой 

В книге Александра Гранаха, написанной в конце тридцатых годов прошлого века, впервые изданной после смерти автора в 1945-м и сейчас впервые переведенной на русский, не сразу разглядишь сокровище. Издательская аннотация обещает читателю автобиографию немецкого актера, выходца из еврейской семьи, и, в сущности, не врет, однако сводить «Вот идет человек» к такой незатейливой характеристике — форменное преступление. История жизни Александра Гранаха (урожденного Иешайи Гронаха) — не просто автобиография еврейского актера, но настоящий роман или, вернее, сразу несколько восхитительных романов под одной обложкой, один другого лучше.

Начинается история Сайки Гронаха — не то восьмого, не то девятого ребенка в бесчисленном семействе нищего лавочника Арона Гронаха и его жены — в лучших традициях Шолом-Алейхема. Бедное галицийское местечко, в котором евреи живут бок о бок с украинцами, вечное недоедание и веселые семейные праздники, добрый и печальный наставник, учащий детишек толковать Тору, диковатые деревенские нравы, прячущаяся по углам карпатская нечисть, фаршированная рыба по праздникам, антисемитизм, а рядом с ним соседское братство, оказывающееся важнее религиозных и национальных различий — первые пятьдесят страниц книги уверенно переносят нас в мир «Тевье-Молочника». 

Однако неутолимое любопытство (именно от него юного Сайку предостерегает мудрый цадик, да только все напрасно), резко меняет траекторию жизни Гранаха, и «Тевье-молочник» Шолом-Алейхема внезапно сменяется «Люблинским штукарем» Исаака Башевиса Зингера. Влюбившись в улыбчивую черноглазую Ривкеле, легкомысленный двенадцатилетний Сайка покидает отчий дом и отправляется вслед за возлюбленной в долгое странствие по Австро-Венгрии начала ХХ века. Он печет хлеб и служит вышибалой в борделе (а заодно помогает проституткам писать жалостные письма родным по выученным наизусть письмовникам), участвует в забастовке и бродяжничает, терпит побои и приворовывает, покуда однажды в Станиславе (втором тогда по размеру городе Галиции) не попадает на представление в местный еврейский театр. Этот момент становится поворотным в судьбе Сайки — уже без пяти минут Александра: он решает стать актером.

И снова крутой поворот: еврейская тема уходит на задний план, двадцатилетний Гранах едет в бурлящий культурной жизнью Берлин, где устраивается на работу в мастерскую гробовщика, а параллельно начинает учиться актерскому ремеслу, сценической речи, но главное — немецкому языку, в котором непременно должен изжить нелепый еврейский акцент. Немыслимая удача приводит Гранаха сначала в школу-студию великого театрального реформатора Макса Рейнхардта, а после — в его труппу, однако начавшуюся так удачно карьеру рушит Первая мировая война. Как подданный Австро-Венгрии герой попадает сначала на фронт, а после в итальянский плен, откуда с риском для жизни бежит через заснеженные Альпы, и вот уже на смену Зингеру в качестве повествовательного лейтмотива приходит Хемингуэй или Ремарк. Однако послевоенная Европа, на глазах меняющая устройство и очертания собственных границ, — плохое место для бездомного еврейского актера. Родные края Гранаха лежат в руинах, на евреев открыта охота, и для того, чтобы выжить в этом новом обезумевшем мире, Гранах вступает в отряд еврейской самообороны, — и сквозь Хемингуэя понемногу прорастает «Конармия» Бабеля. Но жить для автора означает «играть в театре», и вот он уже снова в Берлине, на сцене, в роли Шейлока из шекспировского «Венецианского купца», о которой мечтал много лет… 

И это только то, что влезло в книгу, — а ведь за ее бортом остались съемки в экспрессионистском вампирик-хорроре «Носферату» Вильгельма Мурнау (в роли обезумевшего ученика Дракулы, которого 70 годами позже в версии Фрэнсиса Форда Копполы сыграет Том Уэйтс), приключения в Советской России, арест в 1937 году — и фантастическое, небывалое освобождение из-под стражи, а под самый конец жизни — бегство от нацизма в Америку и новый виток профессионального успеха… Пытаясь подсчитать, сколько же лет актер проживает за время своей профессиональной карьеры, Гранах пускается в сложную арифметику («К примеру: Лиру — 112 лет, Францу Моору — 25, Мефистофелю — 50, Шейлоку — 60, Гамлету — 30, Отелло — 40. А всем вместе им 317 лет, которые, если ты настоящий актер, можешь прожить за год. Получается, что тот, кто актерствует тридцать лет, проживает 9510 насыщенных лет, вместо жалких семидесяти»), однако самому ему эти расчеты определенно не нужны: событий его собственной жизни с запасом хватит на добрый десяток других. 

Все рассказанное — лишь сухой и неполный конспект удивительной, полной приключений жизни Александра Гранаха, о которой он рассказывает с чарующей простотой, без малейшей позы и изматывающей рефлексии. Влюбившись в итальянском плену в красивого юношу, он возносит простодушную молитву «Дорогой Господь, не дай мне сделаться педиком!» Перейдя по опасной горной тропе в нейтральную Швейцарию, прямо тут же, еле живой от голода и усталости, пускается в пляс, а вспоминая о медовых пирогах, которые приносил домой старший брат, не может сдержать бесхитростного гастрономического восторга. Очаровательная импульсивность и непосредственность, зоркость и талант в сочетании с почти детской наивностью, а главное — какое-то поистине космическое обаяние рассказчика делают «Вот идет человек» книгой не просто хорошей, но по-настоящему выдающейся. Теперь, когда она у нас есть, сложно понять, как же мы без нее жили. 

Уоллес Стегнер. Останется при мне. М.: CORPUS, 2017. Перевод Л. Мотылева 

Роман американского историка, университетского преподавателя и литератора Уоллеса Стегнера «Останется при мне», написанный в 1987 году и сейчас впервые изданный в России, часто сравнивают со «Стоунером» Джона Уильямса. Та же университетская тематика, та же приглушенная, нарочито камерная интонация, такой же отложенный по времени успех (после смерти автора книга стала гораздо популярнее, чем была при его жизни)… Однако сходство это внешнее, чисто формальное: в отличие от универсального, скупого на детали и в силу этого особенно пронзительного «Стоунера», «Останется при мне» — роман, буквально сотканный из подробностей, и ими в первую очередь ценный. 

Главный герой и рассказчик, пожилой профессор-филолог Ларри Морган вместе с женой Салли приезжает на уединенное живописное озеро в штате Вермонт, где когда-то много лет подряд проводил летние каникулы в доме ближайших друзей — Сида и Чарити Лангов. На сей раз в эти счастливые места юности Ларри и Салли привела беда: Чарити умирает и хочет повидать друзей в последний раз. С этой точки нить повествования начинает раскручиваться назад — к знакомству Морганов (университетские нищеброды без гроша в кармане) с Лангами (просвещенные богачи) и к многолетней глубокой, сложной и вместе с тем искренней дружбе, накрепко связавшей всех четверых. Юношеские романтические порывы, зрелое охлаждение, успехи (при поддержке Салли Ларри делает карьеру не только как преподаватель, но и как писатель) и разочарования (Сид имеет задатки незаурядного поэта, но прагматичная Чарити требует от него достижений исключительно на академическом поприще)…

Поначалу кажется, что где-то за углом читателя ожидает резкий сюжетный поворот, что в какой-то момент этот пастельный, сотканный из полутонов мир взорвется — ну, или по крайней мере, радикально изменится, но нет: даже полиомиелит, превращающий Салли в беспомощного инвалида, не вносит в жизнь героев существенного разлада. Дети, переезды, книги, разговоры, дождь, студенты, лекции, сопереживание, взаимная поддержка, дружба, немного зависти, но все равно дружба, дружба и еще раз дружба — мягко и плавно роман катится от начала к концу, нигде не пробуксовывая, но и, если уж совсем начистоту, нигде всерьез не цепляя читателя за живое.

Собственно говоря, наиболее полное изложение романа Стегнера содержится в открывающем его стихотворном эпиграфе из Роберта Фроста: «Пусть Время прибирает все к рукам. // Лишь то, с чем сквозь Таможни смог пробраться, // Останется при мне. Я не отдам // Того, с чем без излишних деклараций // К Надежным переправился Местам». Это самое загадочное «то» на каждом этапе романа осмысляется и определяется по-разному: сначала как идеалы и принципы, потом как достижения и награды, еще позже — как результаты трудов. Однако чем ближе к концу, тем очевиднее и для читателя, и для героев, что главное — то самое, что при любых обстоятельствах «останется при мне», — это хрупкая сетка человеческих отношений, тонкие ниточки душевного тепла, протянутые между близкими людьми. В общем, идея правильная и даже не вовсе банальная, но все же не «Стоунер», совсем не «Стоунер».