Памяти Александра Гарроса Галина Юзефович рассказывает о писателе и своем друге

В Израиле 6 апреля умер журналист и писатель Александр Гаррос. О смерти Гарроса в фейсбуке сообщила его жена, писательница Анна Старобинец. Гарросу был 41 год. О том, что он болен раком, стало известно в сентябре 2015-го; деньги на его лечение семья собирала через соцсети. Совместно с Алексеем Евдокимовым Гаррос написал четыре романа — «(Голово)ломка» (премия «Национальный бестселлер» 2003 года), «Серая слизь», «Фактор фуры» и «Чучхе». В 2016-м вышел сборник его публицистики «Непереводимая игра слов». Об Александре Гарросе вспоминает литературный критик «Медузы» Галина Юзефович.

В мою жизнь писатель Александр Гаррос вошел 15 лет назад рука об руку с писателем Алексеем Евдокимовым — его соавтором, другом, одноклассником. В 2002 году они, оба еще рижане, редакторы отдела культуры русской газеты «Час», написали залихватский роман-трип про офисного клерка, ошалевшего от однообразия своей правильной, рутинной жизни, и трансформировавшегося в городского хищника — опасного, непредсказуемого и восхитительного. В том году я была членом большого жюри премии «Национальный бестселлер» — тогда еще новенькой и модной, и мои, в том числе, восторги помогли «Головоломке» сначала войти в ее шорт-лист, а после — получить, собственно, награду.

Потом у Гарроса-Евдокимова была короткая и блестящая полоса литературной славы, шикарное интервью Леониду Парфенову (то есть главной телезвезде России) на живописной петербургской крыше, второй роман «Серая слизь» (несколько менее удачный). А потом Александр Гаррос вдруг изменился и как-то удивительным образом повзрослел: из подающего надежды романиста, молодого дарования и анфан-террибля он стремительно переквалифицировался в глубокого и совершенно зрелого публициста, тонкого и мудрого редактора, замечательного сценариста. А еще он женился на самой, пожалуй, талантливой писательнице своего поколения Анне Старобинец, у них родилась дочь, а потом, всего-то два года назад, сын.

Писатели — люди непубличные, они редко оказываются в фокусе всеобщего внимания со своей личной жизнью, со своей любовью, семьей, детьми, трагедиями. Гаррос и Старобинец стали героями, если можно так выразиться, светской хроники, полтора года назад, когда Александру поставили онкологический диагноз. Благотворительные фонды оказались бессильны — на взрослых пациентов жертвуют неохотно и мало, а лечение требовалось быстро, и лечение очень дорогое. И тогда Анна обратилась с просьбой о помощи напрямую к обитателям фейсбука. Она сумела написать о Саше, о своей к нему любви, о своем страхе и надежде так честно, просто и пронзительно, что внезапно они с Гарросом стали родными для тысяч совершенно посторонних людей. Помню, Аня тогда рассказывала, что к ней подошла на улице незнакомая женщина, спросила, не писательница ли она Анна Старобинец случайно, и получив утвердительный ответ, дала 200 рублей — все, что нашлось в кошельке. 

Деньги на лечение Саши в Германии собирали всем миром — и собрали. Всем миром волновались и следили за операцией, химией, реабилитацией. А после так же сообща радовались, когда лечение оказалось эффективным, наступила ремиссия, и Аня с Сашей и детьми — подростком-Барсуком (так в семье прозвали 13-летнюю Сашу-младшую) и совсем маленьким Пингвином (под этим именем живет сын Гарроса и Старобинец Лева) — отправились путешествовать. Ну, а потом, уже прошлой осенью, все вместе прятали друг от друга глаза и не знали, что сказать, когда стало понятно: ремиссия оказалась короткой. История Ани и Саши, их любви и — очень странно это писать, но пора, видимо, привыкать — сашиной смерти стала редчайшим в наши дни случаем всеобщего единения, и сегодня с Анной Старобинец без преувеличения скорбит весь русский фейсбук и сопредельные территории. 

Сидя в Израиле и предаваясь, как он сам говорил, лечению, Гаррос просил меня присылать ему электронные книги, и я делала то, чего вообще-то никогда не делаю: отправляла ему книжные верстки, которыми меня снабжают издательства. Думаю, все издатели были бы счастливы сами отправлять ему свои новинки, но Саша почему-то стеснялся просить. Русские романы, переводные, нон-фикшн — Саша был читателем увлеченным, внимательным и по-хорошему всеядным. Иногда потом он приходил их со мной обсудить в чате — чаще ворчал (совершенно справедливо — его литературный вкус всегда был безупречен), но иногда чему-то радовался — так, ему понравился «Тобол» Алексея Иванова. 

По сашиной просьбе я купила для него на ярмарке «Нон-фикшн» книгу Алексея Гедеонова «Случайному гостю» — ее Саша хотел прочитать именно на бумаге. Книга была тяжелая, большая, дорогая, и Саша, «гордый грузинский мужчина» (в жилах Саши и правда текла латышская, русская и грузинская кровь), очень переживал, что ввел меня в расход — писал, волновался, пытался передать или отправить мне деньги. А я отшучивалась, говорила, что возьму только лично, из его рук, и только в Москве, куда он, я была уверена, вернется после выздоровления. «Случайному гостю» пролежала у меня пару месяцев, а когда все же добралась до адресата, Саша не пришел со мной о ней поговорить. И тогда я поняла, что время его на исходе. 

Смерть Александра Гарроса из тех вещей, которые не должны происходить. Это звучит непристойной банальностью, но он был таким хорошим — таким добрым, благородным, талантливым, любящим и любимым, что просто не должен был, не имел права умирать. Такие люди не умирают в 41 год, были уверены мы все — и те, кто знал Сашу лично, и те, кто читал его тексты, и те, кто узнал о нем из аниных душераздирающих постов. Несмотря ни на что, мы продолжали считать, что он вылечится, что Аня с Сашей непременно вырастят Барсука и Пингвина, что у них обоих выйдут новые книги. До самых страшных последних дней, отчеты о которых в фейсбуке у Ани похожи на открытые раны, мы верили в чудо (а те, кто умеет молиться, молились о нем). Мы были самонадеянны в своей уверенности: тварь, проникшая в сашино тело, оказалась сильнее и аниной любви, и наших надежд и молитв. 

У Саши в нашем мире осталась жена (теперь надо говорить «вдова», но вот с этим можно и повременить, мне кажется), двое детей, родители, друзья. А еще у него осталась книга — сборник его публицистики «Непереводимая игра слов». «Вдруг что случится, — сказала мудрый редактор Елена Шубина, спешившая выпустить книгу минувшим летом, так, чтобы Гаррос обязательно успел подержать ее в руках, — а книга будет». Так и вышло: Саши нет, а книга есть. Едва ли это такое уж хорошее утешение, но это очень, очень хорошая книга — почти такая же хорошая, как сам Саша. Не знаю про ваши планы, но лично я планирую прямо сейчас начать ее перечитывать.