«Невозможно вести диалог с несущимся по рельсам локомотивом» Лидеры «Единой России» и системные оппозиционеры — о коррупции, протестах и их последствиях

Вечером в четверг, 30 марта, в одном из московских пабов состоялась дискуссия «Митинги 26 марта: WTF». Политтехнологи из Backster Group пригласили представителей разных политических сил, чтобы попытаться понять, с чем связаны массовые акции протеста и что будет дальше. Представителей Алексея Навального и Фонда борьбы с коррупцией не было, однако упоминались они в каждом выступлении. В рамках дискуссии представители руководящих органов «Единой России» и других парламентских партий фактически впервые развернуто высказались и о последних протестах, и о расследовании «Он вам не Димон». «Медуза» записала, что они сказали.

Андрей Исаев

Депутат Государственной Думы, первый заместитель руководителя парламентской фракции «Единой России», заместитель секретаря генерального совета партии

Я давно занимаюсь политикой, и последние 10 лет, когда происходит митинг протестная акция, каждый раз слышу одни и те же слова: наступил перелом, сейчас свернем шею проклятому режиму. Это мы слышали и после Манежки, где молодежи было гораздо больше, чем на Пушкинской площади, только они были с битами и националистическими лозунгами. Это мы слышали и после Болотной, где народу было гораздо больше, чем на Пушкинской площади. Каждый раз: вот теперь-то поднимется мускулистая рука миллионов хипстеров, и ярмо деспотизма… И далее по тексту. На это я хочу ответить цитатой Герцена: господа, давайте привыкать к так называемым беспорядкам в европейском государстве; давайте понимать, что они являются элементом европейского порядка.

У нас в соотвествии с Конституцией никто не вправе запретить митинг. Но по закону органы местной власти согласовывают время и место проведения митинга. Потому что есть еще и права тех, кто хочет в это время работать и отдыхать. Состоялись выборы — наделили [этими] полномочиями мэра [Москвы Собянина]. Победил бы на выборах Навальный — он бы нам согласовывал место и время. И мы подчинились бы. Но он проиграл.

Что такое борьба с коррупцией? Это борьба за законность. Можно ли бороться за законность, нарушая закон? Надо отдать Навальному должное. Вот Борис Николаевич Ельцин в 1980-х нащупал тему, которая помогла ему сделать политическую карьеру, — борьба с привилегиями номенклатуры. Точно так же свою тему сейчас оседлал Навальный.

Нужно ли вести диалог с протестующими? Мы как власть обязаны это делать. Но я лично не чувствую что Алексей Анатольевич Навальный готов к этому диалогу. Невозможно вести диалог с несущимся по рельсам локомотивом. У него рельсы есть, он по ним едет. Если бы он хотел диалога, он бы искал возможность согласовать митинг.

По поводу коррупции. Навальный — юрист, поэтому должен знать некоторые вещи. Во-первых, [в расследовании «Он вам не Димон»] не предъявлено ни одного доказательства, что Медведев является собственником хоть какого-нибудь из этих объектов. Приводится тезис, что Медведев бывал там. У меня есть друзья, я регулярно приезжаю к ним в гости — их дом при этом не превращается в мою собственность. Второе: Навальный обвиняет председателя правительства в коррупционном преступлении. Но что такое коррупция? Она подразумевает взятку, которую дали, и действия чиновника, за которую она была дана. Если устанавливается связь между этими двумя событиями — это коррупция. В данном случае эта связь не названа и не установлена. Некие олигархи дали взятку Дмитрию Анатольевичу Медведеву — за что? Какие действия были предприняты им? Об этом не говорится в принципе. То есть обвинения как такового не существует. Навальный как юрист прекрасно знает, что распространяет заведомо ложные утверждения.

Евгений Ревенко

Депутат Государственной Думы, заместитель секретаря генерального совета «Единой России»

Протест, на мой взгляд, был скорее стилистический. Марш рассерженных школьников я не отношу к глубинным процессам и ничего серьезного не ожидаю. Сейчас не сложилось, да и не сложится классического «верхи не могут, низы не хотят», поэтому серьезного продолжения не будет.

Это не борьба с коррупцией, а технология цветных революций. Мы прекрасно знаем, что произошло после революции роз, тюльпановой революции, революции достоинства. Кровью умылись и потеряли государственность. Все прекрасно понимают, к каким последствиям могут привести подобного рода лозунги. Я бы советовал ни в коем случае ими не очаровываться.

Ролик Навального — это никакое не расследование. Это — я как телевизионщик говорю — качественная, хорошо сделанная телевизионная работа. С элементами НЛП, с повторяющимися фразами вроде «это Медведев, это Медведев, это Медведев», с отсутствием причинно-следственных связей, где доказательством является знакомство и дружба одного человека с другим. Навальный — юрист; он прекрасно знает, что это не является доказательством. Крики и попытки припереть к стенке со словами «а вы нам теперь докажите» — ну вы знаете, в такой логике мы жить не можем и не хотим. Мы не хотим жить по принципу старого доброго анекдота: «Ты бросил пить коньяк по утрам? Отвечай немедленно — да или нет?»

При этом видео появилось не просто так. Надо отдать [Навальному] должное: люди в нем считывают один из главных своих запросов населения. Запрос на справедливость. И это не юридическое, а морально-этическое понятие. Но борьба с коррупцией ведется! [Просто] об этом товарищи протестующие предпочитают не говорить. А дело [бывшего главы Республики Коми] Гайзера? А [глава Сахалинской области] Хорошавин? А миллионы [сотрудника антикоррупционного управления МВД] Захарченко? Борьба с коррупцией не ведется? Не принимаются системные законы о борьбе с коррупцией? Поэтому все это митинговщина и попытка раскачать ситуацию.

[Журналистка Znak.com] Катя Винокурова сегодня сказала фразу: жить будет интересно, но немножко весело и страшно. Это про беспорядки, про то, как люди умываются кровью. Мы этого не хотим. Надо людей не винтить, а с ними разговаривать. Я вчера вернулся из региона и хочу сказать: люди ждут не только и не столько рецептов и решения проблем. Они ждут от нас одного. Они хотят, чтобы с ними разговаривали. Когда ты начинаешь это дело, возникает химия отношений. У нашей партии один из главных принципов должен быть — слышать людей.

Еще сегодня говорили о том, будто бы существует негласный запрет на рефлексию о будущем. Я полагаю, что не надо рефлексировать. Надо идти к этому будущему.

Юрий Афонин

Депутат Государственной Думы, секретарь ЦК КПРФ, член президиума партии

Имя Навального после этих акций стало популярным. Но мне кажется, до этой акции Навальный не являлся вожаком [протестующих]. И власти, и нам как оппозиции надо учиться [у Навального] технологичности работы. Я видел выборы мэра — [кандидат от ЛДПР] Михаил [Дегтярев] шел, у нас Иван [Мельников] шел. Самые яркие встречи были у Навального. Ему неудобные вопросы задавали, по-видимому, его же сторонники. Я не поклонник Навального, я тоже считаю, что это второй Борис Николаевич Ельцин. Но, к сожалению, альтернативы с точки зрения сформулированной повестки относительно того, что надо делать стране, действующая власть в лице «Единой России» предложить не может.

Медведев — это такой символ. Он не самый популярный политический лидер в стране, прямо скажем. Он олицетворение чиновника на местах, олицетворение чиновника-директора школы, который не понес ответственности за фальсификации на выборах. Когда оппозиция нашла нарушения [на выборах в Думу осенью 2016 года], не было наказаний, не было даже условных сроков — в лучшем случае административные меры. Если власть будет реагировать, как мои коллеги Ревенко и Исаев, — мол, все в порядке — это неправильно. Если молодежь будут забирать [в отделения], то родители выйдут их защищать.

Михаил Дегтярев

Депутат Государственной Думы, куратор агитационно-пропагандистского блока ЛДПР, кандидат в мэры Москвы на выборах в 2013 году

Мне кажется, вся дискуссия сводится к тому, что законно, а что незаконно. Коллеги из «Единой России» ее пытаются туда увести — а это смертельно опасно. Дискуссия сегодня есть в обществе. Мы тоже разговариваем с людьми, ведем агитацию, а в последнее время все больше раздаем продуктов. Люди реально стали нуждаться в них, и это — результат политики правящей партии.

Мне кажется, причина выхода молодежи на площади городов — в разломе между тем, что прилично и неприлично. Неприлично учить детей за рубежом, а при этом из телевизора вещать про патриотизм и гнилой Запад. Неприлично записывать особняки на родственников и школьных друзей. Неприлично хранить деньги в иностранных банках и рассказывать про устойчивость нашей экономической модели развития. Неприлично докладывать другим высшим чиновникам о зарплате у врачей в 30 тысяч рублей [в месяц]. И так далее. Вот и ответ на вопрос, почему молодежь вышла и дальше будет выходить. А кто это организовал — Алексей Навальный, мои коллеги по ЛДПР или другие оппозиционеры — это непринципиально.

Известная формула — верхи не могут, низы не хотят — давно перевернулась. К сожалению, верхи не хотят, а низы не могут. Но, на наш взгляд, низы очень скоро смогут и смочь, и захотеть. И это проблема. Как ее решать? Как единственный человек, который дебатировал с Навальным, могу сказать, что он прибавил и что хаять его очень опрометчиво. Он работает над собой, с ним работают в том числе из-за рубежа. Вопрос в том, почему системные политики не работают над собой. Вот главная проблема. В публичном поле выжжена земля, нет ни имен новых, ни политических партий, которые могут дать надежду. Я надеюсь, новый политический блок и его начальники в Кремле начнут в эту сторону двигаться.

Вы помните Жириновского в «Дневнике Хача»? Есть такой видеоблог, Владимир Вольфович у него появился — сразу стало больше поддержки. Меня стали узнавать: «Как вас зовут, не помним, но вы у Хача были». Надо использовать новые технологии и давать надежду. Потому что иначе ее дадут другие.