Слово человека, которого пытали, ничего не значит Ингушских полицейских, борющихся с экстремизмом, обвиняют в систематическом применении пыток

В Ингушетии расследуют резонансное «дело Долиевых». В июле 2016 года сотрудники местного центра по противодействию экстремизму (центр «Э») до смерти запытали 50-летнего Магомеда Долиева; его жену Марем тоже пытали, она выжила. Дело против шестерых сотрудников центра «Э», включая его руководителя Тимура Хамхоева, возбудили только в декабре 2016-го, причем случайно: сперва они стали фигурантами другого дела — о вымогательстве. Расследование продолжается, однако адвокаты и правозащитники говорят, что без согласия первых лиц республики оно успешно не завершится. Сотрудников центра «Э» обвиняют в том, что они превратили пытки задержанных в систему; родственники пострадавших объявили им кровную месть. «Медуза» разобралась в этой истории.

10 марта 2017 года глава Республики Ингушетия Юнус-Бек Евкуров заявил, что правоохранительные органы задержали шестерых сотрудников центра по противодействию экстремизму (центра «Э») МВД Ингушетии, в том числе его руководителя, майора Тимура Хамхоева. Их обвиняют в превышении должностных полномочий (статья 286 УК РФ) и вымогательстве (статья 163 УК РФ).

Как пишет «Новая газета», в истории республик Северного Кавказа сотрудников центров «Э» лишь раз привлекали к уголовной ответственности. По той же 286-й статье УК в 2012 году на восемь лет колонии осудили заместителя начальника ОВД города Карабулак (Ингушетия) Илеса Нальгиева. В 2010-м его подчиненные задержали 20-летнего Зелимхана Читигова и пытали его на протяжении четырех суток — били, душили пакетом, пускали по телу ток. Полицейские хотели, чтобы молодой человек признался в организации взрыва возле отделения полиции. Несмотря на то, что в своих показаниях Читигов указывал сразу на нескольких полицейских, осужден был только Нальгиев. Сам Читигов, так полностью и не восстановивший свое здоровье, бежал из Ингушетии.

Начальника центра «Э» Хамхоева и пятерых его подчиненных тоже обвиняют в пытках. 15 июля 2016 года они задержали жившего в Ингушетии 50-летнего гражданина Азербайджана Магомеда Долиева — его подозревали в ограблении отделения Россельхозбанка, которое случилось несколькими днями ранее (при том, что расследование ограблений не входит в обязанности центра по противодействию экстремизму). Также на допрос вызвали жену Долиева Марем — в Сунженский РОВД; оттуда ее увезли в центр «Э».

Вот как она описала свой визит судебно-медицинскому эксперту (документ есть в распоряжении «Медузы»): «Сотрудник ЦПЭ [центра по противодействию экстремизма] надел на мою голову пакет и начал меня душить, бить кулаком… по лицу, по голове… В ЦПЭ надо мной в течение примерно семи часов издевались сотрудники данного центра, били током, привязывая провода к пальцам рук и ног. Также они меня насильно заставляли пить водку (один держал, второй заливал)».

Вечером 15 июля Долиеву отпустили. Ее муж допроса не пережил — официальной причиной смерти была названа сердечная недостаточность, хотя, судя по гематомам на его теле, Магомеда Долиева тоже пытали. Позже судмедэксперт установил, что мужчину задушили (заключение паталогоанатома есть в распоряжении «Медузы»).

В июле 2016-го Долиева обратилась в Следственный комитет Ингушетии с заявлением, где указала, что ее пытали начальник центра «Э» Хамхоев и руководитель Сунженского РОВД Магомед Беков. Уголовное дело возбудили, но в отношении «неустановленных лиц».

Адвокат Долиевой Хеда Ибриева говорит «Медузе», что у ее подзащитной серьезные проблемы со здоровьем после пыток. «Она очень долго лечилась, и сейчас постоянно наблюдается у психолога. Ей жизнь сломали. Она фактически слышала, как идут убивать ее мужа — когда ее пытали, зашел сотрудник, сообщил, что «прибыл клиент», и забрал аппаратуру, с помощью которой ее били током».

По словам адвоката, несколько месяцев дело вообще не двигалось с места. Потребовалось обращение в СК по Северо-Кавказскому федеральному округу, и только после этого, 7 декабря 2016 года, Хамхоева задержали, а на следующий день арестовали. Правда, выяснилось, что в рамках совсем другого уголовного дела о разбое, которое было заведено 30 ноября 2016-го. По версии следствия, Хамхоев и его подчиненные отобрали у неназванного мужчины автомобиль, пообещав вернуть за вознаграждение в 800 тысяч рублей (позже дело переквалифицировали на статью о вымогательстве). В качестве обвиняемого по делу Долиевых Хамхоева привлекли 13 декабря 2016-го.

О том, что пытки в ингушском центре «Э» — обычное дело, в республике знали давно. Например, в 2014 году 26-летний житель Ингушетии Магомед Аушев обвинил сотрудников центра «Э» в том, что они издевались над ним в течение двух суток. Аушев сам пришел в полицию: он признался, что несколько днями ранее открыл стрельбу в воздух, участвуя в свадебном кортеже. Адвокат Аушева Тома Цечоева говорит, что по его делу обвинение до сих пор никому не предъявлено.

Другой житель Ингушетии с таким же именем — Магомед Аушев — был задержан сотрудниками центра «Э» 16 июля 2016 года, в тот же день, что и семья Долиевых — по подозрению в подрыве автомобиля. Он описал происходившее с ним в полиции так: «Пытали током, били тупыми предметами, надевали черный пакет на голову, душили — заставляли признаться в том, чего не делал. Пытали бы и дальше, если бы не умер в этот день Долиев».

Жителя Карабулака Ваху Котиева пытали в январе 2014 года; его письмо «Медузе» предоставил адвокат Андрей Сабинин. Со слов Котиева, его пригласили в отделение полиции, чтобы задать «пару вопросов», а в результате увезли в неизвестном направлении с пакетом на голове. В здании, куда доставили Котиева, несколько человек принялись его избивать.

«Поставили в угол на носочки, уперли головой в стену, начались удары между ног, я стал кричать: «Кто вы и что я сделал?» В ответ услышал: «Закрой рот, сука, позже узнаешь». Били еще сильнее между ног, унижали, потом поставили на колени и заставляли говорить, что я «голубой». Один из них говорил: «Мы все это снимаем на телефон, а потом выложим в интернет, и тебя опустят твои же родственники!» Уложили на пол, надели на мизинцы провода и ток пустили по телу. Говорили, чтобы я признался, что хотел сделать теракт [вместе] с неким Торшхоевым, а они меня поймали и предотвратили это. Я отказывался», — пишет Котиев.

Он утверждает, что смог разглядеть лицо одного из избивавших его людей — начальника центра «Э» Тимура Хамхоева. Через несколько месяцев Котиев уехал в Египет «от этих людей подальше», затем перебрался в одну из европейских стран. Находясь в Европе, он в 2016 году узнал, что в России его объявили в международный розыск за участие в вооруженном бандформировании в Сирии.

Другой эпизод, связанный с Тимуром Хамхоевым, — пытки оперативника управления по экономической безопасности МВД Ингушетии Хасана Кациева. Тот в рамках собственного расследования собрал материалы, якобы доказывающие, что Тимур Хамхоев и еще пять высокопоставленных сотрудников МВД Ингушетии вымогали взятки у предпринимателей. В феврале 2014 года его пригласил к себе начальник управления Алишер Боротов. В кабинете сидел Хамхоев, который вместе с коллегами отвез оперативника в здание центра «Э», где избил его. Пока Кациев лежал в больнице, его уволили; собранные досье пропали.

Сколько именно людей пострадали от пыток в центре «Э», никто сказать точно не сможет — известно только, что речь идет о десятках случаев.

По словам ингушского правозащитника, председателя Общественной наблюдательной комиссии Ингушетии Магомеда Муцольгова, властям республики известно, что в центре «Э» ингушского МВД пытают задержанных, вынуждая их взять на себя ответственность за преступления.

«Я уже много лет обращаюсь и в прокуратуру, и в ФСБ, и в МВД, и в правительство Ингушетии, и к главе республики Юнус-Беку Евкурову из-за сообщений о пытках. Но они никак не реагируют. Пишут, например, что «факты не подтвердились» — или что это не их дело. Слово человека, перенесшего пытки, ничего не значит», — говорит Муцольгов.

По его словам, даже находясь в СИЗО, Хамхоев «чувствует свою безнаказанность»: «В феврале я заходил к нему в камеру в качестве члена ОНК, Хамхоев первым делом сказал: «Че вы его мне привели?» Как будто это санаторий!» Пообещал, что если я про него что-нибудь напишу, он мне ноги и руки оторвет. Я подал после этого заявление в СК об угрозах расправы, но мне отказали, сказав, что это просто такая фигура речи».

«Следствие [по делу сотрудников центра «Э»] идет своим чередом, — заявил «Медузе» старший помощник руководителя СК Ингушетии по взаимодействию со СМИ Зураб Героев. — Больше сказать не могу — тайна следствия. Заявления о том, что следствие по делу Долиевых в какой-то момент застопорилось, не соответствует действительности». Отвечая на вопрос о том, почему, по словам правозащитников, их обращения в связи с пытками в центре «Э» оставались без внимания, Героев сказал, что оставляет информацию об этом «на совести тех, кто ее сообщил».

Правозащитник уверен, что сейчас сотрудникам центра «Э» выдвинули обвинение в превышении должностных полномочий потому, что «есть вещи, за которые уже нельзя не ответить». Он уверен, что пытки стали расследовать только из-за второго дела против Хамхоева — о вымогательстве.

«Мужчина, у которого Хамхоев и сослуживцы вымогали деньги, был иностранцем из Азербайджана. Кроме того, по неофициальной информации, он работал в фирме, которая связана с бывшим премьер-министром Ингушетии Абубакаром Мальсаговым», — говорит Муцольгов. По его словам, иностранец обратился в ФСБ, и за Хамкоева «взялись чекисты».

Руководитель правозащитной организации «Зона права» Сергей Петряков, занимающийся делом ингушским силовиков, сомневается, что расследование будет эффективным. «Хотя следователь по делу идет на контакт, он еще не получил прямых указаний от своего руководства — его действия не санкционированы. Все смотрят на [главу республики Юнус-Бека] Евкурова: если он даст команду, то следствие наберет обороты, и дело будет передано в суд. Эти вывод я делаю из разговоров с родственниками и адвокатами потерпевших. Ингушетия — очень маленькая республика, там всего несколько десятков тейпов [родовых кланов], и идет постоянный обмен информацией», — рассказал Петряков «Медузе».

Правозащитник предостерегает, что родственники пострадавших от действий ингушского центра «Э» готовят свои меры воздействия. «Нам родственники напрямую сказали, что задержанным уже несколько тейпов объявили кровную месть. Как только они выйдут, «приговор» будет приведен в исполнение. Эти люди настолько затерроризировали регион, что у простых граждан уже терпение лопается. Даже если суд вынесет справедливый приговор, кровная месть, как мне объяснили, не будет иметь срока давности».

«Это дело достаточно резонансное, вы знаете, там неоднозначный вопрос потому, что к самой краже этих средств [из отделения Россельхозбанка] каким-то образом примешана сама супруга Долиева и по ней тоже ведется работа», — заявила «Медузе» пресс-секретарь Евкурова Мадина Галаева. В действительности, Долиева, работавшая операционисткой в ограбленном отделении Россельхозбанка, была признана потерпевшей по этому делу.

Заявления о том, что следствие ждет «зеленого сигнала» от главы республики Евкурова Галаева назвала «немного дилетантской точкой зрения». «Существуют правоохранительные органы, которые отвечают за свой участок и делают это независимо от того, скажет им руководитель [вести работу] или нет», — сказала она.