«Я сделал фильм во славу интернета» Вернер Херцог — о новой картине, Илоне Маске и экстремальном кинематографе

В российский прокат 27 октября выходит документальный фильм Вернера Херцога «О, Интернет! Грезы цифрового мира», рассказывающий об истоках и последствиях возникновения Сети. Режиссер лично представил картину российской публике на фестивале «Послание к человеку» в Санкт-Петербурге в конце сентября. Московская премьера картины пройдет 20 октября на фестивале кино о науке и технологиях «360°» Политехнического музея. По просьбе «Медузы» кинокритик Мария Кувшинова поговорила с немецким режиссером о его новом фильме про интернет.

— У вас у самого с интернетом какие отношения?

— Вы найдете десятки Вернеров Херцогов на фейсбуке и в твиттере, но это не я — сплошные самозванцы. Я принципиально использую только электронную почту, интернетом вообще не пользуюсь. Мне надо быть на связи с братом, который живет на расстоянии девяти часовых поясов. Мы много общаемся и почти всегда — именно по почте. Остальное — нет. Я читаю книги и разговариваю с людьми один на один — как с вами сейчас. У меня и мобильного телефона нет.

— Кстати, о книгах. Вы так популярны в России, что книгу «Знакомьтесь, Вернер Херцог» давно раскупили — и сейчас готовится второе издание.

— Это перевод «Херцога о Херцоге»? Вы знаете, что у нового издания другое название — «Гид для озадаченных»? (Смеется.) А мои прозаические книги, например «Прогулки по льду», переведены в России? Или «Покорение бесполезного»?

— К сожалению, нет, но давайте вернемся к интернету. Выходит, что для вас это терра инкогнита?

— Нет, потому что сегодня избежать контакта с ним невозможно, как ни старайся. Я живу в том же мире, что и все остальные. Просто мне не нужен этот инструмент. Но именно я, человек, который не пользуется интернетом, сделал самый исчерпывающий фильм о самой его сути. Единственное компетентное высказывание об интернете в кино. Для этого оказалось совершенно необязательно использовать Сеть в повседневной жизни.

— Вы всегда исследовали экстремальные ситуации и состояния. Означает ли ваш интерес к интернету, что это некая опасная территория?

— Вообще-то я сделал фильм во славу интернета! Я его совсем не боюсь. Напротив, меня впечатляют возможности, которые он открывает.

— Но в фильме есть по-настоящему жуткие сюжеты. Некоторые ваши герои испуганы настолько, что решили жить в лесу.

— По-моему, это вы обращаете внимание на негативные аспекты, а для меня интернет — скорее двойственное явление, чем зловещее. Как и почти все, созданное человеком. Но вы не исключение. Недавно в итальянской газете La Reppublica вышла огромная статья, в которой рассказывалось, как Вернер Херцог разоблачает виртуальную реальность. Но ведь это неправда.

— То есть это мои страхи?

— Конечно. Мой фильм — это зеркало, в котором отражаются ваши собственные фобии. Что, кстати, неплохо.

— Простите, но женщина, которая говорит, что интернет — это манифестация Антихриста, производит больше впечатления, чем повзрослевший хакер Кевин Митник.

— Ее точка зрения понятна — она имеет на нее право: ее ребенок погиб в страшной катастрофе, а то, что социальные сети сделали с этой семьей потом, — еще более жуткая вещь. Миллионы людей оказались причастны к этой истории, десятки писали отвратительные вещи.

— Для меня этот фильм составляет дилогию с «Пещерой забытых снов», в которой вы рассказываете о первобытной живописи и пробуждении человеческого духа. Теперь же вы показываете, куда человечество пришло спустя несколько десятков тысяч лет.

— Я тоже так думаю! Эти два фильма — брат и сестра.

— То есть Илон Маск — продолжатель традиций первобытного художника?

— Мы все продолжатели. Маск — предприниматель, который умеет ловко дирижировать технологиями. Когда мы общались, я понял, что он мечтает колонизировать Марс. Плохая идея, но я позволил ему выговориться (смеется).

— В одной из рецензий написано, что вы наверняка последуете за ним.

— Да, но только с камерой, чтобы снимать. Конечно, было бы любопытно сделать там фильм.

— Ваша личная отвага широко известна. Несколько лет назад вы объявили об открытии школы «герилья-кинематографа» (фильмы, снятые на грани человеческих возможностей — прим. «Медузы»). Удалось воспитать себе смену?

— Воспитываю. Это разовое событие, и оно происходит нечасто — может быть, раз в год. Четыре дня — длинный уикенд. Чаще и дольше не получается: каждый раз я очень долго готовлюсь. Приемная комиссия состоит из одного человека — из меня самого. Сам читаю резюме, смотрю фильмы, которые со всего мира присылают на конкурс — а счет иногда идет на тысячи. Если вы не прошли, вам даже пожаловаться на меня будет некому. У моей киношколы нет постоянного адреса, нет расписания. Обычно я месяцев за пять назначаю дату очередного сбора, изучаю заявки и выбираю место. Чаще всего это конференц-зал в дешевой гостинице в каком-нибудь аэропорту — добираться до него вам придется самостоятельно. Впрочем, пару раз мы встречались на лужайке в лесу.

— У вас есть какой-то метод преподавания? Или это каждый раз новая история для новых студентов?

— Конечно, преподавание базируется на моем мировоззрении, а оно давно сформировано и мало меняется. Но каждый курс не похож на другие, потому что люди действительно разные. Например, недавно у меня была молодая женщина из племени туарегов, которая выросла в Сахаре. Или люди из Уругвая, Казахстана, Бразилии и Новой Зеландии. Каждая из культур привносит в процесс что-то свое, а от меня требуется понять и учесть все эти нюансы и различия. Понять их оптику зрения.

— Можно научить людей именно «герилья-кинематографу»? Или вы изначально отбираете смельчаков?

— Главное, что надо понимать, подавая заявку, — участие в этом проекте может навсегда изменить вашу жизнь. И скорее всего — изменит. Это не обучение в привычном смысле: как монтировать видео или как использовать камеру — подобным вещам можно научиться самостоятельно, без всяких киношкол.

(Жена режиссера Лена кричит с подоконника: «Некоторые студенты потом поженились между собой!»)

Главное, что я им всегда говорю: вы должны создавать подпольную сеть. Держаться друг друга, делать фильмы вместе. Некоторые понимают этот совет совсем буквально и женятся.

— Скольким людям вы уже изменили жизнь?

— Обычно в группе ограниченное количество людей, так, чтобы я мог разговаривать с каждым, — формат совсем не лекционный. Очень напряженное общение. Иногда показываю фрагменты каких-то фильмов или говорю о чем-то совсем постороннем — например, о математических теоремах или минойских бронзовых табличках. О таких предметах обычно не упоминают в киношколах. То, что мы делаем, по большому счету вообще не про кино — скорее про то, как понимать науку и искусство.

— Вы сами учитесь чему-то у своих учеников?

— Нет такой цели. Конечно, мне всегда любопытно узнавать новое, но в школу я прихожу для того, чтобы передать знания, накопленные мной за долгие годы работы в профессии.

— Вы начинали снимать фильмы в XX веке, а ваши ученики — сейчас, когда помимо кино у человечества появилось много других развлечений, тот же интернет. Как он влияет на кинематограф сегодня?

— Мы пока еще очень в общих чертах представляем, какие перемены несет интернет, в том числе и для кинематографа. Сегодня можно сказать одно — стало больше каналов дистрибуции. Моя самая успешная на сегодняшний день работа — короткометражка для YouTube о последствиях использования мобильного телефона за рулем. В некотором смысле «О, Интернет!» родился из этого ролика: я быстро понял, что меня не удовлетворяет короткий формат, что разговор должен быть более детальным и долгим. Что касается дистрибуции… После картины, о которой мы сейчас говорим, я сделал еще две — в том числе фильм о вулканах, «Into the Inferno». Его мы будем выпускать главным образом онлайн — через Netflix. Показы в традиционных кинотеатрах тоже будут, но 28 октября он одним нажатием кнопки станет доступен в 190 странах! Почти повсюду в мире. В дубляже на семнадцати языках и с субтитрами еще на нескольких. Когда открываются такие возможности для показа, традиционная система дистрибуции уже не кажется ни здоровой, ни привлекательной.

— Но режиссеру, который прославился еще в XX веке, проще продвигать свой фильм в интернете. Для новичков преимущества не так очевидны, они могут затеряться во Всемирной паутине.

— Нет, это не так. Мы все знаем новичков, работы которых в одночасье набирают по 5 миллионов просмотров. Вчера о вас не знал никто, сегодня у вас полтора миллиарда подписчиков. Куда нас все это приведет? Никто не знает.