Включить печатный станок. Что не так с этой идеей? Борис Титов и Сергей Глазьев представили президенту экономическую программу
Бизнес-омбудсмен Борис Титов и советник Владимира Путина Сергей Глазьев предложили президенту включить печатный станок и ежегодно вливать в экономику дополнительные полтора триллиона рублей. При должном контроле, уверяют они, это не разгонит инфляцию и подстегнет экономический рост. «Медуза» объясняет, что не так с этой идеей.
Сергей Глазьев уже призывал президента включить печатный станок, но прежде Владимир Путин к своему советнику не прислушивался. Возможно, так произойдет и сейчас, однако сами авторы идеи уверяют, что сделали большой шаг вперед. «Нам удалось в первый раз на таком уровне пробить брешь в догмате, который существовал долгие годы. Первый раз мы говорили об альтернативной точке зрения», — заявил Борис Титов РБК.
В самой идее включения печатного станка нет ничего страшного. Кроме того, после кризиса 2008 года многие страны воспользовались этим способом, чтобы восстановить экономику. Правда, термин «включение печатного станка» не совсем корректный, потому что формально никакого станка нет и никто его не включает. В современном мире используется словосочетание «количественное смягчение», а эмиссия денег происходит в электронном формате.
Зачем вообще нужно «количественное смягчение» во время кризиса, хорошо иллюстрирует уже почти классический пример нобелевского лауреата 2008 года Пола Кругмана, описанный еще в 1970-х. Суть такова. В одном сообществе было много пар с детьми. Иногда пары хотели провести вечер без детей и отдавали их другим парам, которые в этот вечер сидели дома. Чтобы не получилось так, что одни все время сидят с детьми, а другие все время гуляют, в сообществе была введена специальная валюта — купоны. Каждой паре выдали по 20 купонов, купон «стоил» полчаса сидения с чужими детьми. Тут-то и выяснилось, что система не работает: каждый хотел накопить побольше купонов, чтобы в нужный момент их «просадить». В итоге отдавать детей никто не соглашался, все хотели только получать купоны — и система перестала работать. Тогда сообщество раздало своим членам дополнительные купоны. Экономить при таком обилии купонов особого смысла не было, так что «экономику» сообщества удалось перезапустить.
Количественное смягчение работает не везде. Увеличение объема денег в экономике активно используют в США (оттуда и пошло название, quantitative easing), Евросоюзе, Японии, то есть в развитых странах с чрезвычайно устойчивыми валютами. Об эффективности количественного смягчения можно спорить, но в тех же Штатах, например, благодаря этой мере после кризиса 2008 года быстро восстановился фондовый рынок, что оказало поддержку всему американскому бизнесу.
Есть и менее удачные примеры: бесконтрольное печатание денег (в данном случае именно печатание) привело Венесуэлу к полному экономическому краху — инфляция в стране составляет сотни процентов, что превратило в бедняков практически весь местный средний класс.
«Количественное смягчение по-русски» связано с ограничениями свободы предпринимательства. Глазьев и Титов предлагают жестко ограничивать сферы, в которые можно будет инвестировать «новые» деньги, но как это будет происходить, не очень понятно. Во всем мире бизнес заинтересован прежде всего в том, чтобы получать прибыль, а значит, он будет искать те способы инвестирования, которые дают максимальную выгоду при минимальных рисках. В России последних лет это вложения в доллары и евро. Иными словами, велик риск, что Россия «напечатает» много рублей, которые довольно быстро «утекут» за границу. Чтобы этого не произошло, власти, вероятно, должны будут пойти на валютный контроль, налог на трансграничные операции или другие меры, которые перекроют и без того сильно иссякший поток иностранных инвестиций в экономику. На жестком валютном контроле Глазьев и Титов в этот раз не настаивали, хотя раньше советник президента был сторонником этой идеи. Из прочих предложений Глазьева стоит вспомнить о регулируемых ценах, которые помогли бы ограничить инфляцию, но существенно увеличили бы риск венесуэльского сценария.
Идеи Глазьева и Титова предлагают полностью перевернуть финансовую политику государства. Правительство России можно критиковать за многие непродуманные решения в области экономики, но в сфере финансов чиновники ведут себя последовательно уже полтора десятилетия. Бывший министр финансов Алексей Кудрин и нынешний Антон Силуанов выступают за ограничение государственных трат — благодаря им появился (и еще не до конца потрачен) Фонд национального благосостояния, Россия не влезла в долговую яму, а бюджет верстается с допустимым дефицитом. Включение печатного станка может поставить крест на этой политике: желающих потратить полтора триллиона рублей будет очень много, и нет никаких гарантий, что эта сумма не будет увеличиваться.