Дональд Трамп как Марин Ле Пен США догнали Европу по популизму. Чем это опасно?

«Медуза» продолжает совместный проект с Московским центром Карнеги. В очередном материале заместитель главного редактора Carnegie.ru Максим Саморуков размышляет о популярности в США Дональда Трампа. Американцы считают, что оказались в новой политической реальности, однако люди вроде Трампа и Сандерса в европейской политике существуют уже много лет и занимают там руководящие позиции. По мнению Саморукова, если они придут к власти и в США, вся система окажется в состоянии популистского застоя.

Вот уже несколько месяцев, как американцы считают, что оказались в какой-то новой реальности. Что старая политическая жизнь рухнула и назад уже никогда не вернется, а на ее месте выросло что-то совсем другое. Новые политики, новые программы, новые лозунги — такие, каких раньше никогда не было.

И действительно, в этой президентской кампании хватает нового, но нового только для США. А так то, что сегодня американцам кажется невиданными и революционными штуками, в политической жизни других стран используется уже давным-давно, а в Европе так вообще стало политической повседневностью.

Персонажи типа Трампа и Сандерса, которые сейчас поражают американцев смелым новаторством, в европейской политике существуют уже много лет. И не просто существуют, а приходят к реальной власти — становятся премьерами и президентами. С такими же, как у Трампа и Сандерса, лозунгами, с такими же программами и даже с очень похожим стилем поведения. Поэтому нынешняя кампания не сделала американскую политику какой-то особенной, скорее наоборот, приблизила к тому, что происходит в других развитых странах.

Пошлины и ветераны

Больше всего воображение американцев поразил Дональд Трамп. Стиль поведения, смелость высказываний, парадоксальный набор идей, перевернувший традиционную идеологию Республиканской партии. И все это суперуспешно: люди сходят с ума, льют слезы, живут в уверенности, что если Трампа не избрать президентом, то все, конец Соединенным Штатам. Только он может восстановить в стране справедливость, а заодно защитить американцев от бесчисленных внешних опасностей, — орд мигрантов, злоумышляющих мусульман и коварных китайцев.

Но при всей новизне Трампа для Республиканской партии его идеи — это уже лет десять как типичная программа ультраправых партий в Европе. В некоторых случаях совпадения почти дословные. Трамп ввел в американскую политику те приемы, которые, скажем, Марин Ле Пен придумала много лет назад и с тех пор с успехом использует, уверенно повышая свой результат от выборов к выборам.

Уже после президентских выборов 2007 года, когда ее отец показал худший результат в своей карьере, Марин Ле Пен поняла, что старый консерватизм в стиле 80-х больше не работает. Фотографиями с Рейганом, которыми так гордился ее отец, теперь никого не проймешь. Массового избирателя не привлечешь обещаниями снизить налоги, а одних духовных ценностей и ксенофобии ему уже мало. Нужно обещать рост благосостояния — причем всем.

Как это сделать, если вы правый политик? Левым легко — обещай все бесплатно, а сверху еще пособия. А как правым нагнать себе массовую популярность, не потеряв идентичность? Марин, как и многие ее коллеги в Австрии, Бельгии, Скандинавии, придумала как — через протекционизм. Получается очень логично. От традиционного национализма она переходит к защите национального производителя, дальше — к борьбе с производителем иностранным. В итоге выясняется, что все беды в экономике из-за открытых границ. Через них в страну валится дешевый импорт и злые международные корпорации выводят производства куда-то далеко, лишая местных честно заработанных денег.

Отсюда простое решение — надо закрыть границы. Тогда заживем. Тогда у государства появятся деньги на все: на чудо-армию, на мосты, на дороги, на всеобщую медицину и на любые пособия. Потому что хоть и Ле Пен, и Трамп формально правые, но снижать государственные расходы совершенно не намерены. Наоборот, можно и повысить — для своих-то ничего не жалко.

Марин выбрала себе главным врагом Евросоюз. Это он заставляет Францию жить нараспашку, полезное отпускать, вредное, наоборот, впускать, подрывая доходы и благополучие простых французов. У Трампа нет под рукой такой удобной мишени, но он с успехом заменил Евросоюз на Китай. Его экономическая программа проще некуда: ввести пошлины на китайский импорт и вернуть из Китая производства обратно в США. И тогда в американской экономике все наладится.

Для полноты картины и Трамп, и Марин Ле Пен, и многие другие ультраправые добавляют к своему протекционистскому процветанию еще несколько внешних угроз, отнимающих у простых граждан их заслуженное благополучие. Это мигранты, которые позанимали все рабочие места. Это мусульмане — враги и разрушители цивилизации. Ну и, конечно, это наши собственные богачи-предатели, которые, кроме денег, ничего не видят. Готовы вывести производства хоть в Китай, хоть в Словакию — лишь бы не платить местным честно заработанное.

Больше ничего и нужно. Тут есть и простое понятное решение, и гарантированное процветание для всех, и защита от страшного чужого и нового. И все это органично склеено патриотизмом и культом предков. Что у Марины, что у Трампа забота о ветеранах — один из главных пунктов программы. Чего им сдерживаться, если ультраправые из Австрийской партии свободы готовы заботиться даже о ветеранах вермахта.

Революция с эпитетом

Найти мировые аналоги для другого новатора американской политики — Берни Сандерса — еще проще. Наверное, на английском его лозунги действительно звучат не очень типично, но если их перевести на другие языки, то тут совпадения будут дословные.

«Я признаюсь вам, кто мой настоящий противник на этих выборах. У него нет ни имени, ни лица, ни партии… но он правит. Этот противник — финансовый мир». Ведь чистейший Сандерс? Но нет, на самом деле это Франсуа Олланд во время избирательной кампании 2012 года.

А позиция Сандерса по нелегальной иммиграции? Оказывается, нелегальной иммиграции в принципе не существует — все люди в гости к нам, мы не будем тратить бюджетные деньги на антигуманную охоту на несчастных. Это уже СИРИЗА. Греческий премьер Ципрас уже вовсю применяет этот подход на практике.

Максимальное участие широких масс в политике, бесплатные соцуслуги, однополые браки и борьба с сокращением бюджетных расходов — все это обязательные элементы программы у португальских коммунистов, испанской Podemos, итальянских «Пяти звезд» и вообще всех левых партий в Южной Европе, которые сейчас на подъеме в борьбе с «навязанной Германией экономией». То же самое с максимальным повышением налогов для богатых — Олланд обещал свои 75% еще тогда, когда про Сандерса никто не слышал за пределами Вермонта.

Можно выйти и за пределы Европы. Эта political revolution, про которую Сандерс твердит через предложение. Если перевести ее на испанский, то такая revolucion politica Сандерса органично вольется в один ряд с revolucion bolivariana Чавеса, revolucion ciudadana Рафаэля Корреа или revolucion indigena Моралеса.

И вообще в речах Сандерса очень чувствуется, что ему чертовски мешает то, что он баллотируется в президенты именно в США. Потому что вся его риторика для полной завершенности требует борьбы с американским империализмом. Туда прямо просятся алчные янки, которые скупили компрадорскую буржуазию и вывозят наши национальные богатства за копейки. Но из-за издержек географии на место imperialismo de Estados Unidos Сандерсу приходится ставить Уолл-стрит и Транстихоокеанское партнерство.

Защита от дурака

Если бы Трамп и Сандерс были политиками где-нибудь в третьем мире, в государствах со слабыми институтами, то последствия их успехов могли бы быть очень тяжелыми. Трамп мог бы стать кем-то вроде Таксина Чиннавата. Эксцентричным миллиардером-бунтарем, борцом со старой элитой, из-за которого Таиланд уже 15 лет живет в бесконечной цепочке народных революций и военных переворотов.

Сандерсов по мировой истории раскидано еще больше. Мог бы быть относительно сдержанный вариант — типа Рафаэля Корреа в Эквадоре, мог — более бурный, как в Венесуэле. А по психотипу, наверное, ближе всего строгий доктор в очках Сальвадор Альенде.

Но к счастью для США, у них в стране развитые институты, и причудами одного человека их не разрушить, даже если он президент. Поэтому тут скорее события примут европейский оборот, когда буйный, но неумелый правитель, придя к власти, попытается выполнить что-нибудь из обещанного перед выборами, но у него ничего толком не получится из-за сильного сопротивления среды.

Триумфальное попадание австрийских ультраправых в правительство закончилось тем, что они немного повысили детские пособия и сняли в Каринтии несколько табличек на словенском. Олланд попытался ввести свой 75%-ный подоходный налог, но потом его пришлось отменить. И даже радикальнейший Ципрас, который ужас что обещал, став премьером, был вынужден смириться, договариваться и резать бюджет.

Но это не значит, что примитивные популисты не представляют никакой опасности для развития общества. Сию секунду ничего страшного не случится, и самые их безумные решения будут сильно сглажены или отменены. Но необходимых реформ от них ждать тоже не приходится. В таких странах наступает что-то вроде популистского застоя, когда и власти, и оппозиция заняты не реальными проблемами, а тем, что рассказывают населению, какое оно замечательное.

Популистский застой

Такая риторика, которая сообщает избирателю, что сам он без малейшего изъяна, а все проблемы — это происки врагов, очень быстро развращает общество. Уже сейчас в США те немногие кандидаты, кто пытается говорить, что для подъема экономики было бы полезно лучше работать, смотрятся то ли дураками, то ли предателями. Что значит «лучше работать»? Мы и так работаем лучше некуда. И могли бы жить припеваючи. Но нас все время обманывают и обкрадывают. Обкрадывает Уолл-стрит, китайцы, мигранты, один процент, Транстихоокеанское партнерство. Вот откуда все беды.

А дальше в этом популистском грохоте хоть сколько-нибудь серьезно обсуждать актуальные проблемы и их реалистичные решения станет совсем трудно. Уже сейчас, когда Клинтон чуть заикается о том, что всеобщее медицинское страхование — это здорово, но о 90%, у которых страховка уже есть, тоже стоит подумать, ее тут же сносит бурей Сандерса, что к чертям подробности, сделаем все как в Швеции, неужели мы, американцы, этого не сможем? Уже сейчас робкие упоминания консервативных республиканцев о том, что неплохо бы повысить конкурентоспособность американских компаний, бесследно тонут в трамповском гвалте про China-China-China-China.

В такой атмосфере у властей меняются приоритеты. Они начинают бояться тронуть что-нибудь серьезное, задеть интересы хоть какой-нибудь группы населения. Потому что в жесточайшей популистской борьбе за голоса любое непопулярное решение — это все, конец, сразу политическая смерть. И вместо реальных реформ в дело идут всякие яркие, но абсолютно поверхностные политические проекты, чтобы рейтинг не падал ни на секунду, и дотянуть, дотянуть до ближайших выборов.

Что стало с такой необходимой реформой рынка труда, которую пытался провести Саркози? Ее отменили после массовых протестов, а потом в наказание не переизбрали. А Берлускони, итальянский Трамп, с его обещаниями вдохнуть новую жизнь в итальянскую экономику? Он сидел на посту премьера дольше всех со времен Муссолини, но до серьезных реформ дело так и не дошло — все силы ушли на бесконечные переизбрания.

И, конечно, образец этих новых популистских псевдореформ в Европе — это чрезвычайный план Олланда по борьбе с безработицей. Предприятия малого и среднего бизнеса будут получать из бюджета по 2000 евро госсубсидий за каждого нового занятого. Получать будут в течение двух лет. Почему двух? А потому что до следующих выборов осталось два года. На госсубсидиях показатель безработицы немного упадет, Олланд переизберется, а дальше — ну пусть без субсидий обратно увольняют, там уже будет без разницы.

Многие страны Европы живут в этом режиме борьбы Ципраса с Ле Пен уже много лет. И экономические показатели у них соответствующие. На остальную мировую экономику это влияло не лучшим образом, но мир как-то справлялся. А вот если в такой режим переключатся США со своей крупнейшей в мире экономикой, то последствия могут оказаться куда тяжелее.

Другие тексты Московского центра Карнеги по теме:

Идеализм вместо политики. Почему выборы в США никогда не станут прежними

Новый американский избиратель: что объединяет сторонников Трампа и Сандерса?

Уроки бывшей сверхдержавы: чему закат Британии учит США