Меньше политики, больше христианства Архимандрит Кирилл (Говорун) — о совместной декларации папы и патриарха

В ночь на 13 февраля на Кубе прошла первая в истории встреча предстоятеля Русской православной церкви и папы римского. Она завершилась подписанием совместной декларации, состоящей из 30 пунктов. «Медуза» попросила доктора богословия, архимандрита Кирилла (Говоруна) рассказать, на что нужно обратить внимание в этом историческом документе прежде всего. 

Архимандрит Кирилл (Сергей Николаевич Говорун) учился в Киевской духовной академии, на богословском факультете Афинского университета, защитил докторскую диссертацию в Колледже святого Иоанна Даремского университета. В 2000-е годы работал как в Украинской православной церкви (в частности, возглавлял отдел внешних церковных связей), так и в Русской православной церкви (первым заместителем председателя Учебного комитета). Несколько лет проработал в Йельском университете. В 2005 году рукоположен в сан диакона, в 2006-м — в сан священника, в 2007-м пострижен в монахи. Сейчас — старший преподаватель Стокгольмской школы теологии, научный сотрудник Колумбийского университета (США).

Лично для меня, как и для многих сторонних наблюдателей, текст декларации стал неожиданностью, как неожиданной была сама встреча и выбранное для нее место. Этот документ заметно и в лучшую сторону отличается от стиля и содержания тех официальных документов или заявлений, которые в последнее время появляются от имени Русской православной церкви. Текст очевидно менее политический и более христианский. Тем не менее, он может быть прочитан по-разному, в зависимости от того, с какой перспективы на него смотреть.

То, что бросается в глаза в первую очередь, — это тема христианского единства. Она представлена в тексте традиционно — через общность традиции первого тысячелетия, так и инновационно — через общность мучеников, пострадавших за Христа уже в наше время. Хотя имеются в виду прежде всего казненные исламистами коптские, сирийские и эфиопские христиане, принадлежащие совсем другой традиции, чем те, которые представляют папа и патриарх, оба апеллируют к этим мученикам как к тем, кто своим свидетельством и смертью объединяют православных и католиков.

Ближнему Востоку в декларации посвящено много места. Многие предыдущие заявления Русской православной церкви на эту тему ссылались исключительно на проблемы христианской общины в регионе, а по сути создавали предлог для военного вмешательства и оправдание такового через средства массовой пропаганды. Однако реальность оказалась такой, что это военное вмешательство, в том числе под предлогом защиты христиан, только усугубило их тяжелое положение в регионе. В Швеции, где я преподаю, многие мои ученики — христиане из Сирии и Ирака. И они категорически против тех военный действий, которые Россия проводит в регионе якобы во имя их интересов. По сути, декларация признает эту реальность и единственной альтернативой насилию видит не новую войну, а прекращение военных действий. Также она говорит о страданиях всех жертв войны, в том числе мусульман.

В аналогичном ключе представлена ситуация на Украине. Бросилось в глаза, что нигде в тексте не говорится о «гражданской войне», хотя именно так характеризуется конфликт на Ближнем Востоке. Даже папа в прошлом имел неосторожность назвать войну на Украине «братоубийством» (fratricide), чем вызвал немалую критику. Сейчас он не использовал даже эти эвфемизмы. В связи с абзацами об Украине вспомнилась аналогичная декларация, подписанная папой Франциском и константинопольским патриархом Варфоломеем по результатам их встречи в ноябре 2014 года. Тогда тоже «стороны, вовлеченные в конфликт», были призваны к тому, чтобы стать на путь диалога. Характерно, что в той декларации содержался призыв уважать международное право, что было скрытым осуждением присоединения Крыма к России. В Гаванской декларации даже скрытых упоминаний о Крыме нет, зато повторен подзабытый тезис о том, что украинские греко-католики имеют право на существование. Также содержится призыв к православным жить с ними в мире. На фоне того, что ранее сама возможность встречи папы и патриарха исключалась Москвой по причине греко-католиков, это уже заметный прогресс.

Декларация не является полностью свободной от политической нагрузки. В ней заложена поляризация между бедными и богатыми, религиозными и светскими странами. Также контрастно показаны Россия, в которой «беспрецедентно возрождается христианская вера», и Украина, где «общество ввергнуто в глубокий экономический и гуманитарный кризис». Правда, каждая сторона видит эту поляризацию по-своему. Для папы Франциска это, очевидно, противостояние глобального Юга и глобального Севера. А для патриарха Кирилла — глобального Востока, в центре которого Россия, и глобального Запада. Также декларация делает акцент на коллективных правах, замалчивая права индивидуальные.

Несмотря на это, декларация — именно из-за своего христианского, а не политического характера — может не понравиться тем, кого когда-то на Украине назвали «политическими православными». Сюда входят и православные фундаменталисты, выступающие даже против намека на контакты с христианами других конфессий, и те кто ищут в Церкви альтернативу советской идеологии, и православные сталинисты, и радетели «русской весны» в Крыму и в Донбассе, и сторонники «священных войн» на Ближнем Востоке. В том числе и они должны услышать призыв декларации: «Абсолютно неприемлемы попытки оправдания преступных деяний религиозными лозунгами».