Почему Шолохову не могли не дать Нобелевскую премию в 1965 году? «Медуза» изучила только что открытый архив Шведской академии

Нобелевская премия Михаилу Шолохову в 1965 году — одно из самых обсуждаемых решений Шведской Академии. Почти сразу же после объявления лауреата академиков обвинили, что они действуют в соответствии с политической конъюнктурой, но данные из архивов Шведской Академии свидетельствуют об обратном. Редактор «Медузы» Александр Поливанов побывал в Шведской Академии, просмотрел только что открытый архив по Нобелевской премии 1965 года и пришел к выводу: Нобелевский комитет едва ли мог присудить премию кому-нибудь, кроме Шолохова — даже исходя из простых процедурных соображений. 

«[Нобелевская премия вручена] тому, кто написал лучший после „Войны и мира“ русский исторический роман […] и лучший после „Анны Карениной“ — любовный; тому, кто лучше всех описывал народную жизнь после Горького и тому, кто сейчас занимает место среди мировых классиков», — писал в колонке для Svenska Dagbladet шведский академик Карл Рагнар Гиеров сразу после того, как были объявлены нобелевские лауреаты за 1965 год. 

С ним были согласны далеко не все. «Шведская академия пародирует сама себя. […] Как такое могло произойти: роман „Тихий Дон“ был написан 25 лет назад, и за него вручается Нобелевская премия! […] Шолохов написал „Тихий Дон“ в 35 лет. Гюнтеру Грассу — если взять современного автора — сейчас 38. Естественно, сейчас он не получит Нобелевскую премию, так как слишком юн. Но в 1985-м, в 1990-м — если руководствоваться методом Академии — получит, даже если не напишет за 25 лет ни строчки», — язвил в Expressen журналист Бу Стремстедт (Грасс получил Нобелевскую премию в 1999 году). 

«Шведская академия присудила Нобелевскую премию Шолохову скорее по политическим, а не литературным причинам. С тем же успехом премию можно было просто выдать ЦК КПСС», — отмечал журналист Улоф Лагеркрантц в газете Dagens Nyheter. 

Кто оказался прав? Имена тех, кого обсуждали шведские академики при присуждении Нобелевской премии по литературе, держатся в секрете 50 лет, и не зря: попадание или непопадание в шорт-листы способно сильно повлиять на репутацию писателей. Да и вообще о некоторых уловках авторов, которыми они пользуются, чтобы попасть в число лауреатов, лучше узнавать после их смерти. «Иосиф сказал мне, что они с Милошем, получившим премию в 1980 году, выдвигали на нее друг друга ежегодно», — пишет в недавно опубликованных мемуарах об Иосифе Бродском его издатель и близкий друг Эллендея Проффер. 

В 2016 году Шведская Академия, не дожидаясь запросов от журналистов, опубликовала список номинантов на премию 1965-го у себя на сайте. В нем 90 имен, в том числе и весьма интересные. Впрочем, самое любопытное — мотивировки академиков, почему тот или иной писатель достоин Нобелевской премии, — остались в архиве в неоцифрованном виде.

Между тем, это уникальное чтение для любителей «рейтингов писателей». Вот, например, кандидатура итальянца Альберто Моравиа — его шведские академики обсуждали довольно внимательно, но пожурили за «эротоманию» и в шорт-лист в итоге не включили. А вот другой итальянец — Джованни Гуарески; его творчество академики сочли не соответствующим «высоким требованиям искусства». Некоторые писатели остаются в лонг-листе из-за того, что у академиков просто нет переводов, по которым они могли бы судить о ценности кандидата.

Наконец, есть и те, чье творчество подробно разбиралось в предыдущие годы, и академики решили, что оно не заслуживает Нобелевской премии. Среди таких писателей в 1965 году оказались Фридрих Дюрренмат, Макс Фриш, Сомерсет Моэм и Владимир Набоков. Последний выдвигался на Нобелевскую премию в 1964-м. Тогда Нобелевский комитет в своих внутренних документах назвал «Лолиту» «аморальным романом», который «вряд ли можно рассматривать с точки зрения присуждения Нобелевской премии». В 1965 году академики и вовсе посвятили Набокову пару слов — «отказано ранее». Скорее всего, эта формулировка перекочевывала из отчета в отчет вплоть до 1977 года, когда Набоков умер.

Помимо авторов «Лолиты» и «Тихого Дона» русскоязычную литературу в лонг-листе Нобелевской премии за 1965 год представляли Анна Ахматова и Константин Паустовский. Оба писателя оказались среди потенциальных лауреатов впервые, но если Паустовский был отсеян на стадии длинного списка (хотя его «Повесть о жизни» академики и сравнили с наследием Горького), то Ахматова «вышла в финал». 

Более того, академики обсуждали парадоксальную идею — поделить премию между Анной Ахматовой и Михаилом Шолоховым. Остановили их, по всей видимости, слова профессора Андерса Эстерлинга, многолетнего ответственного секретаря Академии: «Присуждение премии Анне Ахматовой и Михаилу Шолохову может быть объяснено тем, что они пишут на одном языке; ничего больше общего у них нет». При этом Эстерлинг подчеркивает, что Ахматова может претендовать на премию в одиночку. По его словам, которые зафиксированы в отчете, Эстерлинг прочитал Ахматову в переводах и был поражен «подлинным вдохновением» ее поэзии. Вполне возможно, что ее кандидатура рассматривалась бы позднее, но в 1966 году Ахматова умерла. По правилам Шведской Академии Нобелевская премия может быть присуждена только живым писателям. 

Без учета Анны Ахматовой в шорт-листе Академии в 1965 году оказались Шмуэль Йозеф Агнон и Нелли Закс (разделили Нобелевскую премию 1966-го), Мигель Астуриас (нобелевский лауреат 1967-го), а также Уистен Хью Оден и Хорхе Луис Борхес (никогда не получили Нобелевскую премию). Главным претендентом на премию в 1965 году был Шолохов. И вот почему. 

* * *

До 1965-го Михаил Шолохов был номинирован на премию 12 раз: в 1947-1950 годах, в 1955-1956 годах, в 1958-м, а также в 1961-1965 годах. Одно это свидетельствует о том, что академики внимательно рассматривали кандидатуру советского писателя, но вовсе не только это. Достаточно сказать, что в 1948-м его выдвигал сам Нобелевский комитет, а за год до этого по заказу Шведской Академии литературовед Антон Карлгрен написал 136-страничный (!) доклад об авторе «Тихого Дона» — он до сих пор хранится в «деле Шолохова» в нобелевском архиве. 

С середины 1950-х годов в борьбу за премию для Шолохова включилось советское правительство (до этого Союз писателей и Академия наук СССР не выдвигали своих кандидатов на «западную» премию). Известно, что советские чиновники воспринимали Шолохова как альтернативу Борису Пастернаку и всеми силами старались убедить академиков в том, что «советскую» Нобелевскую премию должен получить именно Шолохов. Присуждение в 1958 году премии Пастернаку воспринималось в СССР едва ли не как внешнеполитическое поражение. 

В 1960-е Шолохова на Нобелевскую премию выдвигают не только советские организации. Например, в 1965 году пришли заявки из Академии наук СССР и Института мировой литературы имени Горького, но также — из университетов Лиона и Лондона. И если советские заявки выглядели в том числе и несколько комично (Академия наук СССР, обосновывая свой выбор, писала, что Шолохов за свою карьеру посетил «много стран: Польшу, Болгарию, Чехословакию, Швецию, Норвегию, Данию, Ирландию, Италию, Францию, Англию и США» — как будто забыв, что для западного читателя в самом факте путешествий нет никакой заслуги), то бумаги из других оказались вполне академическими. 

Безусловно, повлиял на решение Шведской академии и Нобелевский лауреат 1964 года — Жан-Поль Сартр. Как известно, он отказался от премии, в том числе и из-за того, что Нобелевский комитет игнорирует советскую литературу и Шолохова в частности. Сартр не знал, что в 1964-м имена авторов «Тошноты» и «Тихого Дона» не просто были вместе в шорт-листе Нобелевской академии, но и шли прямо друг за другом. Уже в 1964 году Шолохов считался основным претендентом на премию после Сартра — и логично, что в 1965-м он стал фаворитом.

Произведения Шолохова были хорошо известны академикам. «Тихий Дон» перевели на шведский много лет назад (а, скажем, «Доктор Живаго» был опубликован на шведском уже после того, как Пастернаку дали Нобелевскую премию). Характерно, что академики в 1964 году заказали еще одно исследование творчества Шолохова — оно касалось не общей информации о писателе, а вполне конкретной вещи — различий в изданиях «Тихого Дона». Это доказывает, что они были хорошо осведомлены о Шолохове (исследование выполнял Нильс-Оке Нильссон — тот самый ученый, сообщивший в 1958 году Пастернаку, что его кандидатура рассматривается академиками).

Фактически у Шведской академии была только одна причина не давать премию Шолохову — то, что он давно не писал ничего нового. Для комитета это серьезный аргумент — несколько кандидатов из лонг-листа не прошли в шорт-лист именно из-за того, что не создали новых произведений. Например, именно этим академики в 1965 году мотивировали отказ от рассмотрения кандидатуры Андре Мальро. 

О серьезности этой проблемы свидетельствует также и то, что о ней упоминает Эстерлинг в отчете о решении академиков, настаивая, впрочем, что «Тихий Дон» не теряет актуальности. Отчасти Шведскую академию в актуальности автора «Тихого Дона» должны были убедить заявки из СССР. В них подчеркивается, что Шолохов именно современный писатель — в 1956 году он дописал «Судьбу человека», в 1959-м — «Поднятую целину», в 1960-м — получил Ленинскую премию. «Михаил Шолохов принимает активное участие в социальной и политической жизни нашей страны», — пишут советские академики, стараясь актуализировать имя Шолохова в глазах шведов. 

Судя по всему, им удалось: нобелевский лауреат 1965 года был выбран единогласно. 

* * *

«Я хотел бы, чтобы мои книги помогали людям стать лучше, стать чище душой, пробуждать любовь к человеку, стремление активно бороться за идеалы гуманизма и прогресса человечества», — сказал Михаил Шолохов в своей Нобелевской речи. 

Увы, всего через несколько месяцев Нобелевский лауреат начал говорить совсем другие вещи: на XXIII съезде КПСС, прошедшем весной 1966 года, он сожалел, что сейчас не 1920-е, и писателей Андрея Синявского и Юлия Даниэля нельзя расстрелять. «Идеалам гуманизма» Шолохов предпочел солидарность с партией. 

Как отреагировали на это академики в Швеции, неизвестно, но уже через пять лет они присудили Нобелевскую премию другому советскому писателю — Александру Солженицыну. Доподлинно известно, что до 1965 года Солженицына в числе номинантов на премию не было, а это значит, что решение 1970-го было во многом спонтанным. Как именно оно принималось, станет понятно в январе 2021-го, когда Шведская академия откроет архив за 1970 год.