«Предположение, что сердца у кинокритиков нет, оставим максималистам» Роман Волобуев громит фильм Романа Волобуева

В четверг, 14 января, в прокат выходит фильм бывшего кинокритика Романа Волобуева «Холодный фронт». «Медуза» попросила автора вспомнить прошлое и написать разгромную рецензию на собственный фильм.

Лет 10 назад немолодой отечественный режиссер, чей фильм я плохо отрецензировал в журнале «Афиша», узнал мой номер и зачем-то по нему позвонил. Ситуация была адски неловкая: я что-то мычал, режиссер по-стариковски ругался; на пятой минуте разговора меня спросили, есть ли у меня душа, на десятой — предложили представить себе, как в журнале «Афиша» кто-то смешивает с грязью то, на что я потратил два года жизни. Мне было 28, беседа явно затягивалась, и я ответил, что, черт возьми, если бы я снял ерунду, я был бы рад, чтобы мне кто-то это сообщил — пусть даже в журнале, если друзьям с близкими не хватит духу. Режиссер бросил трубку, с тех пор прошло 10 лет, а в этот четверг в кино выходит мой фильм. В принципе, чтоб ответить за тот (наверняка, давно забытый собеседником) базар десятилетней давности, можно просто дождаться разгромной заметки в «Афише» (или где-то еще) и не звонить ее автору с проклятиями. Но, как говорил Гэри Олдман в «Пятом элементе», если хочешь, чтоб что-то было сделано как следует, сделай сам.

К «Холодному фронту» я, понятно, предвзят. За последние 11 месяцев я посмотрел его — по частям и целиком — раз пятьсот, как следствие, мне трудно разглядеть в нем хоть какие-то художественные достоинства (кроме музыки — она, по-моему, классная). Но я попробую.

Нарядная молодая пара, чьи отношения цементирует в основном взаимное раздражение (плюс, как выяснится позже, есть финансовые обстоятельства), манерно расстается на пороге съемного дома зимой во французской глубинке. Она (Даша Чаруша) уезжает на красной машинке в Париж по делам, он (Александр Молочников) остается тупить в компьютер. За окном — океан, по радио обещают снежную бурю. К возвращению машинки из Парижа местные жители найдут на берегу тушку неизвестного науке животного, а в доме в результате нехитрого драматургического трюка заведется третья участница пьесы — неразговорчивая пьющая девушка из Москвы в краденой шубе (Светлана Устинова). Следующие два дня соскучившиеся по аудитории герои будут разыгрывать перед гостьей сценки из своей семейной жизни, а в ночь на Новый год та, набравшись смелости, попробует присоединиться — с предсказуемо скверным результатом.

Проведя 10 лет за раздачей презрительных оплеух отечественному кино, автор «Фронта» теперь явно ищет способ обезопасить себя от злорадных криков «а сам-то!» И трогательно начинает с географии: нормандские пейзажи с черными скалами и сизым вереском, внешний мир представлен исключительно долетающими через Ла-Манш новостями «Би-би-си» (новогодний спич Путина про Крым, ненадолго прорывающийся через них, и тот кокетливо переведен на французский). Все это явно призвано катапультировать «Фронт» из пространства русского кино куда-то подальше — если не к Брюно Дюмону, снимающему в тех же местах, то в абстрактный мир европейского кино про вздохи и шепоты. Та же история с героями — похожие на трех заблудившихся мультперсонажей (лидирует в этом плане артистка Чаруша, отважно совмещающая пластику молодой Гурченко с уникально мерзким голосом), они вроде бы вспоминают в разговорах Москву и Питер, но отдублируй их болтовню на английский — и будет не догадаться, откуда они прилетели и зачем.

Но бог с ней, с отечественной кинотрадицией: в конце концов, наряжаться французами — исконно русское развлечение с трехсотлетней историей. Другое дело, что от дебютанта с киноведческим опытом резонно ждать если не переосмысления киноязыка, то хотя бы признания в любви дорогим сердцу фильмам: предположение, что сердца у кинокритиков нет, оставим максималистам. Пусть сердца нет, но любимые фильмы были даже у Гитлера. Тем не менее, автор так боится выглядеть эпигоном, что отказывает себе и зрителю даже в этом простом удовольствии: единственный за полтора часа отсыл к классикам тут наскоро пробормотан в первом кадре (а по выбору классика видно, как нескромно видит режиссер свое гипотетическое место в искусстве).

Осторожность — этот постоянный, ничем особо не спровоцированный взгляд через плечо — вообще по итогам оказывается главной чертой фильма. Даже в выборе жанра «Фронт» всю дорогу вальсирует между очевидными вариантами, так ни разу не перейдя с носочков на полную стопу. Прозрачная (до степени неразличимости) детективная линия, аккуратные обещания бытового хоррора ближе к концу, по-подростковому стыдливая эротика всю дорогу — для картины, в какой-то момент затрагивающей тему, ээээээ, неуправляемой страсти, последнее особенно странно. Какая там страсть, когда люди все время в одежде, целуются без языка, а в решающий момент вообще гасят свет. Единственное, где у режиссера отказывают тормоза — это красоты, и тут даже лень злорадствовать: желающие могут прогуглить остроумные тексты автора о вырыпаевской ржи и лазурном цвете у Звягинцева и выбрать там шутку пообидней. Тут самое время, наверное, написать, что раз автор не может держать себя в руках при виде синего неба над морем — ему лучше поставить камеру на место и вернуться к сочинению заметок о фильмах текущего проката. Но, как заметно по только что прочитанному вами тексту, даже это теперь получается у него так себе.