БРИК больше нет. Почему это важно? История одного симпатичного, но ставшего бессмысленным термина
Инвестиционный банк Goldman Sachs объявил о закрытии специализированного фонда, который вкладывал деньги в страны БРИК — Бразилию, Россию, Индию и Китай. Именно в недрах этого инвестбанка родился термин БРИК; закрытие фонда означает, что в идее БРИК разочаровались даже ее создатели. «Медуза» объясняет, как БРИК повлиял на мир, и почему на этой идее больше не получается заработать.
Термин, который все объясняет. БРИК (по-английски bric, созвучно со словом brick, кирпич) — остроумная находка экономиста Джима ОʼНилла, в начале нулевых работавшего на Goldman Sachs. В 2001 году он выпустил статью, в которой предположил: будущее мирового экономического роста связано с большими и относительно бедными странами, где живет много людей. Этих стран оказалось четыре — Бразилия, Китай, Россия и Индия. У них разные структуры экономики, политические модели и отношения с миром, поэтому прежде никто не мог придумать, что их объединяет. ОʼНилл это сделал — и тут же стал знаменитостью.
Вокруг термина возникло множество споров — не надо ли исключить Россию? Не стоит ли включить туда еще кого-нибудь, ту же ЮАР? А может, БРИК прекрасно проживет без «Б»?
Как бы то ни было, идея БРИК понравилась многим, а инвесторы, вкладывающиеся в соответствующие фонды, получали огромные прибыли. В середине нулевых экономика Бразилии росла на 5-6% в год, России — на 7%, Индии — на 9-10%, Китая — на 12-14%.
Термином БРИК заинтересовались и политики. В 2009 году в России прошел первый саммит БРИК, на котором присутствовали лидеры всех четырех стран. Через два года это — уже политическое, а не экономическое — объединение приняло в свои ряды ЮАР. А еще спустя три года стороны договорились создать общий банк развития: в общем, слово начало жить своей жизнью, лишь формально связанной с инвестициями. С точки зрения экономики БРИК уже утратил прежний смысл.
Термин, который перестал все объяснять. Кризис 2008 года показал, что не все (мягко говоря) страны БРИК — лидеры мирового экономического роста. Стоило упасть ценам на нефть, как в экономике России началась рецессия; таким же образом падение цен на металлы сказалось на Бразилии. Рост в Китае хоть и остается высоким, но замедлился в полтора-два раза по сравнению с серединой предыдущего десятилетия.
Экономисты, в том числе ОʼНилл, начали искать новые точки роста и придумали кучу новых терминов — Next-11 (Бангладеш, Египет, Индонезия, Иран, Мексика, Нигерия, Пакистан, Филиппины, Турция, Южная Корея и Вьетнам), MINT (Мексика, Индонезия, Нигерия, Турция), CIVETS (Колумбия, Индонезия, Вьетнам, Египет, Турция и ЮАР) и даже Chindia (Китай плюс Индия). Правда, все эти термины, хоть и пользовались неизменным вниманием со стороны экономистов и деловой прессы, по популярности не смогли обойти БРИК. Никакой политической организации под названием N-11 создано не было.
Термин, который уже ничего не объясняет. Спустя семь лет после кризиса 2008-го стало очевидно, что БРИК — с экономической точки зрения — развалился. В 2010 году активы фонда, принадлежащего Goldman Sachs и инвестирующего только в Россию, Бразилию, Индию и Китай, составляли 842 миллиона долларов, в октябре 2015-го — 98 миллионов. Для сравнения: за десять лет до 2010 года доходность индекса BRIC от MSCI (это контора, которая придумывает самые разнообразные фондовые индексы) составила 308%.
Вообще же, за 14 лет, прошедшие с момента изобретения БРИК, сама идея инвестиций в какой-то определенный набор стран, объединенный несколькими формальными признаками, разонравилась экономистам. Гораздо важнее оказалось поведение этих стран поодиночке. В России произошла девальвация, а местные компании были отрезаны от западных рынков капитала из-за санкций. В Бразилии не утихает коррупционный скандал, а экономика страны переживает глубочайшую рецессию за четверть века. В Китае власти то надувают пузырь на фондовом рынке, то лопают его. То есть во всех странах БРИК — большие проблемы, но все они — разные по своей природе.
Формально БРИК никто не «закрывает» (закрыть термин вообще невозможно), но то, что в нем разочаровался даже Goldman Sachs, показывает, что идея «кирпича» себя исчерпала.