Суперстройка «Артек» Что происходит с легендарным лагерем, которым теперь владеет Россия. Репортаж Ильи Жегулева

В систему крымских лагерей «Артек» Россия за четыре ближайших года планирует вложить более 17 миллиардов рублей. Это проект национального масштаба: реконструкцию курирует вице-премьер Ольга Голодец; директором лагеря назначен молодой и очень амбициозный чиновник Алексей Каспржак, работавший вице-губернатором Тверской области. В «Артеке» полным ходом идет стройка. Несмотря на то, что такого внимания детскому лагерю украинские власти никогда не уделяли, местные жители происходящим, скорее, возмущены. Специальный корреспондент «Медузы» Илья Жегулев отправился в «Артек», чтобы выяснить, как меняется лагерь с приходом нового собственника. 

«Артек» — это безумная страна, где каждый немножечко не в своем уме. Но ты же возвращаешься в нормальный дом. Или в нем что-то не так?« — мальчик в очках старательно произносит текст сценки. „Кто у нас следующий ревет?“ — вожатая проводит кастинг партнерши для мальчика: она должна плакать, изображая, как не хочет расставаться с лагерем.

„Знаете, ребята, кто к вам сейчас приедет? — вдруг перебивает вожатую воодушевленный сотрудник артековской газеты, на ходу соскакивая с электрокара, на котором красуется надпись „Газпром“. — Главный прокурор Крыма!“ Дети реагируют вяло. Зато взрослые сотрудники заметно возбуждаются: „Это же Няш-Мяш! Мы должны ее увидеть!“

„Артек“ никогда не ощущал дефицита внимания со стороны высокопоставленных лиц. Сюда приезжали все президенты Украины, которые избирались за последние 25 лет — от Кравчука до Януковича. „Артек“ всегда был больше, чем пионерским лагерем — со своими правилами и своей, как у государства в государстве, территорией. Об „Артеке“ россияне сожалели едва ли не больше, чем обо всем Крыме и Советском Союзе, поскольку лагерь был идеальным миром, настоящим раем для подрастающего поколения — точнее, для избранных из этого поколения. Теперь картинка из „Артека“ — один из главных символов, которым пользуются московские начальники, чтобы вызывать ностальгические эмоции у жителей Российской Федерации.

В российском „Артеке“ первым делом перекрасили корпуса, избавив их от желтого и синего — цветов украинского флага. Однако на этом решили не останавливаться. „Артек“ взят под особый контроль правительства; его „куратором“ в Москве стала вице-премьер Ольга Голодец, которая лично отбирала директора, а теперь следит за реконструкцией лагеря. Москва пытается вдохнуть новую жизнь в советский проект „подросткового рая“, а заодно придать ему федеральной масштабности. Поэтому в развитие „Артека“ собираются вложить за четыре года 17,3 миллиарда рублей. Траты на реконструкцию сопоставимы с олимпийской стройкой: скажем, „нижнюю“ Олимпийскую деревню в Сочи на 3000 аппартаментов предприниматель Олег Дерипаска построил за 24,2 миллиарда рублей; из них 15,5 миллиарда были кредитом Внешэкономбанка. В отличие от Олимпиады, в которой участвовали российские инвесторы при государственной поддержке, в „Артеке“ даже не пытаются изобразить ширму в виде „частных“ инвестиций: переделывать пионерлагерь будут полностью за счет российского бюджета.

Страшное прошлое

„Когда я был поменьше, я мечтал, что когда-нибудь буду артековцем. И сегодня сбылась моя мечта“, — говорил три года назад президент Украины Виктор Янукович, навещая „Артек“ (другие политические лидеры — например, нынешний глава Одесской области Михаил Саакашвили и премьер-министр Украины Арсений Яценюк — эту мечту осуществили пораньше, еще в пионерском возрасте). От того, насколько часто сюда приезжали главы украинского государства, зависело финансовое положение „Артека“. По словам Юрия Малышева, который тут начинал работать вожатым еще во времена СССР, больше всего к лагерю был неравнодушен Леонид Кучма. „Вот при нем построили одну из лучших школ на территории „Артека““, — показывает он мне на новое здание, выделяющееся из общего архитектурного ансамбля.

Международный детский центр „Артек“ был создан в 1924 году при участии Красного креста — как лечебница для детей, которые должны приходить в себя после гражданской войны. С годами значение лагеря для всей страны выросло; он и сам увеличился, захватив территорию в 208 гектаров, из которых 102 гектара — парки. Береговая линия с детскими пляжами протянулась на семь километров от горы Аю-Даг (Медведь-гора) до поселка Гурзуф. Современный „Артек“ — это десять детских лагерей, объединенных общим названием. После распада Союза „Артек“ достался Украине, которая с переменным успехом поддерживала былую славу всесоюзного детского лагеря.

В 2004 году, к 80-летию „Артека“, тут должны были построить не только школу. Планы реконструкции были, конечно, скромнее российских, но по-своему амбициозными. Власти собирались отреставрировать и заново обставить корпуса, стадион, пять плавательных бассейнов, десять столовых, гостиничный комплекс — на это в специально созданный фонд направили 100 миллионов долларов.

После „оранжевой революции“ выяснилось, что ничего в „Артеке“ не отреставрировано, а денег в фонде уже нет. Главным фигурантом уголовного дела о растрате стал министр транспорта Георгий Кирпа. Бывший руководитель железных дорог Украины („украинский Якунин“) должен был курировать перечисление денег „Артеку“ от железной дороги, которая формально выступила „спонсором“ реконструкции. Кирпа покончил жизнь самоубийством 27 декабря 2004 года — на следующий день после переголосования второго тура выборов, в результате которого Виктор Ющенко одержал победу над Януковичем.

Ющенко обнаружил, что в обход закона „Артек“ продал принадлежащий ему пансионат „Глициния“ российскому ВТБ. Банк успел перечислить треть суммы; в СМИ писали, что „Глициния“ — бывшая дача Леонида Брежнева — может стать одной из летних резиденций Владимира Путина. Но не сложилось: деньги ВТБ вернули, а „Глицинию“ отсудили у „Артека“ в пользу украинского парламента (Верховная рада успешно сдавала номера отдыхающим, пока Крым не был присоединен к России; сейчас госдачу национализировали и передали безвозмездно в ведение ФСО).

О Ющенко в „Артеке“ отзываются со злостью. При нем лагерь едва не довели до банкротства. Правительство прекратило финансирование „Артека“, лагерь пытался сам выживать, продавая путевки, но в этом не преуспел. В конце 2008 года возмущенные ситуацией сотрудники перегородили трассу на Симферополь; в январе 2009-го директор лагеря Борис Новожилов объявил голодовку, а затем попал в больницу с сердечным приступом. Деньги на „Артек“ в итоге распорядилось выделить правительство Юлии Тимошенко.

С приходом к власти Виктора Януковича в „Артек“ по традиции пришли проверяющие — и тоже обнаружили хищения, но уже на гораздо меньшую сумму — полтора миллиона долларов.

При Януковиче „Артек“ вернулся к советской модели существования, вновь став лагерем, в который дети ездят бесплатно за особые заслуги. Киев вложил в „Артек“ еще 55 миллионов долларов — по крайней мере, на такие суммы заключили госконтракты на благоустройство лагеря, строительство новой больницы и реконструкцию стадиона. Больницу возвести не успели, зато современный крытый стадион с видом на скалы и море мне с гордостью показывают сотрудники пионерлагеря.

Светлое будущее

„Понимаете, у них у всех много „хотелок“! — слышится крик из кабинета директора „Артека“. — Вот пускай они все свои „хотелки“ засунут в одну программку, где их там все правильно сформулируют. А не каждый раз мне новую заявлять!“ Из кабинета выходит человек с волосами почти до плеч. „Не могу с ними спокойно общаться, стилистика общения по строительным вопросам не совпадает с общепризнанными нормами, иногда на мат приходится переходить“, — разводит руками Алексей Каспржак. Новый директор „Артека“, присланный сюда из Москвы, — самый молодой в истории лагеря.

Впрочем, 35-летний Каспржак много где успел поработать. Еще в 2007 году его пригласил к себе губернатор Тверской области и бывший топ-менеджер „Норникеля“ Дмитрий Зеленин — руководить департаментом образования. Сокращая расходы, Каспржак начал воевать с местными главами районов за укрупнение школ; затем стал начальником отдела финансов, а потом и вице-губернатором.

О „конкурсе“ на должность директора „Артека“ Каспржак ничего не знает, однако, по его словам, до назначения вице-премьер Ольга Голодец попросила его подготовить краткое видение развития „Артека“. Каспржак говорит, что представил „Артек“ как точку роста образовательной системы — и эта идея правительству понравилась.

Теперь Каспржак в одном лице и директор лагеря, и прораб. „Ребята из лагеря, не знакомые со мной, как-то раз встречают меня и спрашивают: а вы в какой строительной компании работаете?“ — смеется директор.

Новый поток инвестиций в „Артек“ — самый мощный за последние 25 лет. Только в 2015 году освоят 5,7 миллиарда рублей. Пока глава Крыма Сергей Аксенов не может вывести республиканские компании на ремонт дорог, „Артек“ уже успел преобразиться. К 90-летию лагеря отремонтировали бассейн и столовые. Корпуса „Морского“ — самого близкого к морю и престижного из „артековских“ лагерей — переоблицевали и оборудовали новой мебелью и кондиционерами.

В отличие от других госстроек, в „Артеке“ не было ни конкурсов архитектурных проектов, ни конкурсов подрядчиков. С самого начала было известно, что реконструкцией лагеря займется компания „Стройгазмонтаж“, принадлежащая другу Путина Аркадию Ротенбергу. Детали обговаривали на месте; что и хорошо, считает Каспржак: он мог лично поучаствовать в проекте и предложить свои решения. Например, новая команда „Артека“ решила выкрасить здания „Морского“ в бежевый цвет. „В стиле мы очень сильно спорили. Мы ушли от пестроты. Попытались завязать все лагеря в один цвет. Мы договорились о том, что с точки зрения архитектуры мы влияем; влияем и на выбор материалов. Появились везде шевроны логотипов лагерей „Артека“, общие цвета лагеря выбраны из локальной флоры“, — докладывает Каспржак. По словам директора лагеря, чтобы успеть к 90-летию „Артека“, „Стройгазмонтаж“ в вопросах логистики сделал невозможное: „Песок едет баржами из Краснодара. Галька едет из Абхазии. Штормы на преправе — 120 фур ждут хорошей погоды“.

На реконструкцию всего лагеря государство собирается потратить 17,3 миллиарда, то есть еще 300 миллионов долларов к вложеннным Украиной 155 миллионам долларов. Если сложить эти деньги, получается по 114 тысяч долларов инвестиций на одно койко-место (их число в процессе реконструкции должно увеличиться с нынешних 3500 до 4000).

Новый — 11-й лагерь „Солнечный“ — был задуман еще в советское время, рассказывает Каспржак. Сейчас это кусок территории, зажатый между двумя другими артековскими лагерями. По специальному проходу через ворота местные ходят на море — это единственный свободный пляж в районе. Когда Голодец объявила о строительстве новых корпусов именно тут, жители окрестных населенных пунктов переполошились.

Бурное настоящее

Ворота к пляжу „Гуровские камни“ — место силы. Сюда стекаются мелкие предприниматели, продающие полотенца, таксисты и владельцы недвижимости. „Сюда ходит пол-Гурзуфа, и если пляж заберут, Гурзуф перестанет существовать как курорт“, — говорит Людмила Костенко. Прописанная в Гурзуфе Костенко уже давно перебралась в Москву, но приезжает в свой крымский дом каждое лето.

В 2015 году дома ее ждал еще один сюрприз. Каспржак пообещал выселить все здания, построенные на территории „Артека“ в советские времена. Сейчас это три улицы, на которых живут 1700 человек.

На фоне „Гуровских камней“ записал свое обращение к президенту Путину местный житель Юрий Скорик, который рассказал, что территория между лагерями в действительности принадлежит поселковому совету, а Каспржак всех вводит в заблуждение: „Успешные дети будут отдыхать в „Артеке“. А наши дети будут смотреть на море через забор“. По его словам, Каспржак лишил детей Гурзуфа права на человеческую, а не „подзаборную“ жизнь.

Сам Скорик со мной общаться отказался. Его соседи передают, что „с либеральной вражеской прессой он не разговаривает“. Видимо, чтобы президент не считал его врагом. Однако лояльность к московским властям не лишает его проблем с местными силовиками. На прошедшем в мае 2015 года митинге Скорика задержали и доставили в отделение. Как рассказывает Каспржак, он сам его доставал из отделения, уговорив представителей органов просто выписать ему штраф, не лишая свободы.

По словам директора „Артека“, о недовольстве населения он узнал из прессы. „Я хожу без охраны, кабинет открыт. Но никто не приходил“, — разводит руками Каспржак. Поняв, что дело может закончиться бунтом, Каспржак создал общественный совет и теперь по мере возможностей старается общаться с народом.

Впрочем, иногда сдают нервы. Валерий Кауров, инструктор по физкультуре „Артека“ и глава инициативной группы по решению жилищных вопросов, пересказывает мне свой разговор с Каспржаком. Кауров обнаружил изменения в протоколе совещания рабочей группы и сказал директору „Артека“, что подпишет протокол только когда „обсудит это с народом“.

— Какой народ, ты мне сказал? Народ — это быдло. Которым надо управлять!

— А вы кто?

— А я Алексей Анатольевич Каспржак.

— Народ мне доверил…

— Да мне все это по***.

С местными у Каспржака не складывается. В кабинете начальника местного независимого профсоюза Евгения Баженова — проходной двор. Вот зашел врач медслужбы Илимдар Муратов. Он подписывает письмо главе республики Сергею Аксенову о том, что в „Артеке“ в последний момент отменили праздник Ураза Байрам, в то время как в Крыму его признали выходным днем. Вот заскочил преподаватель астрономического кружка Юрий Онищенко. По его словам, раньше он следил за обсерваторией и давал детям практикумы ночью — и ему доплачивали за ночные часы, теперь же это превратилось в общественную нагрузку, в знак протеста он закрыл лабораторию.

„Если они Павку Корчагина пригласят, то через три месяца он бастовать начнет, — прогнозирует Онищенко. — Они пытаются спроецировать коммунистическую матрицу отношения к труду в систему дикого капитализма“. И правда: в то время, как на реконструкцию лагеря тратятся серьезные деньги, на образовании детей пока экономят, призывая педагогов работать „во славу бренда“. И если вожатые смирились с маленькими зарплатами, то когда из „Артека“ позвонили в Школу Родченко и попросили преподавателей поработать бесплатно, там этому немного удивились.

„Мы все с распростертыми объятьями ждали вступления в Россию“, — рассказывает профсоюзный лидер Баженов. По его словам, прежний украинский директор лагеря Игорь Лысый запретил сотрудникам „Артека“ голосовать на референдуме — и профсоюзу пришлось за это право воевать. „Мне пришлось выходить на органы власти, чтобы дали команду с Верховного совета“, — рассказывает Баженов.

После референдума Лысый уехал по делам в Киев и уже не вернулся. Теперь Баженов пожинает плоды своих усилий: „Не все так сладко оказалось, как рассказывали“. По его словам, главная неприятность, случившаяся с „Артеком“, — это аутсорсинг: Каспржак решил снять с баланса лагеря все столовые; сотрудников заставили уволиться и перейти в другую организацию. „А если человеку до пенсии осталось полтора года отработать? Он отказывается и ему — например, заведующему столовой — предлагают перевестись тогда на работу дворника“, — возмущается Баженов.

Избавление от непрофильных активов — одна из первоочередных задач лагеря, считает Каспржак: „Меня поразили масштабы лагеря. Он как автономный город. Самостоятельно добывает воду, фильтрует ее через свои очистные сооружения, электричеством питается от своих трансформаторных подстанций“. На аутсорсинг он вывел и все, что связано с формой детей и их „обмундированием“: „Есть инвесторы, которые готовы вложиться в эти функции. Зачем нам использовать это оборудование 1970-х? От всего того, что не имеет педагогического смысла, мы будем либо избавляться, либо искать в этом образовательное содержание“.

Инвестор, который занимается формой для детей, тоже оказался знакомым публике — это компания Bosco Михаила Куснировича, которая одевала всю Олимпиаду. В 2015 году компания взяла контракт на 142 миллиона рублей на обеспечение всем необходимым воспитанников „Артека“. В наборе: шорты, футболки и рубашки унисекс, а также платья и юбки до колена для девочек. Кроме того, дети получили ремни, влагоустойчивые куртки и толстовки. Специальный комплект предоставят участникам кружка „Морская флотилия“, в него войдут тельняшка и бескозырка. Bosco также поставит в „Артек“ постельное белье и полотенца.

„Они пришли и сказали: „Шить мы будем в одном городе, стирать в другом, вы все нам не нужны, нам нужно только несколько человек, чтобы возить и раскладывать спецодежду“, — рассказывает Баженов. А инструктор по физкультуре Кауров удивляется качеству одежды: „Попробовали постирать; как постирали, в дождь попали — вся форма потекла. Я Алексею Анатольевичу [Каспржаку] сказал: это ж крутая фирма Bosco! А почему ж все потекло?“

Пока Кауров и Баженов ворчат по поводу нового руководства „Артека“ и московских бизнесменов, дети голосуют за лагерь рублем. Возле новеньких красивых грузовиков с надписью Bosco на территории „Артека“ — очередь из „пионеров“. В грузовиках можно купить сувениры и форму — домой на память (лагерную придется сдать). Бренд Bosco — такой же надежный, как пионерский галстук; и пускай в прежние времена красный шелк был гораздо прочнее.