Мастер маневров Андрей Козенко — о том, каким Россия запомнит Евгения Примакова

26 июня умер Евгений Примаков — бывший советский государственный деятель, российский министр иностранных дел, глава правительства в кризисном 1998 году. Ему было 85 лет. Церемония прощания с Евгением Примаковым состоится 29 июня в Колонном зале Дома Союзов. Специальный корреспондент «Медузы» Андрей Козенко вспоминает биографию государственного деятеля и размышляет, каким Россия запомнит политика. 

«Если бы в политике было побольше людей, у которых была бы хотя бы часть той мудрости, что была у Максимыча, сегодняшних наших проблем просто бы не было», — сказал «Медузе» Сергей Степашин, друг Евгения Примакова, сменивший его в 1999 году на посту премьер-министра России. «Он дипломатом был не только по карьере — по жизни. Его задача заключалась в том, чтобы не рассердить, а сблизить. Примаков защищал интересы России как мало кто это делал. Но посмотрите, с каким уважением к нему относятся в США, как к нему относятся в Прибалтике», — продолжает Степашин.

Примаков воспринимается как монументальная фигура, равная Борису Ельцину или Виктору Черномырдину. Возможно, он не был таким же харизматиком, как они, но его академический уровень образованности, осведомленность и готовность решать любые конфликты делали его незаменимым. Всего два года он проработал министром иностранных дел, однако заданный им вектор внешней политики продержался почти 15 лет. Эта политика пошла вразнос только с началом российско-украинского конфликта.

Сейчас это воспринимается так: все советские годы Евгений Примаков набирал тот интеллектуальный багаж и связи, которые пригодятся ему в дальнейшем. Родился в Тбилиси, окончил институт востоковедения в Москве, потом аспирантуру там же. Стал молодым экспертом по арабским странам. В 1950-е занимался научной работой, с 1960-х — журналистикой. Работал в «Правде» и освещал ближневосточные события и конфликты. С Саддамом Хусейном познакомился еще в 1969 году. В 1970-е и 1980-е Примаков вновь в академической науке. Он возглавлял Институт востоковедения Академии наук СССР, защитил диссертацию по экономике, преподавал в Дипломатической академии. Разумеется, его имя — при такой карьере — связывали с КГБ и внешней разведкой. Официальных данных об этом, разумеется, нет.

Считается, что в 1988 году Примаков был близок к генсеку КПСС Михаилу Горбачеву, и по его настоянию принял участие в первых за десятилетия выборах на альтернативной основе в Верховный совет СССР. В этом весьма шумном и очень разнообразном по составу парламенте Примаков занимался международными делами. Был участником едва ли не первых в истории дебатов российских депутатов с американскими конгрессменами. Они проходили в прямом эфире в форме телемоста. В 1988-м же Примаков был инициатором визита Михаила Горбачева в Китай. Советский лидер был там в своем амплуа — нарушал протокол, устраивал незапланированные уличные встречи со студентами. Через год в Китае вооруженные власти разгонят демонстрацию требующих реформ студентов на площади Тяньаньмэнь, дав понять, что новый советский стиль — не для них.

Горбачев с огромным уважением относился к Примакову и шаг за шагом возвышал его. Примаков был и членом Совета безопасности СССР, и председателем Совета Союза Верховного Совета СССР. Но август 1991 года оборвал карьеру самого Горбачева; Примаков был одним из тех, кто ехал забирать его в Форос.

Борис Ельцин Примакова уважал, но, по сути, никогда не доверял ему. Сначала из-за того, что он считался «человеком Горбачева», а уже потом, во второй половине 1990-х, видел в нем потенциального конкурента. Как бы то ни было, после крушения Союза образовался огромный кадровый дефицит среди высшего руководящего состава. По воспоминаниям писателя и историка Леонида Млечина, Примаков при активной поддержке Егора Яковлева претендовал на должность главы Службы внешней разведки. Указ о ее создании Ельцин подписал в декабре 1991 года. Ельцин был не то чтобы против, но поставил Примакова в довольно унизительное положение. Решив поступить «по-демократически», он собрал начальников служб и отделов и предложил им высказаться о кандидатуре Примакова в его собственном присутствии. Начальникам тоже было неловко, они сказали, что в Ясенево он — человек новый, но, в целом, опытный. Позже в СВР об этом назначении не пожалели. Примаков быстро добился окончательного размежевания СВР и КГБ — кадровые разведчики и чекисты никогда друг друга не любили. Он отказался от генеральского звания и титулов, определив себя скромно: «директор службы». Он сумел добиться того, чтоб СВР миновали реформы, которые произошли с КГБ — эта служба только название меняла дважды, не говоря уж об огромных кадровых потерях. И вообще, в СВР Примаков зарекомендовал себя хозяином.

В январе 1996 года Примаков стал министром иностранных дел. Это было и назревшей необходимостью, и частью политической игры. Предыдущий министр Андрей Козырев делал однозначную ставку на сближение с США и Европой. В приходившей в себя после первой половины 1990-х России это не нравилось левым и центристским политикам. Не нравилось и обычным гражданам, видевшим в Америке врага. А Ельцину нужно было переизбираться при очень низком рейтинге, и он нуждался в популярных решениях.

В первый же год после назначения Примаков посетил порядка 40 стран. Соединенных Штатов среди них не было.

1998 год был одним из самых ярких с точки зрения политики. Дефолт, уход с поста премьер-министра Сергея Кириенко. Дважды проваленное Госдумой возвращение на этот пост Виктора Черномырдина. Как и в случае с СВР, Примакову по сути досталась роль спасителя. Его кандидатуру утвердили без проблем. Его правительство — в тот небольшой срок, что ему был отведен — зарекомендовало себя как консервативное, не принимающее поспешных решений и немного левое. Главным образом, за счет первого зампреда Юрия Маслюкова — человека из КПРФ с опытом работы в советском Госплане.

Правительство примерно за год справилось с последствиями дефолта, начался экономический рост. Многовекторная внешняя политика была продолжена. Именно тогда Примаков совершил свой легендарный разворот над Атлантикой — когда узнал, что США, куда он направлялся, собираются бомбить Югославию. Хотя надо сказать, что этот маневр — не разовый перфоманс. Маневрирование вообще было сутью политики Примакова. Он умел разговаривать и с ближневосточными лидерами, и с американскими — и стал авторитетом для всех сторон.

Сейчас эта история забылась, но во второй половине 1990-х она была очень популярной. Первая встреча Примакова с госсекретарем США Уорреном Кристофером произошла в Хельсинки. По протоколу встреча должна была состояться в российской резиденции, а оба участника переговоров собирались выйти из автомобилей одновременно, чтобы пожать друг другу руки на крыльце. Но Примаков нарушил протокол, вышел первым и встречал Кристофера как хозяин — гостя. Потом Кристофер посетил Москву, а Примаков времени на ответный визит не нашел. В итоге со следующим госсекретарем Мадлен Олбрайт стороны уже общались на равных. И с Олбрайт Примаков поддерживал дружеские отношения все последующие годы.

В 1999 году Примаков и Ельцин окончательно разошлись. Ельцин видел в нем все большую угрозу своей власти и «семье». Примаков был отправлен в отставку. Разумеется, человек такого ранга был моментально востребован. Он пошел на выборы в Госдуму вместе с Юрием Лужковым и Минтимером Шаймиевым в составе блока «Отечество — Вся Россия». Новости о Примакове страна тогда узнавала от Сергея Доренко. То он показывал якобы операцию на бедре, которую сделали политику. То обвинял его в лоббировании интересов жены. То утверждал, что Примаков будто бы взял 800 тысяч долларов от иракских властей за то, чтобы помочь не пустить международных наблюдателей на военные базы. Примаков усмехался и говорил, что такого рода услуги на самом деле стоят гораздо дороже. Но травлю переживал очень болезненно. Известно, что он звонил многим друзьям и искренне недоумевал, как на телевидении такое вообще возможно.

В Госдуме Примаков проработал всего два года. Запомнилось, что на заседаниях он всегда сидел рядом с нынешним первым замглавы администрации президента Вячеславом Володиным. А Володин в паре телеинтервью называл Примакова своим учителем.

При Путине Евгений Примаков был востребован уже гораздо меньше. Возможно, из-за возраста — ему было уже за 70 лет. Но они точно не конфликтовали. Два срока Примаков был президентом Торгово-промышленной палаты. Этот институт для всесторонней помощи предпринимателям со всего мира придумали еще несколько веков назад, но в России из-за избыточной вовлеченности чиновников в бизнес ТПП никогда не была серьезным игроком, и даже Примакову не удалось изменить этого. Он консультировал власть, давал редкие интервью, в которых настолько старался не сказать ничего лишнего, что не говорил в итоге ничего. Еще в 2006 году, выступая перед первыми лицами государства, рассуждал о необходимости переориентации российской экономики с сырьевой составляющей на инновационную. Услышан, как видим, не был, да и не он один.

Примаков много пережил в личном плане: всего за год похоронил жену и сына. Много лечился, писал грустные стихи: «Давлю в себе раба, работаю в три смены / Но прежним остаюсь в поступках и делах / Быть может, наперед запрограммировали гены /До самого конца жить в кандалах». Последний раз он появился на публике 14 января 2015 года на заседании им же основанного «Меркурий-клуба». Речь его была по нынешним временам оппозиционной. Он говорил, что угрозы «цветных революций» в России нет, она выдуманная. Говорил, что российской армии не должно быть на юго-востоке Украины, это «категорически недопустимо». Призывал вопреки санкциям сохранять рабочие отношения со странами Запада. Предлагал диверсифицировать экономику и вернуть распределение налоговых доходов между центром и регионами в пропорции 50 на 50. Выслушан был вежливо, не более того.

В десятках соболезнований от чиновников и политиков сейчас говорится, что Примаков был «патриархом», «выдающимся политиком» и «легендой». Прощание с Евгением Примаковым состоится утром 29 июня в Колонном зале дома Союзов.