Дело о полезном и значимом искусстве Во Владимире судят сотрудника ФБК Георгия Албурова. Репортаж Андрея Козенко

Во Владимире 26 марта начался суд над Георгием Албуровым, одним из близких соратников оппозиционера, лидера «Партии прогресса» Алексея Навального. Албуров обвиняется в том, что в июне 2014 года украл у владимирского художника Сергея Сотова картину «Плохой хороший человек», висевшую на привокзальном заборе, привез ее в Москву и подарил Навальному на день рождения. Аналитик «Фонда борьбы с коррупцией» своей вины не признает. Сам художник Сотов, ранее дававший противоречивые показания и интервью, в этот раз спокойно подтвердил, что картина — его, и согласия на ее снятие с забора он не давал. Свой труд он оценивает в пять тысяч рублей, а не в сто рублей, как на предварительном следствии: новая сумма представляет собой «значительный ущерб» и позволяет ужесточить наказание. Показания против Албурова дают полицейский и журналистка НТВ, получившая задание снять момент дарения картины — на день раньше заявления по факту ее кражи. За процессом следит специальный корреспондент «Медузы» Андрей Козенко.

Судья Октябрьского райсуда Владимира Юрий Евтухов перечислял СМИ, аккредитовавшиеся для освещения процесса. «Возражений у сторон нет?» — спросил он. «Не возражаю, только кроме Lifenews и НТВ — они будут же оскорбительные репортажи про вас снимать», — откликнулся Албуров. «Вот жиробас», — обиженно прошептала журналистка Lifenews, сидевшая в зале. «Все равны, никакого деления не будет, — обозначил свою позицию судья. — Прошу только помнить, что у нас не реалити-шоу снимается, а судебный процесс. Надлежащим образом прошу отнестись».

Гособвинитель Степан Володин — заместитель прокурора Владимира — зачитал обвинительное заключение. Из него следовало, что в мае 2014 сотрудники «Фонда борьбы с коррупцией» Албуров и скрывающийся от следствия Никита Кулаченков заимели преступный замысел. Создав преступную группу, они собрались похитить картину «Плохой хороший человек» владимирского художника Сотова. Получили сведения, что указанная картина хранится на деревянном заборе между улицами Карла Маркса и Большой Московской — горожане называют это место Вокзальным спуском. С целью реализации замысла соратники 3 июня в 22:38 выехали из Москвы на автомобиле Кулаченкова, в 2:42 прибыли во Владимир, около трех стояли у забора с картинами Сотова. Затем похитили «Плохого хорошего человека» и скрылись. Таким образом была нарушена статья 158 УК РФ — кража по предварительному сговору и с нанесением значительного имущественного ущерба — до пяти лет лишения свободы.

Кулаченков действительно предпочел скрыться от следствия — предположительно за границей, Албуров остался. Он и остальные сотрудники ФБК стали свидетелями масштабнейшего расследования. Их офис обыскивали сотрудники ФСБ в масках, дело находилось в производстве отдела по расследованию особо важных дел Следственного комитета. «Плохой хороший человек» стал причиной ожесточенной переписки между главой СК России Александром Бастрыкиным и генпрокурором Юрием Чайкой. Прокуратура не хотела подписывать обвинительное заключение, где говорится, что сам Сотов оценивает свою картину в сто рублей, Следственный комитет давил. В итоге суд начался только сейчас — беспрецедентно нескоро, учитывая масштаб расследуемого дела.

В суде Албуров заявил, что свою вину он категорически не признает, преступления в снятии рисунка с общедоступного забора не видит. Он попробовал было зачитать избранные цитаты из весьма гневного письма Чайки Бастрыкину, однако суд это моментально пресек. «Мы абсолютно не согласны с квалификацией. Состав преступления тут попросту отсутствует, — вторила Албурову его адвокат Анна Полозова. — Забор не может быть местом хранения чужого имущества». Они заявили ходатайство о допросе в качестве свидетеля Алексея Навального. «Никто не знает, какие обстоятельства сложатся. Ему то 15 суток дают, то подписку о невыезде», — говорили Албуров и Полозова.

«У него нет подписки о невыезде сейчас?» — удивленно спросил судья. Те отвечали, что сейчас нет, но кто знает, и лучше бы выписать повестку. «Навальный только по повестке в суд ходит?» — в голосе Евтухова звучало уважение. Прокурор Володин выступил категорически против: по его словам, Навальный свободен и может приезжать, когда хочет. Но главное, что на допросе в СК он почти ничего не сказал, ссылаясь на 51-ю статью Конституции, позволяющую не свидетельствовать против себя — и поэтому свидетель из него плохой, сторона обвинения его и привлекать не стала, и Володин просит суд поступить точно так же. Суд ходатайство о вызове не удовлетворил, но в связи с несвоевременностью. Оно будет рассмотрено при необходимости позже.

К трибуне вышел художник Сотов, сейчас он пенсионер, подрабатывающий дворником. «Как вы себя чувствуете?» — заботливо спросил прокурор. «Беспокоюсь», — отвечал на это Сотов. «Дворник — это вы сейчас. Но расскажите, кто вы по сути?» — прокурор задал вопрос, над которым иной человек думал бы всю жизнь. Сотов рассказал, что он художник. После армии закончил профильное училище, работал оформителем. В 1990-е пытался подрабатывать, рисуя пейзажи на заказ, но не то чтобы преуспел. «Считаю себя известным художником, — поведал Сотов. — У меня один раз в Москве выставка была, участвовал в выставках клуба художников, в школах и доме культуры. По заказу рисовал — что прохожие закажут. Для универмага много сделал». «Ваше искусство полезно и значимо?» — продолжал прокурор. «Все известные владимирские художники должны меня знать, — с удовольствием откликался Сотов. — Вот, царствие ему небесное… (к сожалению, Сотов очень неразборчиво произнес имя и фамилию — прим. „Медузы“) ко мне заходил. Посмотрел и говорит: как же ты живешь? Уважаю я тебя. Посмотрел и ушел».

«Многие прохожие меня хвалили, — Сотов все больше входил во вкус. — Выставки городские я все посещаю. В книге отзывов обязательно запись оставляю. Меня иногда бесплатно пускают, специально ради этого». «В чем ваше предназначение?» — прокурор Володин задал еще один неслабый вопрос. «Дети у меня, внуки, а еще в саду работаю, крестьянствую, так сказать», — даже сбился с повествования художник; прокурору пришлось скорректировать формулировку. «Живу духовно, радуюсь своему успеху», — с облегчением вернулся в заданную колею Сотов.

Впрочем, чем было ближе к обстоятельствам кражи, тем неконкретнее становился Сотов. Он вспомнил, что сначала разместил в своей экспозиции у вокзала черно-белые рисунки, но они не очень нравились прохожим. Тогда он перешел на цветные, и это был успех — «фотографировать стали гораздо чаще». Одной из этих картин была «Плохой хороший человек» — на ее изготовление у Сотова ушло два часа. Ее пропажу художник заметил не сразу. Он вообще привык к тому, что рисунки часто исчезают, он заменял их новыми или копиями. В один из вечеров — он точно не помнит — к нему подошел некий человек и спросил, не обидно ли, что картины пропадают. Сотов отвечал, что обидно. И тогда человек уговорил его написать заявление в полицию. Благо, полицейская машина оказалась совсем рядом. Он и написал заявление, а точнее, надиктовал. И попросил, чтоб ему позвонили, если картину вдруг найдут.

Его спросили, в какую сумму он оценивает картину. «Пять тысяч рублей, — уверенно отвечал Сотов, хотя на следствии он варьировал ее стоимость от ста рублей до двух с половиной тысяч. — Миллион просить? Нет. Пять тысяч — мне это нравится. Да, ущерб значительный. Я бы на эти деньги месяц бы прожил».

Адвокат Полозова спросила, не с Навального ли рисовался образ плохого человека на картине. Прокурор возмущался и требовал снять вопрос, Сотов даже рукой махнул испуганно — нет, не с него. Образ слепился из «плохих картинок». Албуров допустил некоторый просчет: выяснив, что совокупный доход семьи Сотова (он развелся с женой, но они продолжают жить вместе) составляет 50 тысяч рублей, он уточнил, действительно ли пять тысяч — это значительный ущерб. На этот вопрос утвердительно и почти хором ответили и потерпевший, и прокурор (и, возможно, судья тоже).

Албуров и Полозова уличили Сотова в противоречивых заявлениях. В суде он сказал, что хотел летом забрать заявление, да так и не собрался, тогда как в данном ранее интервью он говорил, что не только хотел, но и пришел, только полицейские сказали, что потеряли заявление. «Не знаю, ничего не помню», — обошел скользкий момент художник.

Допрос его на этом был закончен. Приступили к свидетелям. Первый из них — сотрудник полиции Евгений Мясников — рассказал, что принял сообщение о краже и написал заявление со слов Сотова по всем правилам. Более того, по закону, даже если бы Сотов не написал бы заявление, то о краже полицейский был бы обязан сообщить в дежурную часть. В том, что потерпевший использовал забор как место хранения своей собственности, Мясников ничего особенного не увидел.

Затем в зал зашла журналистка НТВ Анна Черемисинова. Она рассказала, что работает в программе «Чрезвычайное происшествие». Утром 4 июня 2014 года продюсер поручил ей поехать на улицу Люблинская в Москве — к дому Алексея Навального — и запечатлеть, как ему подарят картину «Плохой хороший человек» на день рождения. Вечером Черемисинова увидела Албурова с картиной. Ей он сказал, что картину купил в подземном переходе. Потом Албуров зашел в подъезд и передал картину жене Навального Юлии, которая заодно выгнала журналистов из подъезда. Сам политик в это время находился под домашним арестом и фактически в изоляции — соратников он первый раз увидит только осенью. Зато с обыском — изымать картину — придут в середине ночи.

Черемисинову спросили, откуда она узнала о картине за полдня до того, как Сотов написал заявление в полицию. «Продюсер сказал», — пожала плечами журналистка.

В деле остались еще семь свидетелей обвинения, не явившихся по разным причинам. Прокурор Володин предлагал зачитать их показания, да и завершить на этом следствие. Но защита была против, и судья встал на ее сторону (в московских судах над Навальным и другими оппозиционерами это стало бы сенсацией). В Октябрьском суде Владимира рассмотрение дела продолжится 31 марта.

Из суда Сотов вышел под руку с адвокатом, тот тут же усадил его в автомобиль. «Мы будем просить о смягчении наказания», — обнадежил адвокат. Соратники Навального (во Владимир их приехало несколько десятков) пошли к привокзальному забору — прикреплять туда свои картины, по стилистике весьма похожие на произведения Сотова.

Читайте также: «Один за всех, все за одного». Как преследуют Навального и его соратников: путеводитель по всем важным делам