«Карта неба», подстрочник и посредник, Донна Тартт и Аноним Пять длинных романов на новогодние каникулы

Специально к новогодним праздникам литературный критик Галина Юзефович выбрала пять длинных и увлекательных романов. В список вошли как новинки, так и книги, переизданные в 2014 году: «Перевод с подстрочника» Евгения Чижова, «Канал имени Москвы» Анонима, «Тайная история» Донны Тартт, «Карта неба» Феликса Х. Пальмы, «Посредник» Ларса Соби Кристенсена.

«Перевод с подстрочника», Евгений Чижов, АСТ

Лучший и, безусловно, самый актуальный русский роман уходящего года, лишь по недоразумению не получивший ни одной заметной литературной премии. «Перевод с подстрочника» — эдакий парафраз оруэлловского «1984», только в более экзотическом (и, пожалуй, более правдоподобном) антураже. Главный герой, московский поэт Печигин, отправляется в Коштырбастан — вымышленную страну в Средней Азии, заимствовавшую ландшафт у Киргизии, а государственный строй — у Туркменистана. Едет он туда по приглашению бывшего соученика, а нынче — главного местного пропагандиста (такого Владислава Юрьевича Суркова), состоящего при Великом Вожатом — всесильном, загадочном, недосягаемом и, разумеется, бессмертном местном диктаторе. Вождь всех коштыров — не просто всенародно любимый друг и учитель, но еще и великий поэт, стихи которого Печигин должен перевести на русский. Чтобы лучше понять Народного Вожатого и увидеть за бездушными буквами подстрочника живого человека, Печигин, как в борхесовском «Приближении к Альмутасиму», принимается ловить слабые и неверные отблески личности диктатора в людях, лично с ним знакомых. И в результате сам попадает в ловушку.

Все дальнейшее — захватывающая история о том, как европеец, либерал и интеллигент понемногу поддается темному обаянию деспотии, превращаясь из стороннего ироничного наблюдателя и критика сначала в осторожно сочувствующего, а после — и в адепта культа. Механика процесса описывается Чижовым настолько мастерски, что, в общем-то, никаких вопросов относительно того, что же находили в Сталине или, допустим, в Гитлере европейские интеллектуалы, уже не возникает. То самое и находили. Что называется, тема власти и ее харизмы раскрыта — ни прибавить, ни убавить.

«Канал имени Москвы», Аноним, АСТ

Количество катастроф, которые обрушивали писатели-фантасты на мир, чтобы потом порезвиться на обломках, не поддается исчислению. Вот и некто Аноним (вроде бы под этим псевдонимом прячется московский литератор Роман Канушкин) решил пополнить этот список. В его версии Апокалипсис нисходит на мир в виде Тумана, поглощающего все живое — идея не совсем новая (нечто похожее мы уже читали в романе Марка Хелприна «Зимняя сказка»), но и не затасканная. Единственные свободные от Тумана области лежат вдоль Канала имени Москвы, да еще по берегам великой Волги — здесь, в Дубне и Дмитрове, теплится жизнь, чем-то неуловимо напоминающая не то Федор-Кузьмичск Татьяны Толстой, не то толкиновский Шир (Толкин, причем именно в переводе Владимира Муравьева, — главная стилистическая доминанта романа). Из Дубны в опасное путешествие с несколько — извините за дурной каламбур — туманными целями отправляется главный герой, юноша Федор со своими спутниками. Вслед за ним (тоже не совсем понятно зачем) движется жаждущая его поймать и буквально на глазах теряющая человеческий облик местная полиция.

Шлюзы, статуи, неторопливые воды Канала, таинственная Москва (которой, может, и нет вовсе) и клубящийся вокруг туман, наполненный смутным злом, ненавистью и бесплотными голосами. Интригу в романе Анонима успешно заменяет атмосфера — и вправду весьма впечатляющая, а также многочисленные культурные аллюзии, порой в самом деле остроумные и удачные. Впрочем, нынешняя книга — первая часть не то трилогии, не то тетралогии, так что и с интригой у Анонима со временем, возможно, тоже наладится.

«Тайная история», Донна Тартт, «Иностранка»

Если вы уже дочитали модного «Щегла» Донны Тартт и вам не хватило, скорее переходите к «Тайной истории» — такой же длинной, детальной и проработанной, но, на мой вкус, куда более захватывающей и стройной. В отличие от «Щегла», в котором Тартт примеряет на себя цилиндр Диккенса, в «Тайной истории» писательница наряжается в сюртук Достоевского. И надо признать, он ей очень к лицу.

Юный Ричард приезжает из солнечной Калифорнии в ледяную Новую Англию учиться в колледже, где органично вливается в компанию таких же, как он, молодых интеллектуалов-античников. Будущие филологи-классики, зачарованные Древней Грецией и друг другом, однажды решают на практике воспроизвести дионисийский ритуал. Но вольное обращение с древними таинствами редко заканчивается добром: придя в себя поутру, рафинированные эллинисты с ужасом понимают, что на манер пьяных менад накануне ненароком растерзали местного фермера.

С этого момента начинает раскручиваться невыносимая и мучительная история — про попытки избежать ответственности, про страх разоблачения, про любовь, у которой нет будущего, про муки совести, про отрицание собственной вины, про дружбу, про предательство. Несмотря на упругий и плотный сюжет, два убийства и одно самоубийство, «Тайная история» Тартт — не триллер (по крайней мере, не традиционный триллер), а настоящий большой, просторный роман со вкусом, светом и воздухом, в лучших традициях — ну, да — русской классики.

«Карта неба», Феликс Х. Пальма, Corpus  

Если вам нравится, когда автор, подобно учтивому хозяину, всеми способами не дает читателю заскучать, развлекая его песнями, плясками, фокусами и пантомимой, то «Карта неба» испанца Феликса Пальмы — именно то, что вам нужно. Второй роман из его «викторианского» цикла (кстати, с первым — «Картой времени» — тоже имеет смысл ознакомиться, он даже лучше) представляет собой причудливый сплав вымысла и реальности, которые к тому же периодически, как в контрдансе, меняются местами и церемонно раскланиваются друг с другом.

В центре книги — английский фантаст Герберт Уэллс и его роман «Война миров»: именно этот текст служит своеобразным игровым полем, на котором Пальма возводит, рушит и снова возводит свои диковинные воздушные замки. Три вроде бы независимые авантюрные истории про путешествия в пространстве (и, разумеется, про контакт с внеземными цивилизациями) сложнейшим образом перекрещиваются, отражаются друг в друге, оказываются не тем, чем кажутся поначалу, потом снова не тем, а после — опять тем же самым, но как-то совсем по-другому. Ощущение такое, будто перед глазами то в одну, то в другую сторону вращается сложной формы елочная игрушка, отблескивая разными гранями и причудливо преломляя свет. Словом, чистое удовольствие и лучший переводной роман года в моем персональном рейтинге.

«Посредник», Ларс Соби Кристенсен, «Иностранка»

Имя Ларса Соби Кристенсена вы вспомните едва ли, а вот название его предыдущего романа «Полубрат» наверняка покажется вам знакомым — лет пять назад эта книга выдержала несколько переизданий и стала у нас едва ли не бестселлером. Нынешний роман Кристенсена (по мнению самих норвежцев, кстати, главного норвежского писателя современности) — вновь тонкая медитация на тему давно ушедшего детства, но на сей раз с неожиданным и ярким бонус-треком. В первой части косолапый Крис по прозвищу Умник мается на даче с мамой и тетушками жарким летом 1969 года, безуспешно пытается сочинить стихотворение про высадку американцев на Луну, впервые влюбляется, а еще совершает обманчиво невинное предательство, незримо меняющее всю его дальнейшую жизнь. Вторая часть — это роман в романе, созданная выросшим Крисом книга про Фрэнка Фарелли — Посредника, призванного сообщать людями плохие (как правило, совсем плохие) новости. 

Принципиально разные и по стилю (нежный ностальгический психологизм сначала, грубоватый нуар с элементами абсурда под конец), и по антуражу (дача в респектабельных окрестностях Осло против условного американского городка с атипично высоким количеством несчастных случаев на душу населения), две эти части в какой-то момент начинают сближаться, чтобы в конце разрешиться эффектной, как фейерверк, развязкой.