Патриарх Кирилл простил певца Шарлота за «оскорбление чувств верующих». Этого достаточно, чтобы закрыть уголовное дело против артиста?
Что случилось?
Представитель Московской патриархии Русской православной церкви обратился к судье Самарского областного суда Дмитрию Воложанинову по делу певца Эдуарда Шарлота с предложением освободить обвиняемого, который извинился перед патриархом Кириллом.
Шарлота задержали в ноябре 2023 года в аэропорту Пулково в Санкт-Петербурге. Поводом для преследования стали его ролики в инстаграме. В одном из видео Шарлот рвал и топтал георгиевскую ленточку, в другом — исполнял песню в нижнем белье на мотив «Дня Победы». В третьем ролике он оскорблял патриарха Кирилла, прибивая к распятию фотографию предстоятеля РПЦ и свой военный билет. Еще в одном видео Шарлот сжигал свой российский паспорт.
В январе 2024 года певец написал патриарху покаянное письмо, в котором попросил прощения. А в июле его адвокат Алексей Лапузин вдобавок опубликовал видео, в котором Шарлот просит прощения у Кирилла и всех православных верующих за оскорбление их религии.
После того как в РПЦ отреагировали на обращения певца, Лапузин заявил, что теперь преследование его подзащитного по части 1 статьи 148 УК РФ (оскорбление чувств верующих) «подлежит прекращению в связи с примирением с потерпевшим».
Получается, Шарлота теперь должны выпустить?
Нет.
Во-первых, адвокат певца лукавит. Все уголовные дела в России делятся на дела частного, частно-публичного и публичного обвинения.
- В первом случае дела возбуждаются только по заявлению потерпевшего, но при этом должны быть прекращены в связи с примирением сторон (это надо успеть сделать до удаления суда в совещательную комнату для вынесения приговора).
- Дела частно-публичного обвинения тоже возбуждаются по заявлению потерпевшего, но не могут быть прекращены в связи с примирением.
- Наконец, в делах публичного обвинения от действий потерпевшего напрямую ничего не зависит.
Уголовное преследование по статье 148 осуществляется в порядке публичного обвинения, а не частного. И примирение сторон не влечет автоматического прекращения уголовного дела. Поэтому в случае Шарлота все остается на усмотрение прокурора и судьи: у них есть право прекратить преследование обвиняемого, но они не обязаны это делать.
В открытых источниках нам не удалось найти примеров, когда вмешательство патриарха Кирилла спасало бы обвиняемых от уголовного преследования. В самом резонансном деле об «оскорблении чувств верующих» (правда, тогда в УК РФ еще не было такой квалификации, поэтому уголовное дело велось по статье о «хулиганстве») — процессе над участницами группы Pussy Riot за «панк-молебен» в храме Христа Спасителя — предстоятель РПЦ занимал скорее «ястребиную» позицию: хотя и заявлял, что в церкви «не держат зла» на акционисток, подчеркивал, что реакция на их действия должна была быть «негативной», иначе РПЦ «дала бы неверный сигнал обществу и народу». Правда, важным отличием того дела был отказ обвиняемых от признания своей вины и прошения о прощении.
Но все-таки шанс на свободу у Шарлота появился?
Увы, даже если прокурор и судья вслед за патриархом проявят милосердие, есть и «во-вторых». Дело в том, что «оскорбление чувств верующих» — только одна из четырех статей Уголовного кодекса, нарушение которых вменяют Шарлоту. Вот остальные:
- уничтожение oфициального документа, совершенное из личнoй заинтересованнoсти (часть 1 статьи 325);
- реабилитация нацизма, совершенная с использoванием средств массовой информации либo информационно-телекoммуникационных сетей (часть 4 статьи 354.1);
- возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение челoвеческого достоинства, совершенные с угрозой применения насилия (пункт «а» части 2 статьи 282).
Последняя является самой тяжелой: она предусматривает до шести лет лишения свободы. При этом в октябре Шарлот отказался признавать вину именно по статье о возбуждении ненависти либо вражды. Хотя частично признал в трех остальных преступлениях.
«Медуза»