Федерального министра прослушивали. Это вообще законно?

Министра экономического развития России Алексея Улюкаева задержали по подозрению в получении взятки. СМИ, ссылаясь на источники в следствии, пишут, что чиновник долго находился «в разработке» — несколько месяцев Улюкаева и его окружение прослушивали. По данным Следственного комитета, в ночь на 15 ноября министру передали (под негласным контролем ФСБ) два миллиона долларов наличными и сразу же задержали. Улюкаев отказался признать вину. 

Нет, не защищает. В законе говорится, что в общем случае ни должность, ни социальное положение человека не должно мешать спецслужбам проводить в его отношении «оперативно-разыскные мероприятия» (например, прослушивать). От прослушки закон защищает только тех, кто пользуется неприкосновенностью: действующих и бывших президентов, депутатов Госдумы, членов Совета Федерации. 

В законе говорится, что в целом оперативно-разыскными мероприятиями могут заниматься несколько силовых ведомств: ФСБ, МВД, СВР, ФСО, ФСИН и таможенные органы. Телефонной прослушкой занимаются только ФСБ и МВД. 

По закону — судебное решение. Конституция разрешает нарушать право гражданина на тайну личной жизни и телефонных разговоров, только если суд признал, что это необходимо. Для того чтобы начать кого-нибудь прослушивать, ФСБ достаточно убедить суд, что этот человек готовится совершить, совершает или уже совершил преступление средней тяжести, тяжкое или особо тяжкое. Кроме того, с разрешения суда можно прослушивать и тех, кто сам ничего незаконного не делает, но может что-то знать о преступлении.

Иногда можно. В отдельных случаях закон позволяет ФСБ начать прослушку немедленно, а получить судебное решение в течение двух следующих суток — такое допускается, если органы считают, что готовится какое-то особенно крупное преступление или преступление, угрожающее государственной безопасности. Кроме того, человек может сам попросить у силовиков прослушивать его телефон, если боится, что его жизни и здоровью что-то угрожает. И если есть такое письменное заявление, судебного решения не требуется. 

По закону — может. Запрос о прослушке должен быть мотивированным. Если судье кажется, что оснований недостаточно, он может потребовать дополнительные материалы о деле. И если доводы ФСБ его не убедят, судья имеет право отклонить запрос. Но это по закону. А на практике суды почти всегда идут навстречу спецслужбам. По данным судебного департамента Верховного суда, которые проанализировали в правозащитной группе «Агора», с 2007 по 2015 год суды удовлетворили 97 процентов всех ходатайств о записи переговоров и контроле переписки. Это больше четырех с половиной миллионов ходатайств. 

Мы точно не знаем, но по расчетам той же «Агоры» — с 2007-го по 2015-й спецслужбы прослушивали не менее шести процентов населения. Правозащитники учли не только тех, кого прослушивают из-за подозрений в преступлении, но и их собеседников.

На такой вопрос ответить довольно сложно, потому что это очень закрытая сфера. Эксперты «Агоры» и журналист Андрей Солдатов, который специализируется на работе ФСБ, отмечали, что никто особенно не контролирует, получал ли сотрудник ведомства санкцию суда на прослушку или нет. Операторы связи, которые обязаны обеспечить ФСБ доступ к переговорам, не имеют права спрашивать у силовиков судебные документы. Правозащитники говорят, что в России систематически прослушивают оппозиционеров — по политическим мотивам. Сам факт, что суды почти всегда одобряют ходатайства о прослушке, наводит на мысль, что судьи, возможно, относятся к этому процессу достаточно формально. В 2015 году Европейский суд по правам человека признал, что российские законы о прослушке допускают злоупотребления — оперативники имеют фактически прямой доступ к переговорам по мобильным телефонам, а у объектов прослушки нет эффективных способов обжаловать действия силовиков. 

Здесь мы можем привести совет из статьи спецкора Даниила Туровского о прослушке мобильных телефонов: «По-настоящему секретные разговоры вести в поле. В чистом поле». Разумеется, речь идет о разговоре не по телефону.