истории

«Шоу субботним вечером» — комедия о запуске легендарной программы Saturday Night Live (недавно стартовал ее пятидесятый сезон) У героев остается 1,5 часа до запуска первой серии, но все идет наперекосяк. Как же они справятся?

Источник: Meduza

В октябре в мировой прокат вышла комедия «Шоу субботним вечером» — новый фильм режиссера последних «Охотников за привидениями», а также «Джуно» и «Здесь курят» Джейсона Райтмана. Это рассказ о том, как в Нью-Йорке середины 1970-х родился формат телешоу, ставший популярным не только в Штатах, но и во всем мире. Речь о старте программы «Saturday Night Live», без которой не было бы в том числе «Вечернего Урганта», некогда любимого ток-шоу миллионов россиян. Новый фильм кажется интересным только американским зрителям (и то не всем), но кинокритик «Медузы» Антон Долин уверен: те, кто любит захватывающие истории со множеством ярких героев, оценят «Шоу субботним вечером» даже без погружения в контекст.

Одним субботним вечером молодой человек по имени Лорн Майклз подошел к зданию Рокфеллер-центра в Нью-Йорке и перекинулся несколькими словами с зазывалой, собиравшим прямо на улице публику абсолютно нового телешоу. Майклз явно нервничал, на то были причины: он был продюсером этой передачи, которой толком и названия не придумали. Сценаристы продолжали биться над скетчами и репризами, артисты бросались друг на друга, музыканты лениво разыгрывались, большие шишки из руководства канала NBC пристально за этим наблюдали, и мало кто верил, что из затеи выйдет толк. До запуска оставалось девяносто минут. На часах десять вечера, на календаре — 11 октября 1975 года. Никто не мог предположить, что этот день войдет в историю как дата рождения легендарной «Saturday Night Live», выпустившей с тех пор под тысячу программ и на днях начавшей пятидесятый сезон. 

Большинство голливудских фильмов снимается для зрителей всего мира. «Субботним вечером» принадлежит к меньшинству, предназначенному исключительно американцам. Они уже принялись спорить о сходстве артистов с прототипами (нередко близком к нулю) и точности в передаче деталей — хотя для режиссера Джейсона Райтмана фильм стал проектом мечты, а свидетельства они со сценаристом Гилом Кинаном изучали около двадцати лет. Их кино — для тех, кому не нужно расшифровывать аббревиатуру SNL; в Штатах таких миллионы. Те же, кто находится за пределами этого огромного пузыря, должны приходить в кинотеатры со словарем или хотя бы открытой в смартфоне страничкой Википедии. 

Ввязываться в дискуссию об исторической точности смысла нет — здесь моя экспертиза минимальна. Осмысленнее поговорить о выборе киноязыка и том, что может зацепить и заинтересовать в фильме Райтмана даже невовлеченного зрителя.  

Это грандиозная сценарная работа, в которой два десятка действующих лиц взаимодействуют друг с другом на сверхзвуковых скоростях, не давая публике опомниться. Многофигурной истории Райтмана может не хватать концептуальной глубины ансамблевых картин Роберта Олтмена («Военно-полевой госпиталь», «Нэшвилл», «Короткие истории») и его ученика Пола Томаса Андерсона («Ночи в стиле буги», «Магнолия»), зато и их тяжеловесности здесь нет в помине. Камера Эрика Стилберга, известного в основном именно по сотрудничеству с Райтманом, виртуозно протискивается между комиками и продюсерами, техниками и костюмерами, кукольниками и музыкантами, порой щеголяя однокадровыми панорамами (а может, их имитациями) или отдавая ритм фильма на откуп динамичному монтажу. 

Манеру съемки и игры хочется сравнить с постоянно звучащими за кадром и в кадре джазовыми импровизациями Джона Батиста — выдающегося композитора и лауреата множества премий за саундтрек к пиксаровской «Душе»: здесь он выступает в роли Билли Престона — великого клавишника, игравшего с The Beatles и Rolling Stones. Лучшая метафора для композиционного строения фильма — рассыпанные в одной из первых сцен кирпичи, которые медленно и неловко, но в убыстряющемся ритме укладывают в течение всего действия. Последний кирпич ляжет в этот пазл за считаные секунды до финала — он же начало первого выпуска: «В прямом эфире из Нью-Йорка, это „Субботний вечер“!»

Конечно, главная нагрузка в таком кино падает на артистов — тем более что из-за сценария здесь у каждого слишком мало экранного времени. Райтман избегает знаменитостей — как и основоположники SNL, нахальные безвестные новички, каждый младше тридцати. Ветераны Уиллем Дефо и Джей Кей Симмонс играют персонажей, которых можно назвать антагонистами: первый — глава NBC Дэвид Тебет, лживо подбадривающий молодежь, но рассчитывающий на ее провал, второй — маститый комик Милтон Берл, который является на площадку будто специально, чтобы унизить юных конкурентов. Но в обоих случаях речь идет скорее о ярких эпизодах, чем о полноценных ролях. В центре внимания все-таки именно молодые. 

Майклза сыграл Габриель Лабелль, уже прославившийся как начинающий Спилберг в «Фабельманах», его вышестоящего коллегу Дика Эберсола, более склонного к компромиссам, — Купер Хоффман из «Лакричной пиццы» уже упомянутого Андерсона. Рейчел Сеннотт («Тела, тела, тела») выступает в роли легендарной сценаристки SNL Рози Шустер, Кори Майкл Смит («Кэрол», «Май декабрь») исполняет роль первого ведущего шоу — Чеви Чейза. Финн Вулфхард (он играл у Райтмана в новых «Охотниках за привидениями», хотя больше известен «Очень странными делами») — зазывала у дверей, Николас Браун (незабываемый кузен Грег из «Наследников») осилил сразу две роли, тонкоголосого «антикомика» Энди Кауфмана и гениального творца Маппетов Джима Хенсона.

А для Мэтта Вуда перевоплощение в угрюмого Джона Белуши неизбежно станет прорывом — невозможно забыть сцену, в которой он катается на коньках в костюме пчелы на катке Рокфеллер-центра за четверть часа до мотора. 

О чем же все-таки этот искусный многоголосый фильм — и как различить в хоре голос режиссера? Быть может, он о главной материи кинематографа — времени. Сюжет почти развивается в реальном времени, позволяя себе при этом вызывающе неправдоподобные скачки (до начала шоу остается полчаса, когда продюсер находит в соседнем кабаке нового автора — и тот спасает положение, придумывая репризы на ходу). Или о творческой свободе, которая не терпит компромиссов, даже если именно на них выстроена вся индустрия. Но этот тезис грешит банальностью, как бы ни был близок Райтману, начинавшему с очаровательного авторского кино, вроде «Джуно» и «Мне бы в небо», но пришедшему к франшизному Голливуду в обновленных «Охотниках за привидениями». 

Скажем проще. «Субботним вечером» — картина о высших творческих проявлениях, доступных жанру живого телешоу. О самой материи и духе постмодернистского телевидения, апофеозом которого в Штатах 1970-х стали нахальные и новаторские выпуски SNL — матрица всех вечерних шоу будущего. О спонтанности, импровизации, отваге, юморе, об осознанном несовершенстве формы и мало с чем сравнимом драйве, который способен подарить прямой эфир (навык и искусство, давно забытые на федеральных каналах в России и неловко подхваченные некоторыми блогерами в ютьюбе).

Парадоксально, но единственный заземляющий противовес этого бесшабашного полета — собственно кинематографическая оболочка, в которую эти идеи заключены. Вся она состоит из тщательности и перфекционизма, вызванных истовой любовью авторов к предмету. А еще — трезвым осознанием того, что им такой свободы не добиться никогда, как бы сильно они ни старались.