«Карательная психиатрия никуда не делась» Вышел документальный сериал «Диссиденты и безумие» — о жертвах принудительного лечения в СССР и тех, кто боролся с этой системой. Рассказывает режиссер Сергей Гиндилис

На ютьюб-канале издания «Настоящее время» вышел документальный сериал режиссера Сергея Гиндилиса «Диссиденты и безумие». Проект посвящен карательной психиатрии, которую в брежневскую эпоху широко использовали против инакомыслящих — и которая считается одним из самых циничных и малоисследованных преступлений советской власти. В 1960–1980-х тысячи диссидентов прошли принудительное лечение в специальных психиатрических больницах, куда их отправляли по указу КГБ. По просьбе «Медузы» Сергей Гиндилис вспоминает, как шла работа над проектом, и объясняет, почему эта страшная тема остается актуальной десятилетия спустя.

Мы с моим отцом — Евгением Гиндилисом — начали работать над «Диссидентами и безумием» еще в 2021 году. На тот момент у меня уже был опыт в документалистике, но над историческим проектом, основанным на интервью и архивах, я работал впервые. В какой-то степени для нашей семьи это была личная история: мой прадедушка Александр Лавут был активным участником диссидентского движения, к счастью, карательная психиатрия обошла его стороной. Поэтому я изначально на интуитивном уровне чувствовал людей и контекст того времени.

Главной задачей было найти непосредственных свидетелей: в первую очередь правозащитников — тех, кто боролся с системой карательной психиатрии, — а также жертв. Нам очень важны рассказы [правозащитников] Александра Подрабинека, Вячеслава Бахмина и [психиатра и диссидента] Семена Глузмана — эти люди очень многое сделали, чтобы помочь жертвам [карательной] психиатрии, и пострадали из-за этого. Невероятная удача, что нам удалось поговорить с Андреем Григоренко, который невероятно тепло и подробно рассказал о своем отце [генерал-майоре ВС СССР Петре Григоренко]. Очень тяжелое интервью у нас было с Петром Старчиком — это было наиболее полное погружение в происходящее в Казанской спецпсихбольнице. Я очень ему благодарен, что он согласился об этом рассказать.

Во многом мы опирались на исследования Роберта ван Ворена — голландского советолога и правозащитника, который часто бывал в СССР как курьер, вывозивший информацию на Запад. Ван Ворен активно участвовал в кампании за исключение СССР из Всемирной психиатрической ассоциации [в 1983 году]. Он написал две книги, которые очень сильно помогли нам в создании сценария.

Поскольку многих наших героев уже нет в живых (Петра Григоренко, Леонида Плюща, Владимира Буковского), мы проделали большую работу с архивами, обнародованными в 1990-е. Тогда было снято несколько документальных фильмов и телепередач — они стали ценным источником, в том числе потому, что тогда [у журналистов и правозащитников] была возможность попасть в спецпсихбольницы, которые сохранились практически в нетронутом виде.

[В процессе изучения темы] страшного было много. Страшно, что принудительное лечение — это приговор без срока: людей могли держать в больницах столько, сколько требовалось «заказчикам» из КГБ. Часто заключенным давали медикаменты в дозах, превышающих норму, — по сути, это психоактивная пытка, человека намеренно превращали в зомби. А еще страшно обесценивание — все, что человек пытался сказать или сделать в свою защиту, не имело значения, ведь он объявлен невменяемым.

Это очень похоже на риторику нынешних властей — повесить ярлык на оппонента и нивелировать саму возможность дискуссии. Еще печально, что никто из так называемых психиатров не понес наказания — многие, как нам рассказал Александр Подрабинек, продолжили работать и после распада Советского Союза.

Тема эта, к сожалению, остается актуальной по многим причинам. Во-первых, карательная психиатрия никуда не делась. Вспомните о психиатрических репрессиях против крымских татар, которые идут с 2014 года. А в 2020-е широко обсуждалось дело шамана Габышева. До сих пор существует система ПНИ, унаследованных от советских психбольниц. Более того сама идея, что люди — это материал, который можно использовать по своему усмотрению, никуда не ушла и доминирует в путинской России. А правящая элита — это наследники тех самых людей, отправлявших диссидентов в психбольницы.