истории

В России вышел «Убийца „Священный паук“» — триллер о маньяке, который преследует секс-работниц в Иране Как общество его к этому подтолкнуло? И при чем тут тоталитаризм?

Источник: Meduza

В российский прокат вышел фильм иранского режиссера Али Аббаси «Убийца „Священный паук“». Мировая премьера картины прошла в 2022 году на Каннском фестивале, актриса Зара Амир Эбрахими получила «Золотую пальмовую ветвь» за лучшую женскую роль. В основе сюжета — реальные события, которые в начале 2000-х происходили в иранском городе Мешхед, где появился маньяк, который убивал секс-работниц — а общество это вполне одобрило. Антон Долин рассказывает о картине, которую зрители в большинстве стран увидели всего за пару месяцев до начала протестов в Иране.

Мировая премьера фильма Али Аббаси состоялась год назад на Каннском кинофестивале. Под овации зрительного зала режиссер взял микрофон и сказал: «Мой фильм — первый, в котором у иранской женщины есть не только лицо, но и тело».

В самом деле, «Убийца Священный паук» открывается сценой с обнаженной по пояс девушкой — она собирается на работу. Мы можем разглядеть и яркий макияж, и синяки на ее спине. Секс-работа в Иране вне закона, но она всегда существовала, в 2000 году этот раздражающий власти факт обсуждала вся страна. Поводом стала серия жестоких убийств: неизвестный знакомился на улицах Мешхеда — священного для шиитского ислама города — с секс-работницами, после чего их тела со следами удушья обнаруживали на свалках в предместьях. Пресса, с которой маньяк охотно общался при помощи писем и звонков, называла его Пауком. 

Будущий режиссер фильма тогда был студентом, внимательно следил за поиском убийцы, расследованием и судебным процессом. Его шокировала реакция общества, одобрявшего действия Паука: многие говорили, что тот «очищал улицы от скверны». Уже тогда, двадцать лет назад, родился замысел фильма. С тех пор Аббаси эмигрировал в Швецию, получил архитектурное образование в Стокгольме, оставил эту профессию ради кинематографа, начал успешную карьеру, получил каннскую награду за трансгрессивную и новаторскую историю любви «На границе миров» — и только после всего этого отважился вернуться к давнему замыслу. Разумеется, снимать на родине ему запретили. Роль Ирана начала 2000-х в фильме сыграла Иордания. 

Поклонников «На границе миров» фильм может разочаровать — с кинематографической точки зрения в «Убийце „Священном пауке“» куда больше традиционного. Скандальным и возмутительным такой фильм могли счесть разве что на Ближнем Востоке. Хотя натуралистические и подробные сцены убийств все же запомнятся даже испытанным ценителям детективов и тру-крайма.

С одной из них картина начинается. Параллельное действие показывает нам будни Паука — его имя и внешность зрителям известны — и журналистки, приехавшей из столицы, чтобы написать о его преступлениях репортаж. Она и становится главной противницей маньяка, ведущей собственное расследование, в то время как полиция остается пассивной. Эта часть фильма вымышленная, в отличие от обстоятельств самих преступлений и личности убийцы. 

Саид Ханаи (тегеранский театральный артист Мехди Бажестани пошел на серьезный риск, сыграв эту роль) — сильный, уверенный в себе мужчина. По профессии строитель, он много и с удовольствием работает, любит жену, воспитывает детей. Душить секс-работниц — его «хобби», которому он отдается, избегая любого сексуального контакта с жертвами и, очевидно, не пытаясь проанализировать скрытые мотивы собственных действий.

Арезу Рахими (Зар Амир Эбрахими — эмигрантка, живущая во Франции и получившая за роль заслуженный приз в Каннах; она также была одним из продюсеров и кастинг-директором картины) — въедливая и бесстрашная расследовательница. В своем стремлении добраться до правды она не поддается унизительному давлению со стороны чиновников и правоохранителей, а старшего по должности коллегу без труда подчиняет своей воле. Очевидно, что это обобщенный и не избежавший идеализации образ, который тем не менее живет на экране и выглядит убедительно благодаря актерской самоотверженности Эбрахими. 

«Убийца „Священный паук“» напоминает одновременно «Молчание ягнят» и «Воспоминания об убийстве», а также «Зодиака» и «Охотников за разумом» Дэвида Финчера. Однако у Аббаси есть и своя находка. Антагонистом он делает не безумца, помешанного на идее очищения мира от греха, а сам социум, сделавший возможным появление такого преступника. Событие это отнюдь не аномальное, а совершенно закономерное. В этом Аббаси следует, скорее, «Тони Манеро» чилийца Пабло Ларраина, одному из лучших фильмов о природе тоталитаризма. 

Неслучайно и то, что Паук — ветеран ирано-иракской войны, а его ближайшие друзья — бывшие сослуживцы. Привычка к насилию родилась во время военных действий и вновь проявилась в мирное время. Репрессивный режим, основанный на соблюдении религиозных ритуалов, легализует расправы над теми, кто выламывается из схемы, ломает представления о строгой социальной иерархии. Симпатии обычных иранцев к «воину света» Ханаи тоже отнюдь не случайны. Недаром государство не торопится его искать и карать — а когда все-таки делает это, то лишь утверждает свою монополию на насилие, не более того. 

Совпадение фильма Аббаси с историческим моментом знаменательно. Картина появилась всего за несколько месяцев до начала массовых протестов в Иране, связанных с многочисленными нарушениями прав женщин (за двадцать лет мало что изменилось), а возглавившие манифестации девушки напоминают героиню «Убийцы „Священного паука“». Несложно провести параллели и с современной Россией, да и с любой тоталитарной системой, где уничтожение гражданских свобод неминуемо ведет к патологическим отклонениям; невольно вспоминается случай профессора-реконструктора Соколова. 

При этом картина лишена плакатности, ее психологическая и физиологическая точность не позволяют зрителю отстраниться от увиденного и воспринимать историю как поучительную притчу. В памяти застревает образ красивого персидского ковра — живописного артефакта, символа древней иранской культуры, — в который завернуто тело очередной жертвы. Можно воспринимать его и как недвусмысленное высказывание о назначении искусства.