«Из-за меня рыдать будут. Я ж как Цой» «Ледокол» Николая Хомерики. Фрагмент фильма
В российский прокат 20 октября выходит фильм Николая Хомерики «Ледокол». Картина рассказывает о реальных событиях 1985 года: ледокол «Михаил Сомов» оказался зажат антарктическими льдами и провел в вынужденном дрейфе больше четырех месяцев. «Медуза» представляет фрагмент фильма (на самом деле, сразу два), а также комментарий кинокритика Егора Москвитина, который его уже посмотрел.
Егор Москвитин
кинокритик
Осень этого года — Года кино в России — запомнится двумя экстраординарными случаями. Режиссеры камерного, угрюмого, очень авторского кино получили немыслимые по местным меркам бюджеты и попытались рассказать большие коммерческие истории. Первый фильм — «Дуэлянт» Алексея Мизгирева, второй — «Ледокол» Николая Хомерики. Обе картины — бескомпромиссные рассказы о мужском долге. В обеих задействован Петр Федоров — один из двух молодых российских актеров, которых можно считать звездами в голливудском значении этого слова (второго угадайте сами). «Дуэлянт», увы, так заигрался в «Отверженных», что зрители его отвергли. Хочется, чтобы с «Ледоколом» вышло иначе.
Честного блокбастера из фильма не получилось. Да, в нем есть четкий сюжет, красивые спецэффекты, доходчивые шутки, сентиментальные сцены, колоритные образы и даже музыкальные номера. Но за этой праздничной ширмой по-прежнему прячется сложное и необщительное русское авторское кино. Однако это и к лучшему. Ведь там, где блокбастеры ограничиваются простой моралью и гимном человечности, хорошее авторское кино идет дальше — и задает зрителю трудные вопросы. «Ледокол» вышел с благородной миссией — рубить и топить лед, сковавший все вокруг, вдохновлять зрителей поступать не по бумажкам, а по-людски, учить думать не об инструкциях, а о ближних.
«Ледокол» — это, конечно, метафора России. Действие неслучайно разворачивается во время перестройки, а герои неслучайно стремятся от вечной мерзлоты в южные широты. На ледоколе происходят бунты, и до конца непонятно, кто прав: матросы или капитан. Да и капитанов тут — сразу двое. А на горизонте все время маячит айсберг, из-за которого фильм кажется русской версией «Моби Дика». Судно задело айсберг, и теперь тот «идет по следу». Это чувство надвигающейся беды — в нашем генетическом коде; фильм еще и об этом.