«Отошел на пять минут. Держитесь там» Фотограф Мартин Парр как никто понимал китч — вот и его последняя выставка выглядит как роскошный отель
Ретроспектива Мартина Парра в Новом музее Нюрнберга «Grand Hotel Parr», стартовавшая 24 октября, оказалась его последней прижизненной выставкой: 6 декабря фотограф умер у себя дома в Бристоле в возрасте 73 лет. Парр был одним из самых знаменитых документальных фотографов своего поколения и выпустил около ста фотокниг. Этот формат в принципе во многом благодаря Парру стал ключевым для фотоискусства XXI века. Именно вокруг фотокниг Парра выстроена нюрнбергская выставка, подготовленная при участии кельнского Музея фотокниги — единственного в мире. Критик Антон Хитров рассказывает, как эта очень необычная ретроспектива помогает обнаружить сквозные темы Парра.
С первого взгляда немудрено перепутать пространство этой выставки с настоящим отелем. Бывают же музеи в бизнес-центрах, так почему в музее не быть гостинице? У пространства «Grand Hotel Parr» нет ничего общего с «белым кубом» — стандартным нейтральным дизайном художественной выставки: стены покрыты сияющим шпоном, пол — огненно-красным ковролином, всюду разбросан чей-то багаж, а стойка портье, как это водится, завалена брошюрами.
Правда, при ближайшем рассмотрении оказывается, что это не брошюры, а фотокниги. И на чемоданах напечатаны фотографии. Они вообще напечатаны на всем, от обоев до резиновых тапочек, а в одном зале их даже можно собирать из паззлов. Залов много, и каждый стилизован под какую-нибудь общую зону в отеле: ресепшн, лаунж, ресторан, сувенирная лавка и бильярдная.
Вездесущие снимки — под стать интерьеру. Яркие, почти открыточные — опять же, если не всматриваться. В семидесятых Парр снимал черно-белые фотографии в духе старшего современника Тони Рэй-Джонса: хронику английской и ирландской повседневности, подчас эпическую, но чаще забавную. В восьмидесятых он перешел на цвет и нашел фирменный прием, вспышку при дневном освещении, из-за чего его снимки стали напоминать рекламные — по характеру, но не по сюжету. Вспышка помогала Парру показать натуру во всех ее несимпатичных подробностях, будь то жирный сэндвич из недорогой закусочной, чьи-нибудь руки с грязными ногтями или беззаботные туристы на пляже, которых он особенно любил снимать.
В 1994 году Парр подал заявку в международный кооператив Magnum. Многие сотрудники знаменитого агентства смотрели на него свысока, как на несерьезного фотографа, снимающего в супермаркетах. Ветеран Magnum Филип Джонс Гриффитс, работавший на Вьетнамской войне, призывал коллег голосовать против: «Любой, кого называет любимым фотографом Маргарет Тэтчер, не место в Magnum». Как бы Тэтчер ни относилась к Парру, сам он никогда ее не поддерживал. «Все фотожурналисты левые. Вы не можете делать эту работу, если не беспокоитесь о народе», — говорил фотограф в интервью. В Magnum его все-таки приняли, а спустя двадцать лет, в 2013-м, он даже на три с половиной года возглавил агентство.
Посетителей нюрнбергской выставки — или лучше сказать постояльцев отеля? — встречает записка: «Отошел на пять минут. Держитесь там. М. Парр». Теперь это придется читать как прощание с публикой — ироничное, в стиле фотографа.
Последняя прижизненная ретроспектива Парра вышла максимально нестандартной. Если мы рассчитываем увидеть фотографии в музее, то, как правило, на стене. В Нюрнберге они тоже есть, но скорее как часть тотальной инсталляции — в конце концов, что за гостиница без фотографий? Но традиционные снимки в рамах здесь далеко не главное. Главное — книги.
У Парра было много персональных выставок, в том числе на знаменитых площадках, — например, в лондонском центре искусств «Барбикан» в 2002-м, — однако столь масштабных ретроспектив с фокусом именно на фотокнигах еще не было (выставки поменьше, правда, были). Хотя решение логичное: Парр не просто автор сотни книг и редактор еще тридцати — он один из главных популяризаторов этого медиума.
В 2004-2014 годах на пару с Джерри Баджером — критиком, куратором фотовыставок и фотографом — он выпустил трехтомник «Фотокнига. История». В середине нулевых, когда вышел первый том, даже само слово «фотокнига» было не в ходу (хотя формат появился еще в XIX веке, практически одновременно с распространением фотографии). Сегодня, спустя двадцать лет, книга для фотографа — все равно что для стендап-комика сольный концерт, снятый на видео: показатель профессиональной состоятельности. Их коллекционируют и показывают в музеях — во многом с подачи Парра и Баджера.
Логотип «гостиницы» за стойкой портье не зря похож на раскрытый том: по сути, перед нами тематический читальный зал. В лаунже книги разложены на журнальных столиках, в ресторане — сервированы вместо блюд. Листая страницы, посетитель узнает снимки, напечатанные тут же на шезлонгах, подносах и пляжных шортах, но только в книге они получают нужный контекст.
Сталкивая между собой непохожие сюжеты, Парр высекает, как искру, новый смысл, которого не было ни в одной из фотографий. Слева загорелая мужская грудь с золотым крестом, справа сырое мясо на крючьях. Слева затерянная среди прочих товаров дешевая иконка Христа, справа тарелка, полная жареной рыбы. Помните, в Евангелии Христос накормил пять тысяч человек пятью хлебами и двумя рыбами? У Парра это прообраз нынешнего потребительского изобилия: капитализм и христианство — по крайней мере, поверхностное — парадоксальным образом отлично сочетаются, намекает фотограф.
Парра хорошо знают в России: у него были ретроспективы в Мультимедиа Арт Музее, выходила книга интервью на русском языке. Но прежде всего его знают как фотографа, который в 1990 году снимал первых гостей первого советского «Макдональдса», огорошенных западным сервисом и диковинными блюдами. Для Парра это весьма характерный сюжет. Его главная тема — в сущности, даже не потребление, а безнадежная погоня за счастьем.
Если сравнивать его с другими звездами современного искусства, Парр — это не Джефф Кунс, который злобно смеется над китчем просто потому, что так ему и надо. В фотокнигах Парра китча едва ли меньше, чем на выставках Кунса, но для него это лишь симптом, показывающий, как отчаянно человечество тянется к мечте. Его фотографии чуть ли не все об этом: вот женщина загорает, расстелив полотенце на жестком бетоне, вот туристы позируют на фоне Пизанской башни, а вот уродливый торт — его наверняка задумывали сказочным, как в рекламе. Неслучайно в его работах так часто возникают религиозные сюжеты: герои Парра — люди, грезящие о рае, каждый в силу своей фантазии. Еще один постоянный герой — рынок, который только этими мечтами и жив.
Отсюда, собственно, гостиница. Отели, особенно сетевые, продают нам идеальный образ дома, в котором уют не требует хлопот: завтрак сам себя готовит, простыни сами себя стирают, а в номере безупречная чистота. Все это, разумеется, иллюзия, и довольно зловещая, недаром писатели и кинематографисты так любят показывать обратную сторону гостиничной жизни. Начиная с неоконченного романа Франца Кафки «Америка» и заканчивая сериалом «Белый лотос». Отель — образец того самого мнимого рая, которым фотограф занимался большую часть карьеры.
Оформить ретроспективу Парра как тотальную инсталляцию в виде гостиницы — закономерное, но совсем не очевидное решение. Однако для Музея фотокниги, подготовившего выставку вместе с нюрнбергским Новым музеем — вполне типичное.
Первый в мире Музей фотокниги создал в 2014 году Маркус Шаден, основатель тематического издательства и книжного магазина в Кельне. Институция делает проекты по всей Германии, собственного помещения у нее нет. На передвижной выставке «Мир на переломе», которая в 2016-2018 годах посетила Росток, Дуйсбург и Кассель, показывали фотокниги в морских контейнерах, переделанных под маленькие читальные залы. А во время прошлогодней «Студии Кельн» портреты, снятые в этом городе на заре фотографии, вышли со страниц семейных альбомов на фасады домов. Это не просто аттракционы: музей старается заострить наше внимание на переживании пространства. Стоит уточнить: аналогового пространства, а не цифрового.
Исследователи фотографии — такие, например, как Дэвид Кампани, креативный директор Международного центра фотографии в Нью-Йорке — отмечают, что расцвет фотокниги пришелся на онлайн-эпоху, и это, конечно, не совпадение. Изображения в социальных сетях никогда не заканчиваются, отобраны непрозрачным алгоритмом, а в последнее время нередко и вовсе сгенерированы искусственным интеллектом. Изображения в фотокниге организованы согласно замыслу автора, чье имя стоит на обложке. Поэтому они и нужны нам сегодня — как альтернатива машинальному скроллингу. Кстати, весьма демократичная с точки зрения коллекционирования: книги дешевле, чем уникальные предметы искусства.
Для Парра, всеми силами продвигавшего такой формат — это самая правильная прощальная выставка.
Антон Хитров