Венеция-2025. «Тихий друг» Ильдико Эньеди: очень красивый и странный фильм про дерево В нем люди пытаются установить контакт с растениями. И это не фантастика

На Венецианском фестивале показали «Тихого друга» — фильм про двухсотлетнее дерево гинкго, которое растет в ботаническом саду при университете Марбурга в Германии. Вокруг него разворачиваются три сюжета, в которых действуют люди, — но дерево все равно остается главным. Антон Долин рассказывает об этом удивительном фильме.

Если бы жюри Венецианского фестиваля хватило смелости и остроумия, «Кубок Вольпи» за лучшую роль достался бы нечеловечески — вот уж в самом деле! — красивому дереву гинкго, сыгравшему в фильме Ильдико Эньеди «Тихий друг». Причем за женскую роль, хотя половая принадлежность могучего гиганта выясняется только ближе к финалу. Приз пришлось бы разделить между тремя исполнителями. Действие в разных временных потоках отнесено к 1908-му, 1972-му и 2020-му годам, поэтому снималось три дерева.

Самый интеллектуальный и оригинальный фильм не только фестиваля, но и кинематографического года, не похож ни на что из виденного вами прежде. Конечно, Эньеди не первая придумала снимать растения тщательно и придирчиво, крупным планом и во всех подробностях (телевидение и документальный научпоп давно овладели этими приемами), хватает и картин, где неодушевленные предметы или животные становятся свидетелями сразу нескольких человеческих историй.

Новаторство венгерской режиссерки, неутомимо ищущей нетривиальные ходы и в каждой картине придумывающей до сих пор не испытанный киноязык, в умении превратить гинкго в главное (не)действующее лицо. Принципиально отказавшись от антропоцентризма, она чаще показывает актеров-людей с точки зрения растений, чем наоборот. Отдельных аплодисментов порядком обалдевших зрителей удостоились титры с задействованными в «Тихом друге» деревьями, цветами и папоротниками — их список занял весь экран. 

Эньеди прославилась в 1989-м «Моим ХХ веком», удостоенным «Золотой камеры» в Каннах: уже тогда ей удавалось втиснуть целое столетие в причудливый локальный сюжет. После череды менее удачных картин и долгой паузы она вернулась на авансцену с предельно необычной драмой «О теле и душе», взявшей несколько главных наград, в том числе «Золотого медведя», на Берлинале в 2017-м. Там неожиданные влюбленные — директор скотобойни и присланная туда для проверки инспекторша — знакомились в разделенном на двоих общем сне, где принимали обличия оленей. В «Тихом друге» Эньеди делает логичный шаг от животных к растениям.

Сценарий писался специально для Тони Люна — вероятно, самого знаменитого и харизматичного из китайских артистов, недаром снимавшегося в «Любовном настроении» Вонга Карвая и «Вожделении» Энга Ли. Здесь он нейробиолог, профессор Вонг, приехавший в далекую Германию читать лекции о своих экспериментах по исследованию мозга младенцев и застрявший в чужой стране из-за только что объявленного ковидного карантина. Предметом его нового эксперимента и, можно сказать, единственным другом становится завораживающе огромное дерево. Понять и услышать гинкго Вонгу помогает по видеосвязи коллега-француженка (Леа Сейду).

Одновременно с этим мы отправляемся в прошлое, где становимся свидетелями исторического события — первая девушка смогла пройти допрос изуверов-экзаменаторов и поступить в Марбургский университет, поразив комиссию своим знанием системы Карла Линнея. Грета (швейцарка Луна Ведлер) умна, независима и готова на жертвы, чтобы сделать научную карьеру. Когда ее выгоняют из пансиона по подозрению в распутном образе жизни — она в компании других экзальтированных любителей природы танцевала под луной среди деревьев, завернувшись в простыню, — девушка устраивается за кров и еду ассистенткой к старику-фотографу (ветеран немецкой сцены Мартин Вуттке). Там она откроет новое для себя увлечение: делать портреты растений.

Футуристически-пустые пространства, завоеванные зловредным вирусом, запечатлены на самые современные цифровые камеры с их неправдоподобной точностью и детализацией. Начало ХХ века предстает черно-белым — использовалась 35-миллиметровая пленка. А 1970-е, время «детей цветов», установивших особенную связь с растениями — например, марихуаной, — оператор-многостаночник Гергей Палош (на его счету два последних фильма Роя Андерссона) снимает на 16 мм, подчеркивая домашний, хроникальный характер изображения. В эту эпоху романтически настроенный студент-одиночка Ханнес (Энцо Херманн Брумм родился во Франции, вырос в Германии, учился в Австрии) в том же университете помогает однокурснице проводить эксперимент с геранью — девушка задумала перевести ее эмоции на понятный ей язык.

Зритель «ждет уж рифмы розы», ведь завязка каждого из трех сюжетов намекает на love story. И ошибается, поскольку человеческие персонажи для Эньеди, ученые по профессии и призванию, — только посредники между нами и таинственным миром растений. Не уходя на поле научной фантастики, но приближаясь к его границам вплотную, режиссерка твердо дает понять: деревья и цветы — не антураж, не декорация, не фон. Речь в фильме именно о них, и лишь заодно — о природе научного знания, его авантюрности и беззаветности.

На идею снять «Тихого друга» Эньеди натолкнул давний интерес к передовым исследованиям биологов и нейропсихологов, в частности всемирно известная книга Анила Сета «Быть собой. Новая теория сознания». Не менее важно, что Ханнес штудирует Гете и Рильке, медитирует под прелюдию Вагнера к «Лоэнгрину». Вдохновение любителя, заходящего на территорию чужой дисциплины, иногда помогает совершить прорыв.

В «Тихом друге» он сводится прежде всего к синтаксису и ритму повествования, где каждый ракурс указывает на непривычную нам перспективу, иные точки отсчета времени и пространства: вместе с камерой мы блуждаем среди ветвей дерева, пробираемся к его корням, проникаем в клеточную структуру листа. К растениям добавляются гости из животного мира: белки, лисы, летучие мыши и даже многочисленные насекомые превращаются в полноправных участников происходящего. Еще сильнее визуальной составляющей действует поразительная звуковая партитура, богатство которой придает едва намеченной интриге объем; голоса птиц и сверчков, шелест ветвей и листьев на ветру, шум дождя создают музыку, с которой не сравнится никакой Вагнер.

Эффективнее всех фильмов об инопланетянах вместе взятых «Тихий друг» доказывает: во вселенной мы не только не одни — мы в ней отнюдь не хозяева. Привлекательные герои Эньеди — сплошь пришельцы, чужаки и чудаки: Вонг приехал из Гонконга, Грета — единственная женщина среди мужчин, Ханнесу герань милее тусовок у костра и студенческих акций протеста. Вместо того чтобы усиливать чувство отчуждения, эти аутсайдеры синхронно с режиссеркой — она в Марбурге тоже приезжая — осуществляют долгожданный контакт. По сути, «Тихий друг» — фильм о почти утраченном и особенно бесценном сегодня искусстве коммуникации. Друг с другом — через временной и поколенческий барьер, через непреодолимые пространства и социальные различия. С деревьями — через прикосновение, вслушивание, вглядывание. Через умение молчать.

Столетиями в Азии жила (и живет до сих пор) традиция любоваться листвой гинкго. Когда древнее, чудом не вымершее дерево осенью меняет цвет с зеленого на ярко-желтый, камера и зритель застывают, всматриваясь в его крону. Как будто стоит еще немного подождать, помолчать — и ты наконец сможешь его понять.