Последний огонек погас. Компас потерялся Как вспоминали Алексея Навального в Берлине. Одних он заинтересовал политикой, другим помог полюбить Россию — и всем продолжал давать надежду, даже находясь в заключении
В Берлине акции памяти Алексея Навального прошли сразу в нескольких местах. Сторонники политика принесли цветы, свечи и плакаты к стихийному мемориалу, который уже год располагается прямо напротив российского посольства, на улице Унтер ден Линден. В берлинском храме Вознесения Господня в этот же день прошла панихида по Навальному. Вечером в мемориальной церкви кайзера Вильгельма состоялась публичная беседа Юлии Навальной и журналистки «Дождя» Юлии Таратуты. Специальный корреспондент «Медузы» Кристина Сафонова рассказывает, что значил Навальный для тех, кто вспоминал его сегодня в Берлине.
«Последнее воспоминание об Алексее — съемка из суда [в Москве], когда он прощался с Юлией. Было несколько кадров, где в его глазах [как будто] промелькнуло: „Юля, я отсюда больше не выйду, я тебя люблю“», — вспоминает Владимир (имя изменено по его просьбе).
Сейчас Владимир убежден, что уже в январе 2021 года, когда Алексей Навальный вернулся в Россию из Германии, где проходил лечение после отравления «Новичком», «все умом понимали, что он погибнет». Но окончательно осознание, продолжает Владимир, пришло только 16 февраля 2024 года, когда стало известно о смерти Навального в колонии «Полярный волк» в поселке Харп на Ямале.
В годовщину гибели политика Владимир принес цветы к стихийному мемориалу на улице Унтер ден Линден в Берлине. Он расположен прямо напротив российского посольства, всего в метре от другого места народной памяти — мемориала жертвам российского вторжения в Украину. На снегу — несколько фотографий Алексея Навального, зажженные лампадки, охапки цветов и плакаты, написанные от руки: «Они умрут» и «Ничего не бойся». По словам Владимира, уже год он каждую неделю приносит сюда цветы.
— Для меня Алексей был чем-то вроде надежды, может быть, последней надежды, — говорит 22-летняя студентка Маша, тоже пришедшая к мемориалу, чтобы почтить память Навального.
— [Навальный] был в какой-то мере последним шансом на изменения, которые могли бы пройти не разрушительно для России, — соглашается ее друг Даня. — Сейчас, мне кажется, такой возможности уже нет.
— Он сыграл в моей жизни особенную роль, — рассказывает Алексей. — Раньше на Навальном было клеймо, что он звал [на митинги] только школьников. Вот я один из тех школьников, до кого он смог достучаться. В 2020 году мне было лет 14, и я впервые посмотрел [расследование] «Он вам не Димон». Навальный меня политизировал.
— Для меня, наверное, как и для многих, это был человек, который смог сломать систему, совершить чудо, — говорит Виктория (имя изменено). — Он состоялся в России как политик, хотя в России заниматься политикой невозможно. Он слал нам послания из тюрьмы и давал надежду. После его смерти стало понятно, что такое уже вряд ли будет. И как нам повезло, что он вообще был.
Помимо акции памяти у стихийного мемориала на Унтер ден Линден, Навального вспоминали и в берлинском храме Вознесения Христова, где прошла панихида. Также команда политика организовала вечер его памяти с участием Юлии Навальной и журналистки Юлии Таратуты. В просторном зале нового здания мемориальной церкви кайзера Вильгельма (старый храм был разрушен в результате авианалета союзников в 1943 году, сохранились его руины) нет свободных стульев — по словам организаторов, все 650 билетов были распроданы незадолго до начала мероприятия.
«Я очень рада и счастлива быть с вами здесь. Спасибо, что вы в этот вечер со мной, — обращается к собравшимся со сцены Юлия Навальная. — Для меня это был очень сложный год. И без вашей поддержки, без того, что вы пишете об Алексее, без того, что вы помните о нем, мне было бы намного сложнее».
На большом экране слева от сцены — видеоряд. Вот молодой Алексей Навальный кричит на митинге: «Мы здесь власть». А вот дает Моргенштерну кочан капусты за то, что тот обещает упоминать его на каждом своем концерте. И спрашивает у корги, хочет ли он полетать на частном самолете, как собаки Игоря Шувалова, бывшего на тот момент вице-премьером. А вот Навального задерживают на митингах, судят по делу «Ив Роше», не допускают до президентских выборов, пытаются убить. А вот он, вернувшись в Россию, призывает своих сторонников не бояться и выходить на улицы.
«Все эти годы было так, как будто мы вчера познакомились, — рассказывает об отношениях с мужем Юлия Навальная. — Ты встаешь каждый день и испытываешь счастье, потому что тебе интересно, тебе классно с человеком, с которым ты живешь. Не верьте, когда говорят, что любовь живет три года. Это неправда».
Навальная признается, что вопрос «почему вас еще не убили?», который раньше часто задавали Алексею, ее раздражал. «Я надеюсь, что все люди, в том числе журналисты, которые когда-либо задавали этот очень странный вопрос, получили на него ответ. И надеюсь, что кому-то из них, может быть, [теперь] неудобно, — говорит она. — Не убили, потому что не могли убить. Решили, что момент пришел, потому что Алексей был такой сильный и смелый».
«Благодаря Алексею, было не так страшно жить в России», — говорит пришедшая на вечер памяти Кристина (имя изменено по ее просьбе). Другой участник мероприятия, Костя, признается, что Навальный помог ему «еще сильнее полюбить свою страну». За деятельностью политика Костя начал следить в 2012 году: «Я начал разбираться, что происходит в России, ходить на митинги, понимать, насколько меня раздражает коррупция, несправедливость. И в противоположность этому, благодаря Алексею, стал еще большим патриотом. Я понял, насколько мне жалко и больно, что моя страна украдена ворами и преступниками в тюрьме».
Гибель Навального Костя ощутил как «потерю надежды»: «Когда Алексей был жив, и даже когда он был в тюрьме, надежда все равно была в сердце. А тут как будто последний огонек погас, как будто какой-то компас потерялся».
Письма Навального из заключения много значили и для Виктории. «Для меня в последние годы эти послания из тюрьмы были самым радостным, самым теплым», — говорит она.
О переписке с мужем рассказывает и Юлия Навальная: «Он меня, наверное, даже больше поддерживал [чем я его], своими шутками, своими рассказами». Она вспоминает, как кто-то подарил Алексею отрывной календарь с перечнем праздников, и он начал делиться ими с ней:
Юля, сегодня третье марта, и, представляешь, это наш с тобой день. Потому что сегодня день глинтвейна, то есть это твой день. А еще день ожидания чуда, ха-ха, это мой день.
А вот сегодня шестое марта, и снова наш с тобой день. Ведь сегодня — Всероссийский день гурманов. Это твой день. И день замороженных пищевых продуктов — ну, а это мой.
Сегодня Международный день очкарика — это мой. А еще день создания медицинских вытрезвителей, ха-ха, это твой.
По словам Юлии, они с мужем никогда не обсуждали, что она может продолжить его дело. «Он мне говорил: „Если меня посадят, живи спокойной, нормальной жизнью“. Мне кажется, это было связано с тем, что он очень меня любил, очень за меня переживал, — рассуждает Навальная. — Он знал, какие это и огромная ответственность, и огромные риски. И он был готов брать эти риски на себя, но, конечно, мне такого никогда не желал. Я жила с ним как за каменной стеной».
Быть лидером оппозиции, считает участница мероприятия Кристина, — «такая судьба, которую не хочется пожелать Юлии после всего».
— Большое ей спасибо, что она решила продолжить дело [Навального]. Я не представляю, насколько ей тяжело проходить снова и снова через смерть мужа, через давление со стороны российских властей, — говорит Костя. — Может ли она возглавить российскую оппозицию? Да, наверное. Как может и [Илья] Яшин, и другие.
— Из всех фигур Юлия Навальная, наверное, единственно подходящий человек в плане мифическом, героическом, как жена героя, — рассуждает Владимир. — Я надеюсь, что она совершит правильное действие. Главное, чтобы [в оппозиции] перестали «делить пирог».
— Мне кажется, у нее есть шанс. Но она не сможет сделать это одна. Все зависит и от нас, гражданского общества, — убеждена Виктория.
Когда Юлии Навальной задают вопрос о том, в чем заключается ее политическая миссия, она отвечает просто — чтобы «режим Владимира Путина закончился как можно быстрее», и все уехавшие россияне могли вернуться домой, в «нормальную Россию». «Я мечтаю вернуться, — говорит она. — Я хочу помочь всем вам. Я хочу помочь вам и себе».
На вопрос, гордился ли бы ею сейчас Навальный, Юлия не отвечает: «Скорее, он бы за меня очень сильно переживал и ругался: „Я же тебе сказал, живи спокойно“».
Кристина Сафонова, Берлин