Университеты на оккупированных территориях Украины — зона правового беспредела, на которую тратят миллиарды рублей. Кто управляет этими вузами? Исследование о ректорах «русского мира»
В марте 2023 года 29 вузов на оккупированных украинских территориях перешли в российскую федеральную собственность и были отнесены к ведению Минобрнауки РФ и профильных федеральных ведомств. То есть стали точно такими же образовательными учреждениями, как и остальные российские университеты. Подавляющее их большинство продолжает свою работу: в этих вузах учатся сотни тысяч студентов (в основном за счет российского бюджета), они выдают дипломы российского образца и даже получают гранты на научные исследования. Но правила российского образования действуют там не вполне: например, нет прозрачной системы госзакупок и обязательного для поступления ЕГЭ.
Кто же управляет этими университетами? В этом исследовании проект T-invariant впервые собрал и проанализировал данные обо всех руководителях российских университетов на оккупированных территориях. Биографии в большинстве случаев пришлось восстанавливать по крупицам, поскольку на сайтах университетов многие из них говорят о себе очень скупо (если вообще говорят). Но кое-что можно узнать из соцсетей, выписок из ЕГРЮЛ, анализа наукометрических баз и даже базы уголовных дел украинской прокуратуры (куда они попадают как коллаборанты). С разрешения T-invariant «Медуза» публикует это исследование с незначительными правками.
Пиратская территория
Оккупированные РФ территории, которые в официальной риторике называют «новыми регионами», — зона правового беспредела, которая уже много лет снабжает российский рынок дипломами государственного образца и диссертациями сомнительного качества, причем делает это почти исключительно за счет российского же бюджета.
Российская государственная аккредитация стала появляться у вузов «ДНР» и «ЛНР» еще пять-семь лет назад — с тех пор они выдают дипломы, имеющие ту же силу, что и дипломы остальных российских университетов. После начала полномасштабной войны (и еще до аннексии этих территорий) каждый из 29 вузов «новых регионов» получил куратора — обычный российский университет. Этот «куратор» отвечает за переподготовку преподавателей с «новых территорий» и обучение их российским стандартам, а также выдает выпускникам российские дипломы. То есть диплом Донского технического университета (Ростов-на-Дону) 2022 года на деле вполне может означать, что его обладатель в реальности учился в Горловке или Мариуполе и не знаком ни с одним российским учебным предметом.
В 2023 году для университетов аннексированных регионов приняли особые правила функционирования. Их абитуриентам до 2027 года можно не сдавать ЕГЭ и поступать в вузы «новых территорий» на щадящих испытаниях (их определяют сами вузы). Для студентов предусмотрены особые правила государственной итоговой аттестации: например, российский диплом готовы выдавать всем, кто учился в этих украинских вузах, но не закончил их к 2022 году. Кроме того, дипломы, выданные в «ДНР» и «ЛНР» с 2014 по 2022 год, автоматически признаются российскими.
Официально установленный пятилетний «особый» правовой статус высшего образования на «новых территориях» не мешает этим университетам получать совершенно обычные российские субсидии. В эту «серую зону» уходят, по всей видимости, сотни миллиардов рублей. Это и деньги на «восстановление» разрушенных университетов Мариуполя (сколько именно, никто не знает: открытые тендеры там не проводятся). Это и непропорционально огромное число бюджетных мест (28,5 тысячи из 620,5 тысячи на всю Россию в 2023 году). А также сотни многомиллионных научных грантов (например, на тему «Методы, модели и информационные технологии управления новыми территориями РФ» для Херсонского технического университета). В итоге мы получим «пиратскую» территорию, залитую бюджетными деньгами. Это и есть поле для работы всех героев этого исследования.
Университеты-близнецы
Подавляющее большинство российских университетов на оккупированных территориях — это захваченные либо в 2014-м, либо уже в 2022 году украинские университеты. Исключений всего пять. Это Мелитопольский государственный университет, созданный в 2022 году на базе нескольких украинских вузов (в том числе одного частного), Донбасская аграрная академия (созданная в 2016 году в стенах частного экономико-гуманитарного института с его же ректором во главе) и профильные вузы силовых структур: Донбасский университет юстиции, Донецкое высшее командное училище (существовало в Донецке, но было закрыто еще в 1995 году) и Академия гражданской защиты МЧС ДНР (правда, ее фактически искусственно выделили из местного технического университета).
Что значит — созданные на базе захваченных украинских университетов? В большинстве случаев где-то в Украине и сейчас действует вывезенный с оккупированных территорий университет-близнец с точно таким же названием. По подсчетам украинского правительства, с 2014 года только из Донбасса и Крыма было вывезено 40 тысяч студентов и 3,5 тысячи преподавателей: от Таврического национального университета, переехавшего в Киев, до Луганского медицинского университета в Ровно.
Естественно, эвакуировались не все: часть коллективов осталась на оккупированных территориях. Естественно, и те, и другие считают, что спасали студентов. И естественно, каждый из университетов-близнецов считает именно себя единственно легальным правопреемником того, украинского, который функционировал здесь до 2014 или 2022 года.
Преподавательские составы этих вузов периодически обмениваются заявлениями. К примеру, ректор Донбасского университета экономики и торговли Светлана Дрожжина говорит: «Моя команда — это те, кто не уехал ни в какой Кривой Рог». А украинский ректор Херсонской морской академии сообщает, что все документы, выданные российской Херсонской морской академией, не имеют ничего общего с документами об образовании.
Карьеристы двух волн
Анализ биографий ректоров российских университетов на украинских территориях явно демонстрирует существенную разницу между университетами, функционировавшими в «народных республиках» ДНР и ЛНР с 2014 года, и новыми, захваченными уже в 2022 году. В первых команда состоит уже из докторов наук, захвативших власть восемь лет назад. В вузах, захваченных в 2022 году, руководители часто не обозначены даже на официальных сайтах. Их скрытность можно понять: известно по меньшей мере об одном покушении на российского ректора на захваченных с 2022 года территориях.
Впрочем, общего у них гораздо больше, чем различного. Прежде всего, подавляющее большинство ректоров этих вузов не руководили ими в Украине. То есть практически все законные украинские ректоры этих университетов отказались сотрудничать с оккупационными властями. Единственное исключение — ректор Луганской государственной академии культуры и искусств Валерий Филлипов, основавший и возглавляющий этот вуз с 2002 года.
Портреты остальных типичны. Как правило, это 40–45-летние руководители второго эшелона (проректоры, заведующие кафедрами, деканы факультетов), которые после эвакуации законной администрации сделали быструю карьеру. Средний возраст ректоров на территориях, оккупированных с 2014 года, — 58 лет, а на оккупированных с 2022 года — 48. Понятно, что в «народных республиках» ко власти в вузах пришло уже следующее поколение, но даже там в половине (10 из 20) вузов ректоры остаются несменяемыми с 2014–2015 гг.
В 90% случаев административная команда университетов работала в этих же самых университетах — это не «варяги» и не оккупанты, а совершенно обычные преподаватели и заведующие кафедрами того же университета. Только один из 29 ректоров университетов «новых территорий» никогда не занимал в своем вузе никаких должностей до назначения руководителем — это Николай Тойвонен, который отправился в Мелитопольский университет с поста проректора Санкт-Петербургского экономического университета.
Пришедшие к власти на оккупированных территориях университетские профессора — ученые не первого и не второго ряда. У подавляющего большинства из них есть профили в российской наукометрической базе Elibrary, где они показывают заметную активность. Среднее число публикаций у ректоров «первой волны» — 81 на человека (ректоры «второй волны» сильно скромнее: у них в среднем всего 14 публикаций на человека). При этом средний индекс Хирша — всего 2,8 и 1,25 соответственно, несмотря на то, что почти половина наших героев — доктора наук.
Первая «волна» (2014-2022 гг.)
Вторая «волна» (2022-2024 гг.)
Средний возраст ректоров вузов на оккупированных территориях
58 лет
48 лет
Индекс Хирша ректоров вузов на оккупированных территориях
2,8
1,25
Среднее число их научных публикаций
81
14
Мы даже примерно понимаем, как именно все эти захваты власти выглядели изнутри. Например, в сети есть видео июня 2022 года, когда в Херсоне, только что оккупированном российской армией, согнанному в аудитории коллективу Херсонской морской академии представляют нового ректора Дмитрия Круглого. Вначале замглавы «военно-гражданской администрации Херсонской области» Кирилл Стремоусов (через полгода его убьют) рассказывает преподавателям, как их угнетала украинская националистическая власть, а после этого заметно волнующийся Дмитрий Круглый дрожащим голосом рассказывает, как он восстановит вообще все: и флот, и верфи, и академию.
Свои люди у силовиков и на контрактах
Из этого правила есть два исключения: «варяги» из России возглавляют или силовые вузы, или вузы, куда вливались и вливаются «на восстановление» десятки миллиардов бюджетных денег.
- Так, в Донецком высшем общевойсковом командном училище кадровый офицер из Южного военного округа полковник Сергей Золотарев сменил на посту начальника «полковника»-ополченца ДНР Михаила Тихонова.
- Начальником Академии гражданской защиты МЧС ДНР уже после российской аннексии стал сотрудник Академии ГПС МЧС России Михаил Кожевников.
- Донецкий государственный университет юстиции возглавил бывший начальник управления Минюста РФ по ДНР Никита Нарыжный (впрочем, до этого он работал в этом университете обычным преподавателем).
Такой же принцип действует и в отношении университетов, в которые вливаются огромные бюджетные деньги. Например, в Приазовском техническом университете Мариуполя (где только за лето 2023 года было фактически заново отстроено 6,5 тысячи квадратных метров зданий) при местном ректоре Игоре Кущенко работает проректором по административно-хозяйственной работе Вячеслав Пудовиков, имеющий строительный бизнес в Крыму.
Наконец, есть единичные случаи, уникальные по другим параметрам. Так, врио ректора Луганской академии внутренних дел сейчас работает Максим Коробкин Это пророссийский молодежный активист из Луганска, совмещающий свой пост с другой важной государственной должностью — «министра образования и науки» Харьковской области в российской оккупационной администрации.
Идеалисты или приспособленцы?
Почему ученые и преподаватели идут на сотрудничество с оккупационными властями? У ректоров университетов на оккупированных территориях довольно типичная биография. Они, как правило, начинали карьеру в том же вузе, который возглавляют сейчас, преподавателем или мелким административным сотрудником. В 1990-е те, кто поуспешнее, участвовали во всех возможных западных стажировках. После российской оккупации — сменили риторику и стали ярыми патриотами «русского мира». Например, ректор Луганского педуниверситета Жанна Марфина в интервью от 22 февраля 2022 года благодарила Россию за эвакуацию населения: «Мы благодарны Российской Федерации за помощь и поддержку в размещении жителей наших республик. Эвакуация населения проходит безболезненно и слаженно. Это в очередной раз доказывает, что мы — один народ!»
При этом среди них есть и убежденные сторонники России. Например, преподаватель Татьяна Томилина, уволенная из Херсонского педуниверситета в 2015 году за ношение уже запрещенной к тому времени в Украине георгиевской ленты, в 2022 году стала первым пророссийским ректором этого же вуза. «10 лет назад Татьяна Юрьевна практически в одиночку встала против фашизма на Украине. Ее лишили должности, но не сломили», — говорил про нее секретарь Херсонского регионального отделения «Единой России» Игорь Кастюкевич. Теперь Томилина — председатель областной думы Херсонской области.
Ректор Азовского педуниверситета Екатерина Степанюк во всех своих выступлениях гордится, что живет в России и желает «защитникам отечества скорейшего возвращения с победой». А еще рассказывает о «нацистских идеях» прежней украинской власти и долгом ожидании «освобождения от киевского режима»:
Когда случились события в 2014 году, и было провозглашено украинской властью почитание героев «Небесной сотни», к нам в педагогический вуз пришли рекомендации о том, что необходимо чтить память этих псевдогероев. Я в свое время работала заместителем декана по воспитательной работе и очень хорошо знаю, как отслеживалось наличие всех таких мероприятий в календарном плане. Это было очень жестко.
Есть несколько историй, которые особенно выделяются своим цинизмом. Ректор Приазовского технического университета в Мариуполе Игорь Кущенко на открытии «восстановленных» корпусов вуза в сентябре 2023 года благодарил Россию за новые объекты, между делом рассказывая, что во дворе университета во время российской блокады было кладбище, и демонстрировал надписи тех, кто сидел в подвалах вуза, скрываясь от российских бомб. Аналогичную историю рассказывала проректор Мариупольского государственного университета Ирина Вялкова, почти два месяца проведшая в подвале своего дома под российскими бомбежками: «Мы копали развалины нашего дома, что-то находили в перерывах между обстрелами». Тем не менее и она благодарит российское правительство за «восстановленный» университет.
Ректор Донецкого государственного медицинского университета Григорий Игнатенко на первой же странице своего сайта сообщает, что он одновременно гордится членством в Национальной академии медицинских наук Украины и звездой «Героя труда ДНР». Доктор наук не видит противоречия в перечислении этих званий буквально через запятую.
Сергей Чернышов, кандидат исторических наук, научный сотрудник Рурского университета в Бохуме