«Мы с мамой успеем добежать до подвала. Я обстрелов больше не боюсь» Большой репортаж из Белгорода — самого пострадавшего от войны города России
«Мы с мамой успеем добежать до подвала. Я обстрелов больше не боюсь» Большой репортаж из Белгорода — самого пострадавшего от войны города России
Война в Белгороде начала ощущаться уже в первые дни полномасштабного российского вторжения в Украину. Сейчас, на третий год войны, украинские войска регулярно обстреливают город, иногда — несколько раз за день. Корреспондент издания «Берег» съездил в Белгород и выяснил, как жители города пытаются сохранить себя и свои жизни. С разрешения издания «Медуза» публикует этот репортаж целиком.
Редакция «Медузы» осуждает вторжение российских войск в Украину и продолжающуюся военную агрессию со стороны РФ.
«Машинку жалко»
Утром в кафе недалеко от центральной площади — Соборной — пусто. Оно открылось час назад, но кроме меня в большом светлом помещении с панорамными окнами нет никого.
— У вас же есть укрытие? — предусмотрительно узнаю у улыбчивой официантки.
— Да, конечно, не переживайте, — поспешно отвечает та.
Через несколько минут на экране телефона появляется уведомление о ракетной опасности с призывом спуститься в укрытие. Если раньше сообщения чаще приходили уже после атак, то с середины марта 2024-го подписчики соответствующих каналов (например, «Предупреждение РО») получают новости незадолго до начала обстрела — значит, есть максимум две минуты, чтобы спрятаться.
— Девушка, объявили ракетную опасность, — нервно говорю я.
В этот момент в кафе заходят еще двое гостей, и официантка бросается к ним.
— Мужчина, закройте дверь! — взволнованно кричит она. Затем несколько раз переспрашивает у администратора, куда меня можно спрятать.
— У нас есть укрытие, но через здание — нужно выходить на улицу. Пойдете? — спрашивает она.
Я отказываюсь. По моим подсчетам, до обстрела остается меньше минуты, и последнее, чего мне хочется, — оказаться в это время на улице. Тогда официантка провожает меня в дальнюю часть зала, к столику, спрятанному за небольшой выступающей стеной.
— У нас здесь стены не простреливаются, — улыбается она.
За столик напротив садятся двое мужчин. Пока на улице раздаются взрывы, в кафе продолжает играть диско 1980-х. Пытаюсь считать удары, но сбиваюсь на шестом или седьмом.
Один из сидящих напротив, пролистывая ленту в телефоне, отмечает: «Раньше в восемь утра бомбили. Теперь перестали». Его друг не отвечает. Вдруг первый мужчина, схватившись за голову, сокрушается: «Эх, машинку мою жалко».
В отличие от гостей, сотрудники кафе не думают прятаться — официанты и повара, стоя за баром у панорамных окон, что-то бурно обсуждают. То и дело слышится женский смех.
Когда обстрел заканчивается, я выхожу из кафе — но о том, что еще несколько минут назад над городом раздавались взрывы, ничего не напоминает: на улице людно, на дорогах — много машин.
«Появился рефлекс искать укрытие»
Соборная площадь — это самый центр Белгорода. Справа от нее — здание областной администрации, слева — драматический театр имени Щепкина, а за ним — городской парк.
30 декабря 2023 года, в день самой масштабной атаки на Белгород, на площадь прилетел один из снарядов ВСУ — и она перестала быть безопасным местом встреч. При обстреле погибли 25 человек, еще 109 пострадали. Удары пришлись по центральным улицам — улице Богдана Хмельницкого, проспекту Славы, улице 50-летия Белгородской Области, улице Попова, а также по району городского парка имени Ленина. Повреждения получили 30 многоквартирных домов, больше ста машин и, как сообщал губернатор области Вячеслав Гладков, «большое количество коммерческих объектов, магазинов, торговых центров».
Гладков назвал эти последствия «самыми тяжелыми за последние два года, которые принесли за собой обстрелы со стороны вооруженных сил Украины». В российском Минобороны добавили, что атака была «попыткой киевского режима отвлечь внимание от поражений [ВСУ] на фронте».
В Киеве публично не комментировали обстрел. Однако украинское «Суспiльне» со ссылкой на свои источники в спецслужбах писало, что ВСУ якобы били только по военным целям, а разрушения и жертвы — результат плохой работы российской ПВО.
Театр на Соборной площади сейчас не работает. На двери висит напоминание: вернуть деньги за билеты на спектакль, прерванный или отмененный из-за угрозы обстрелов, нельзя. На больших экранах, установленных на здании, сюжеты региональных телеканалов сменяются видеоуроками первой помощи и призывами сообщать о передвижениях украинских беспилотников по области через специальное приложение «Радар».
На ступенях у Вечного огня рядом с Соборной площадью — мемориал погибшим в канун Нового года: лампады, свечи, детские игрушки, книга со сказками. Рядом со мной у мемориала останавливается молодой высокий мужчина. Он переводит взгляд с одной игрушки на другую. Его зовут Андрей, ему 26 лет. Он айтишник, совмещает фриланс с работой в одной из городских компаний. Андрей признается, что из-за обстрелов редко выходит на улицу и это первая его полноценная прогулка по городу за последние два месяца.
В начале войны ему «не было так страшно» в Белгороде, как сейчас, хотя 24 февраля 2022 года он помнит довольно смутно.
— В первый день, конечно, куда-то тоже что-то прилетело, но это так страшно не воспринималось. Помню, в первый день уехали самые паникеры, но тогда в принципе было непонятно, что вообще происходит. Хотя ничего особо страшного не было, — рассказывает Андрей.
Первым «серьезным ударом» для города, по словам собеседника «Берега», стала атака украинских вертолетов на белгородскую нефтебазу 1 апреля 2022 года. Примерно тогда же начались обстрелы приграничных белгородских сел, а летом, 3 июля, жители Белгорода узнали, «что такое ПВО». В тот день российские военные сбили над городом ракету — ее обломки упали на частный дом на улице Маяковского, убив семью из пяти человек и ранив еще четверых мирных жителей.
— Когда 3 июля прилетело конкретно, тогда уже было понятно, что как таковой безопасности больше нет. До этого было еще призрачное чувство, необоснованная надежда, мол, по нам не прилетит, — вспоминает Андрей.
Впрочем, он тут же говорит, что после июльской атаки «в Белгороде было спокойно». И хотя многие боялись возможного украинского наступления на область, к массированному обстрелу, как тот, что произошел 30 декабря 2023 года, белгородцы не были готовы.
— Все, что было до этого, несравнимо с тем, что случилось в тот день. Тогда просто случилась жопа, — объясняет Андрей, все громче и эмоциональнее. — После этого часть людей уехала, детей начали вывозить. По городу стало страшнее ходить, на такси стало страшнее ездить, потому что думаешь: «Вот сейчас ракетную опасность объявят, и что делать?»
Потом, по его словам, «все затихло — до выборов», а затем «снова началась жопа» — город стали обстреливать по 3–4 раза в день. Как сообщал губернатор Гладков, 14 марта ВСУ обстреляли Белгород три раза, 15 марта власти региона снова зафиксировали три обстрела, 16 марта — два, 17 марта — опять три. Позже атаки стали не такими частыми и не столь интенсивными.
Во время мартовских обстрелов Андрей думал о том, чтобы переехать в другой город, — компания, в которой он работает, даже предлагала ему помощь в этом.
— Но я тогда ушел в отпуск, и мы с моей девушкой ненадолго уехали. А когда приехали, все уже успокоилось, и мы решили пока никуда не уезжать. Но в моменте тогда мы думали, что если дальше все будет продолжаться так, то жить в