Прошедшее «Евровидение» — одно из самых интересных за последние годы Лев Ганкин рассказывает о музыкальных находках и политических конфликтах конкурса
В Мальме прошел финал 68-го конкурса «Евровидение», по традиции запрограммированного на полярные, но неизменно острые эмоциональные реакции: от живого интереса и сопереживания — до кринжа и хейта. Победителем «Евровидения-2024» стала Швейцария, в пятерку, помимо нее, вошли представители Хорватии, Украины, Франции и Израиля. По просьбе «Медузы» музыкальный журналист Лев Ганкин посмотрел финал конкурса и зафиксировал пять главных впечатлений.
Победила лучшая песня
Номер Немо Меттлера от Швейцарии «The Code» казался одним из ярчайших на «Евровидении» и до церемонии. На музыкальном уровне это эклектичный бурлеск, в котором исполнитель с легкостью переходит от опереточных вокализов к рэп-куплетам, а от пронзительных балладных фрагментов — к энергичным ритмам драм-н-бейса. Тематически «The Code» — захватывающе поданная история осознания и принятия собственной идентичности: музыкант взламывает нормативный гендерный двоичный код из нулей и единиц и примиряется с собственной небинарностью («Somewhere between the 0's and ones / Thatʼs where I found my kingdom come»).
В клипе на песню это проиллюстрировано в духе гротескной комедии положений: обыкновенный проводник из пригородного поезда, певец в финале является опешившим пассажирам в пышной кружевной юбке. На сцене «Евровидения» воспроизвести сюжет видеоролика, разумеется, было невозможно, но артист и его команда придумали не менее яркое решение: неустойчивый, постоянно движущийся круглый подиум, на котором швейцарец вынужден был балансировать прямо в процессе исполнения песни, словно преодолевая гравитацию.
Состав участников — самый сильный за последние несколько лет
«The Code» не единственная запоминающаяся песня на «Евровидении-2024»: добрая половина номеров сделана с большой выдумкой. Главным зрительским фаворитом оказался хорват Марко Пуришич, или Baby Lasagna, с ироничным дэнс-рок-боевиком об урбанизации «Rim Tim Tagi Dim»: лирический герой песни покидает малую родину, продает корову и прощается с любимой кошкой, трогательно призывая ее мяукнуть в ответ.
На противоположном фланге — норвежская группа Gåte, последнее место которой никоим образом не отражает уровня песни «Ulveram». Это впечатляющая фолк-металлическая композиция на основе старинной легенды о девушке, которую злая мачеха превращает в волчицу.
Между этими полюсами — всего понемногу. Сразу несколько стран — Франция, Израиль, Латвия, Португалия — прислали на конкурс баллады существенно выше среднего, с цепкими мелодиями и убедительными эмоциональными арками. Артисты из Украины, Эстонии и Греции эффектно и изобретательно совместили региональную музыку с хип-хопом — все три песни, разумеется, были спеты на родных языках исполнителей. Единственной зажигательной фолк-плясовой в наборе 2024 года стала армянская песня «Jako»; впрочем, группа Ladaniva во главе с обаятельной певицей Жаклин Багдасарян («Jako» — это она и есть) отработала за всех.
Зато танцы под электронную музыку обнаружились в достатке: их апологеты — и литовский певец Сильвестр Белт, и близнецы Маркус и Мартинус, представлявшие Швецию, и испанская группа Nebulossa во главе с 55-летней певицей Марией Бас (акцент на возрасте выглядел бы бестактно, но именно эту тему намеренно педалируют сами исполнители — и в песне «Zorra», и в снятом на нее видеоклипе).
Наконец, на этом «Евровидении», разумеется, нашлось место и для фрик-выходов: ирландская артистка Bambie Thug устроила на сцене натуральный сеанс экзорцизма, а финский исполнитель Windows95man приехал в Мальме с дурашливой евротреш-песней «No Rules!». Есть ощущение, что даже те, кто не привык считать «Евровидение» надежным поставщиком новой музыки для плейлистов, смогут в 2024 году обнаружить что-то для себя.
Политики в Мальме было больше, чем музыки
Тем обиднее, что запомнят этот конкурс не столько благодаря песням, сколько из-за сопровождавших его политических скандалов. В самой идее «Евровидения» заложен парадокс: конкурс всегда бравировал своей аполитичностью, но в любом соревновании стран — спортивном, культурном, каком угодно — политический подтекст закладывается автоматически.
Главным камнем преткновения этого года стало участие в конкурсе Израиля на фоне военной операции в секторе Газа, в свою очередь, последовавшей за террористической атакой правящей в Газе группировки ХАМАС на Израиль 7 октября 2023 года. Организаторы конкурса не пошли на поводу у активистов, требовавших дисквалификации израильской певицы Эден Голан, однако заставили израильскую делегацию внести изменения в текст песни. В первой редакции она называлась «October Rain» и содержала прямые отсылки к нападению ХАМАС, но в итоге была опубликована с нейтральным заголовком «Hurricane».
К Голан достаточно холодно отнеслись и некоторые другие конкурсанты — в частности, греческая певица Марина Сатти, которая во время ее ответов на пресс-конференции демонстративно имитировала крайнюю степень сонливости. Прилетело и с другой стороны: Украина в дни «Евровидения» внесла певицу в список «Миротворца» за то, что та выступала на территории аннексированного Крыма (до 24 февраля 2022 года уроженка Израиля делала карьеру в России). В итоге выступление певицы на конкурсе проходило под свист и улюлюканье части аудитории — главную строчку из победившей песни Немо, «I went to hell and back» («Я побывал в аду и вернулся»), Эден Голан смело могла бы отнести и на свой счет.
Тем не менее на фоне беспрецедентного давления — воинственные антиизраильские демонстрации гремели в Мальме на всем протяжении конкурса — певица безошибочно исполнила «Hurricane». Технически это довольно требовательная композиция, написанная в жанре прочувствованной баллады, а следовательно, в отличие от иных танцевальных поп-номеров, жизненно нуждающаяся именно в безупречном исполнении.
Соседский «блат», по крайней мере в голосовании жюри, удалось свести к минимуму
Профессиональные жюри песня «Hurricane», судя по всему, впечатлила не слишком: максимальная оценка, которую получила в этом голосовании Голан, равняется восьми баллам (от Германии, Норвегии и Кипра). Высшая оценка жюри была у Немо — по 12 баллов от 22 стран.
В целом типичная для «Евровидения» ситуация, при которой страны голосуют по принципу добрососедства — скандинавы за скандинавов, балтийцы за балтийцев, южане за южан и так далее, — в этом году оказалась несколько сглажена, что определенно порадует организаторов, долгие годы пытавшихся разными способами бороться с этой практикой.
Впрочем, примеры «добрососедского» голосования все равно были: Бельгия за Францию, Сербия за Хорватию, Молдова за Украину, Израиль за Люксембург (эту страну, вернувшуюся на конкурс после 30-летнего перерыва, представляла в Мальме израильтянка Тали Голергант).
Между голосами жюри и зрителей — пропасть
В отличие от профессиональных оценщиков из разных стран, до которых организаторы конкурса могут довести декларируемые ими принципы и настоятельно порекомендовать им следовать, зрительское голосование — неконтролируемая терра инкогнита. И в 2024 году разрыв между вкусами жюри и телеаудитории был заметен невооруженным глазом.
Немо телезрители поместили лишь на пятое место. Выше оказались, в частности, хорватский мачо Baby Lasagna и французский романтик Слиман с балладой под названием «Моя любовь»: несмотря на толерантность к квир-культуре, которую «Евровидение» долгие годы прививает своей аудитории, значительной ее части по-прежнему близки скорее традиционные, консервативные мужские образы. Кроме того, выше стали соискатели из воюющих стран: украинский дуэт Jerry Heil & Alyona Alyona и уже упоминавшаяся израильтянка Эден Голан.
Высокий общий балл украинской заявки можно было предсказать: номер с сочетанием патетической песенной части и хлесткого рэпа получился очень ярким — к тому же страна, третий год отражающая военную агрессию, заведомо вызывает сочувствие у европейской аудитории (не говоря о том, что в странах Европы по-прежнему много украинских беженцев, голосующих за своих представителей на «Евровидении»).
Кейс Израиля более примечателен: высказывания политиков и демонстрации на улицах европейских городов позволяли предположить, что война, которую страна ведет в Газе, вызывает в Старом Свете решительное и почти единогласное осуждение. Фон вокруг песни «Hurricane» на «Евровидении» (в которой артикулируется скорбь по погибшим 7 октября — но не звучит никаких мстительных призывов), казалось, подкреплял эту версию. Но 323 балла Голан от зрителей (лишь на 14 баллов меньше, чем у Baby Lasagna, чемпиона зрительских симпатий), в том числе высшие 12 баллов от четырнадцати стран, включая Великобританию, Францию и страну — хозяйку конкурса Швецию, — свидетельство того, что реальная картинка как минимум сложнее.
Лев Ганкин