«Кто ты, *****, такой?» На русском вышел роман пулитцеровского лауреата Вьет Тхань Нгуена «Преданный» — о герое, бежавшем из Вьетнама в поисках себя. Это как фильм Тарантино, только на бумаге
В издательстве Corpus на русском языке вышел «Преданный» Вьет Тхань Нгуена (перевод Анастасии Завозовой) — продолжение романа «Сочувствующий» о двойном агенте на вьетнамской войне, который одинаково сопереживает обеим ее сторонам. Действие второй книги происходит в Париже 1970-х: автору удалось создать одновременно смешную гангстерско-шпионскую комедию в духе фильмов Тарантино и серьезный текст о том, каково это — быть чужим в любой стране. О книге рассказывает литературный критик Лиза Биргер.
Предупреждение. В этом тексте есть одно матерное слово. Если для вас это неприемлемо, не читайте его.
В 2016 году «Сочувствующий», дебютный роман американца вьетнамского происхождения Вьет Тхань Нгуена, получил Пулитцеровскую премию (и еще примерно 15 других премий) — и стал одной из самых обсуждаемых книг года. Зимой 2024-го по книге выйдет одноименный мини-сериал режиссера Пак Чхан Ука («Олдбой»).
Главная тема Нгуена — беженство. Ее он касается и в сборниках рассказов (один из них так и называется, «Беженцы»), и в двух уже вышедших романах. Мемуары Вьет Тхань Нгуена «Человек с двумя лицами», опубликованные на английском языке в 2023 году, отчасти объясняют, почему для автора так важен этот сюжет. Когда писателю было четыре, в 1975 году, Сайгон захватили коммунисты — его семья решила покинуть юг Вьетнама и переехать в США. В Америке Вьет Тхань прожил несколько лет в приемной семье, прежде чем его забрали родители. Семейный магазин, которым управляли его родные, рассказывает автор, грабили, а сама семья постоянно выслушивала в свой адрес расистские оскорбления. Сам он прятался от этой новой действительности в американских книгах, комиксах и фильмах.
Дебютный роман Нгуена «Сочувствующий» — это история безымянного вьетнамца, ведущего двойную жизнь. Незаконнорожденный сын бедной женщины и французского священника, он стал двойным шпионом: американским в военном Вьетнаме и коммунистическим в США. Сам писатель говорил, что хотел показать американцам в своей книге настоящий Вьетнам, без голливудских фантазий. В одной из лучших сцен «Сочувствующего» герой оказывается на съемочной площадке художественного фильма о войне во Вьетнаме (подразумеваются, вероятно, съемки «Апокалипсиса сегодня» Фрэнсиса Форда Копполы), его тайная цель — показать «членораздельно говорящих вьетнамцев». Но, несмотря на все старания героя, земляки в картине так и остаются карикатурными злодеями — насильниками и убийцами.
Впрочем, среди героев «Сочувствующего» насильников и убийц тоже достаточно — и герой с раздвоенным сознанием никак не мог осудить ни их, ни себя. Способность сострадать и тем и другим в романе становилась не моральным императивом героя, а воплощением идеи «морального релятивизма»: нет ни добра ни зла, а значит, все дозволено. В финале, после года злоключений и пыток в исправительном лагере, герой становился беженцем: его ждал лодочный трюм и опасный путь в спокойную гавань.
Два года спустя, пережив путешествие, встречу с пиратами и лагерь беженцев на индонезийском острове, герой оказывается в Париже — с этого начинаются события «Преданного». С ним друг и кровный брат Бон, убежденный антикоммунист; приют им дает тетка героя — убежденная коммунистка.
Герой сохраняет оба своих сознания — и они бесконечно общаются, спорят друг с другом. Точно так же раздваивается и сюжет: это одновременно гангстерская сага, довольно смешная, где герои, примкнув к вьетнамской мафии, борются с арабами за передел рынка наркотиков, и философская драма, где читают французских антиколониалистов и Юлию Кристеву. На самом деле перед нами не столько сиквел, сколько совершенно самостоятельный роман, который еще точнее описывает, что значит быть чужим: не тем и не другим — никем.
«Преданный» почти целиком состоит из узнаваемых сцен, не раз воспроизводившихся в поп-культуре: вьетнамские мафиози рассекают по Парижу в сопровождении семи низких вышибал (рассказчик называет их «гномами»); главных приспешников мафиози зовут Ронин (щеголь с нагрудным платком и улыбкой кинозвезды) и Ле Ков Бой (человек с напомаженной прической, очками-авиаторами и бейсбольной битой); бордель зовется «Рай», больница для мафиози — «Райский сад», а куннилингус рассказчик сравнивает с причастием.
Первая ассоциация, от которой точно не удержится читатель, — фильмы Квентина Тарантино. Одна из центральных сцен романа описывает масштабную оргию с участием французской элиты, политиков и даже одного священника, другая — впечатляющее вьетнамское шоу-кабаре. Между этим — до смешного кровавые разборки гангстеров. Как и в фильмах американского режиссера, здесь полно забавных диалогов и гэгов: кто на крови поскользнулся, кто пистолетом смешно помахал, кто в репликах запутался, кого вычислили по кровавому следу дорогих ботинок. В то же время российский читатель, помимо Тарантино, вспомнит еще и парижские романы Эдуарда Лимонова — о герое-одиночке, который изо всех сил хочет казаться крутым, но мы-то понимаем, что он вышел не из мафиозного подвала, а из советской библиотеки.
Этот культурный винегрет — добавим к вышеописанному фантасмагорические сцены и рассуждения героев в кровавом подвале о колониализме в работах Фанона и Сартра, — складывается в роман многогранный и точный. Все это нужно, чтобы ответить на самый важный из всех вопросов, который герой с предельной точностью формулирует в одном из диалогов: «Ты, блядь, вообще кто?»
«Преданный» состоит из пяти глав и эпилога, они называются «Мы», «Я», «И я», «Moi», «Vous» и «Tu». Каждая из глав — шажок на пути героя к осознанию, кто же он вообще такой. Что значит быть вьетнамцем? И что меняется в статусе беженца? Кто такие эти «мы» в глазах французов, колонизаторов и совратителей, обаянию которых невозможно не поддаться? И можно ли что-то понять о себе, не освоив длинный список философской литературы, который Вьет Тхань Нгуен предусмотрительно дает в финале (Теодор Адорно, Антонио Грамши, Жак Деррида)? Даже человеку с одним сознанием непросто найти себя на мировой карте — если, конечно, ему не повезло родиться белым европейцем, для которого эти вопросы давно заботливо разрешены. Чего уж говорить о герое с двумя лицами.
В финале он наконец обретает имя и принимает важное решение — не отвечать на зло насилием. Таким образом, он проходит осмысленный путь, и в этом сила «Преданного» — автор не просто предлагает порассуждать об инаковости, но и предлагает выход: все же стать кем-то, несмотря на обстоятельства.
Вьет Тхань Нгуен точно описывает состояние любого изгнанника или человека, застрявшего между культурами и отвергнутого своей страной, — российскому читателю хорошо знакомы все эти мотивы. Говорит он и о ярости, и о стыде. В «Преданном» смесь этих чувств получает буквальное воплощение — в виде коктейля:
— Одна часть текилы, одна часть водки, безо льда, без украшений, без ничего. На вид должно быть как святая вода, на вкус — как ад.
— Гадость какая, — сказал бармен.
Лиза Биргер