«Конец режима» — книга Александра Баунова о том, как пали тоталитарные режимы в трех европейских странах (спойлер: не в Германии и Италии) В ней нет нравоучительных сравнений настоящего с прошлым. Зато можно неожиданно найти надежду на лучшее
В издательстве «Альпина Паблишер» вышла книга журналиста Александра Баунова «Конец режима: Как закончились три европейские диктатуры». В ней нет ни слова о знакомой многим читателям истории падения нацизма в Германии и фашизма в Италии, а еще — ни намека на режим, конца которого ждут миллионы людей сегодня. Но кажется, в процессе чтения такой книги в 2023 году параллелей с настоящим моментом не избежать. Литературный критик Галина Юзефович рассказывает, почему они вызовут не тревогу и отчаяние, а надежду.
Александр Баунов. Конец режима: Как закончились три европейские диктатуры. М.: Альпина Паблишер, 2023
Название и тематика книги политолога и публициста Александра Баунова как бы намекают, что перед нами вещь, написанная «по случаю» — в качестве прозрачной аллюзии к текущему положению дел в нашей стране и попытки, глядя в зеркало прошлого, спрогнозировать (если не спроектировать) ее будущее.
Однако достаточно раскрыть «Конец режима» в двух-трех случайным образом выбранных местах, чтобы понять: нет, текст этот писался не ad hoc, а стал результатом долгой и вдумчивой работы, которая определенно не сводится к «требованию момента», и начатой (а возможно, и законченной) до полномасштабного вторжения в Украину. Постоянные отсылки к научным статьям и монографиям, а также к интервью, мемуарам и прочим документам эпохи не делают книгу Александра Баунова в полном смысле слова академической, но уверенно обозначают ее место на одной полке с настоящими, далекими от сиюминутной конъюнктуры исследованиями.
В этом состоит важное достоинство «Конца режима». В отличие от множества других подобного рода текстов, обращенных в первую очередь к настоящему, а историю использующих лишь в качестве источника поучительных примеров, аналогий и предостережений, книга Баунова и правда рассказывает о том, о чем обещает рассказать: о практически одновременном падении и последующем демонтаже трех консервативных авторитарных режимов: испанского, португальского и греческого. Ни в какой момент Баунов не пытается прямо или косвенно намекнуть читателю, что португальский диктатор Салазар — ну просто вылитый Путин, только в профиль, а демократические реформы преемника Франко, короля Хуана Карлоса, вполне могли бы стать приемлемым форматом развития и для России. Нет: взявшись говорить об Испании Франко, Португалии Салазара или Греции «черных полковников», Баунов без гнева и пристрастия говорит именно о них — и, на первый взгляд, ни о чем больше.
Слово «падение» применительно к режиму предполагает что-то внезапное, быстрое и, скорее всего, катастрофическое, однако ни в одном из случаев, о которых пишет автор, катастрофы как таковой не произошло.
Режим Франко успел относительно мирно состариться и измениться вместе со своим создателем, а после смерти вождя-каудильо трансформировался достаточно плавно. На капитальную перестройку доставшихся в наследство от диктатуры институтов у нового главы Испании, короля Хуана Карлоса, и его главного сподвижника, премьер-министра Адольфо Суареса, ушло по меньшей мере пять лет.
Автократия Антониу ди Салазара и вовсе начала перестраиваться еще при его жизни — полупарализованный одряхлевший диктатор полагал, что продолжает править Португалией, однако на самом деле сменивший его у штурвала премьер Марселу Каэтану уже вовсю вел страну в сторону преобразований. И хотя совсем уж без революций и потрясений обойтись не удалось, резкий вираж занял всего два года, и сквозь череду правых и левых путчей Португалия вышла в пространство благополучной и относительно стабильной буржуазной демократии.
Греческий режим «черных полковников» и вовсе просуществовал чуть больше семи лет и закончился после неудачной попытки присоединить Кипр. То, что должно было стать маленькой победоносной войной, упрочить режим и сплотить нацию, обернулось трагедией, пробудившей к жизни пребывающие вроде бы в безнадежной спячке политические институты. Президент, казавшийся безобидной марионеткой при всесильной военной хунте, внезапно отстранил «полковников» от власти и вернул в страну опальных политиков-демократов, которые сумели одержать убедительную победу на последовавших за этим всеобщих и свободных выборах.
Позиционируя свою книгу как равноправную историю трех режимов, Баунов немного дезориентирует читателя: в действительности главные герои его работы — диктатура Франко и ее наследники. Им посвящено добрых две трети текста, и именно хронология изменений в Испании служит той временной шкалой, на которой отмеряются все события в книге (каждая глава, о какой бы из трех стран в ней ни шла речь, имеет обязательный подзаголовок в духе «Пятнадцать лет до падения режима Франко», «Через год после смерти Франко» и так далее).
Португалия же, как и Греция, которым уделено лишь пара десятков страниц, довольствуются скромной ролью сравнительного материала. Особенно огорчает последнее — казалось бы, профессиональный эллинист Баунов, в свое время работавший в российском посольстве в Греции, мог бы рассказать российскому читателю о «черных полковниках» немало интересного и неочевидного. И хотя пространная испанская часть основана, помимо прочего, на увлекательнейшем эксклюзивном материале — беседах самого автора с Игорем Ивановым, бывшим министром иностранных дел России, работавшим в Мадриде в последние годы правления Франко и наблюдавшим деконструкцию режима вблизи, избыточная краткость португальской и греческой частей вносит в композицию книги дисбаланс.
Парадокс, однако, состоит в том, что не вполне гармоничная с точки зрения литературной формы, нейтральная по тону и нарочито избегающая завлекать читателя соблазнительными параллелями с сегодняшним днем книга Александра Баунова оказывается самым, пожалуй, сильным и полезным высказыванием о перспективах России, прозвучавшим на русском языке за прошедший год. Избегая натянутых аллюзий, автор «Конца режима» тем не менее подбрасывает читателю бесценный материал для самостоятельных наблюдений, уроков и выводов.
Дело радикальной демократизации Испании взял на себя не кто-нибудь, а именно премьер-министр Адольфо Суарес — человек, с первого до последнего дня строивший карьеру в рамках «фаланги» (так называлось фашистское, по сути, движение, выполнявшее при Франко функцию правящей и единственной партии). Какой из этого можно сделать вывод? В несколько упрощенном виде он сводится к тому, что, как бы тот или иной политик ни выглядел при живом диктаторе, после его смерти он может повести себя иначе.
Решившись на серьезные реформы, молодой король Хуан Карлос не позвал в правительство никого из пожилых «системных либералов», отдав полномочия своим сверстникам — неопытным и, казалось бы, не обладающим достаточным политическим весом. Что из этого следует? Что наилучший путь к демонтажу прежнего режима — это смена не столько отдельных фигур, сколько поколений внутри элиты.
Видный фалангист и главный пропагандист франкистского режима времен гражданской войны Дионисио Ридруэхо (его не без оснований называли «испанским Геббельсом») двадцатью годами позже эволюционирует в самого последовательного критика Франко с либеральных позиций. Что из этого следует? Политики — как и люди в целом — склонны меняться и менять свои убеждения, поэтому не факт, что тот, кто пугает или, напротив, восхищает нас сегодня, останется равен себе через год, два или десять лет.
Подобного рода примеров — универсальных, а потому идеально приложимых и к нашим сегодняшним реалиям — в книге бесчисленное множество. В отсутствие навязчивого нравоучительства они, как ни странно, работают не хуже, а лучше, запуская в мозгу читателя неожиданные мысли и позволяя увидеть в болезненной картинке из новостей нечто новое — например, надежду, проступающую сквозь мрачную пелену отчаяния. А прохладная, слегка отстраненная интонация Баунова настолько удачно и комфортно задает дистанцию между наблюдателем и объектами, что трудно удержаться и не загадать желание когда-нибудь (желательно поскорее) прочесть книгу о конце путинского режима, написанную тем же автором и в той же повествовательной манере.
Галина Юзефович