«Отказываться убивать людей — не преступление» 12 бойцов российского ОМОНа отказались исполнять приказ — и не поехали воевать в Украину. За это их уволили
24 марта адвокат международной правозащитной группы «Агора» Павел Чиков сообщил, что 12 бойцов ОМОНа Росгвардии из Краснодара, находящихся на учениях в Крыму, отказались исполнять приказ командира — и не поехали на войну в Украину. После этого росгвардейцев уволили — однако они решили оспорить такое решение и требуют восстановить их на службе через суд. Их интересы представляет краснодарский адвокат Михаил Беньяш. «Медуза» поговорила с ним об этом деле и его возможных последствиях.
— Когда и при каких условиях уволили ваших клиентов?
— 25 февраля моих подзащитных собрались отправить на территорию Украины, но они отказались покидать территорию Крыма. Началась проверка. 1 марта пришел приказ о расторжении контракта в связи с неисполнением приказа. Они [росгвардейцы] подумали и решили восстанавливаться по суду. Вообще уволенных больше, но к нам обратились пока 12 человек.
— Они имеют юридические основания восстановиться? Насколько обязательно для них участие в «спецоперации»?
— Если бы там был вооруженный конфликт, чрезвычайная ситуация или введено военное положение, условия контракта могли быть изменены без их согласия на полгода. Но у нас там вовсе не вооруженный конфликт и не война, а просто «специальная операция». Про нее закон не говорит ничего. Туда можно ехать, но только если ты согласен.
— Какая красота.
— Власти сами не стали называть это вооруженным конфликтом. Какую категорию выбрали, такую и получайте. Значит, от каждого, кто туда едет, нужно согласие, и не стоит ему угрожать. А если это все-таки вооруженный конфликт, сразу возникает вопрос номер два: кто его начал? Упс. И на этот вопрос никому отвечать не хочется, поскольку там совсем другая квалификация действий — причем не [действий] вояк. Поэтому происходящее вооруженным конфликтом признано не будет.
— Есть попытки надавить на отказников?
— На них больше надавила публичность, они от нее очень страдают. Люди всю жизнь ходили в масках и шлемах, а сейчас обрели имена и фамилии. Для них это очень травматично. Несмотря на то, что они сделали одобряемый частью общества поступок, другая часть общества их травит.
— То есть, если вашим клиентам удастся восстановиться, это, возможно, будет прецедент, после которого контрактники станут массово отказываться от участия в «спецоперации»?
— Они уже массово отказываются. Просто раньше они опасались, что это незаконно. А теперь будут знать, что для этого есть правовые основания.
— Ваши клиенты ожидали публикации в СМИ, такую реакцию общества и начальства?
— Я говорил, что будет шумиха [на локальном уровне]. Но результат меня удивил, а их шокировал.
— Применяется ли для предотвращения отказов административный ресурс?
— В нашем случае его отпугнула публичность. А на остальных бойцов из других городов административный ресурс давит. Замполиты, особый отдел. Пугают «изменой Родине». Но это все чес. Работа чисто на испуг.
— Масштабы отказа можно оценить?
— Мне пишут по всей стране, от Сибири до Северного Кавказа.
— Почему именно вам?
— Пишут тому, кто пошел судиться. Значит, он разбирается, что можно, а что нельзя.
— То есть, вал обращений пошел после этих росгвардейцев.
— Да.
— Вы можете примерно оценить количество обращений?
— В пределах двух сотен. Связывается, как правило, один человек от коллектива. Спрашивает, могут ли их восстановить на службе. Я отвечаю: с точки зрения закона, должны. С точки зрения того, что у нас в России происходит… Посмотрим.
— Чем мотивируют росгвардейцы свой отказ участвовать в «спецоперации»?
— Это очень просто. Люди не хотят убивать и быть убитыми. Когда они устраивались на работу, договор был немножко об иных вещах. К тому же, у ОМОНа функционал другой. Они из систем «земля-воздух» стрелять не умеют, танками не управляют. Куда им против регулярной армии выходить. Да и с чем — с дубинкой и щитом? Их работа — разгонять навальнистов, они с ней прекрасно справлялись. А это — нечто другое.
Я хочу, чтобы другие бойцы знали: отказываться убивать людей — не преступление. Это не постыдно. Это нормально. Если человек говорит «нет» приказу, который заставляет его убивать, он вполне может рассчитывать на нашу защиту. Я и адвокаты «Агоры» ее окажем.
— Не боитесь, что на вас тоже начнется давление?
— Что я, давления не видел? У меня две недели назад дверь высадили. Вы бы видели, во что она превратилась. Словно ее гиппопотам жевал.
Беседовал Владимир Севриновский