«Открывать независимое медиа в России в 2022-м — это мазохизм» Месяц назад запустилось новое издание о насилии — «Черта». Мы поговорили с его создателями
Месяц назад в России появилась «Черта» — новый журналистский проект, посвященный теме насилия во всех его проявлениях. «Черту» создала команда «Утопии», другого независимого СМИ, которое писало о проблеме насилия и гендерного неравенства, но закрылось в конце 2021 года после того, как суд оштрафовал центр «Насилию.нет» и его руководителя Анну Ривину за отсутствие маркировки публикаций «Утопии». По мнению Роскомнадзора, издание было проектом «Насилию.нет», журналисты это отрицали. Теперь они в «Черте» пробуют разобраться, почему людей окружает так много насилия и что с этим можно сделать. О том, зачем запускать новое медиа в такое непростое для журналистики время, рассказывают его создатели — Нина Захарова, Дарья Сулейман и Илья Панин.
«Мы не просуществовали и года. Сайт начал работу 7 декабря 2020-го, а 7 ноября 2021-го «Утопия» закрылась, — вспоминает шеф-редактор Илья Панин. — Мы тяжело это переживали. В тот день всей командой собрались у меня дома и устроили коллективную психотерапию с некоторым количеством вина».
Каждый из членов команды пришел в «Утопию» из других социальных проектов и хотел продолжать работу.
Нина Захарова начала помогать пострадавшим от насилия еще во время учебы в университете. В центр «Насилию.нет» Нину привела подруга, следующие несколько лет она писала и редактировала новости и тексты для центра, вела соцсети. А один раз подменяла администраторов на горячей линии. «Мне потом полгода кошмары снились, потому что звонили в самых разных состояниях и часто с очень жестокими историями», — признается Нина. Когда директор «Насилию.нет» Анна Ривина придумала проект «Утопия», девушка перешла в него и продолжила работать с темой уже в роли корреспондента.
Илья Панин, в прошлом внештатный корреспондент «Открытых медиа» и «Таких дел», в «Утопии» оказался по приглашению Анны Ривиной. В проекте его заинтересовала общественно важная тема — Илья уверен, что «насилие сопровождает человека на протяжении всей жизни». «Оно начинается уже при зачатии, в виде репродуктивного насилия, и продолжается в старости, как насилие над пожилыми, — поясняет журналист. — «В школах, детских садах все это тоже есть. Столкнуться с ним можно в любой момент, им буквально пропитана жизнь, ведь в России — это одна из скреп».
Летом 2021-го к команде присоединилась редактор Дарья Сулейман, которая пришла из другого некоммерческого проекта — «СПИД.ЦЕНТР».
А в сентябре суд оштрафовал центр «Насилию.нет» и Анну Ривину на 300 и 100 тысяч рублей за отсутствие маркировки о статусе иностранного агента в материалах «Утопии». В издании настаивали, что не связаны с центром, но в середине июля начали маркировать свои публикации, чтобы избежать штрафов.
Создательница «Утопии» Анна Ривина вместе с командой решили прекратить выпуск новых материалов. Закрытие издания журналисты приняли тяжело. Нина Захарова вспоминает, что для нее это была настоящая «эмоциональная катастрофа». «Мне не хотелось перечеркивать годы работы в этой сфере. Для меня всегда было важно помогать пострадавшим, — вспоминает девушка. — Я сразу знала, что буду писать для будущего проекта».
«После закрытия мы решили: надо продолжать в любом виде, даже без денег, на коленке, как проект группы любителей, — объясняет Илья. — Нам повезло, всего через несколько месяцев запустилось наше собственное медиа — «Черта»».
«Думали, уйдем в свободное плавание, оказалось, что пересели с корабля на самодельный плот»
Концептуально новый проект почти не отличается, его создатели также решили рассказывать о насилии и исследовать этот феномен со всех сторон.
«Это как школьная программа, — поясняет идею издания Нина Захарова, — ты изучаешь одно и то же явление с точки зрения биологии, обществознания, истории. Ты можешь даже не понимать, что все это связано — но к 11 классу кусочки этого пазла складываются в общую картину».
«Черта» не только рассказывает личные истории пострадавших от насилия, но и пробует выяснить причины насилия — биологические, социальные, культурные: журналисты анализируют научные работы, разговаривают с экспертами и исследуют опыт борьбы с насилием в разных странах, который можно было бы перенять.
Издание открыли на деньги инвесторов, но их имена команда сейчас не разглашает. «Это вопрос безопасности, — объясняет главный редактор Илья Панин. — В 2022 году, мне кажется, что это едва ли не обязательное условие для всех медиапроектов. Ведь признать [иностранным] агентом и влепить штраф могут за что угодно, в том числе за абсолютно легальную поддержку».
Панин уточняет, что денег инвесторов проекту хватит только на первое время, но команда находится в постоянном поиске дополнительного финансирования и планирует запустить сбор пожертвований.
Несмотря на поддержку инвесторов и совместный опыт в прошлом, команда нового проекта сразу же столкнулась с трудностями. «Мы думали, что уйдем в свободное плавание, — признается Нина Захарова. — А оказалось, что в море мы вышли, пересев с корабля на самодельный плот. В «Утопии» была возможность проконсультироваться с Анной Ривиной, у которой есть опыт в организации [проектов]. Сейчас же нам надо самим думать, где брать ресурсы, как выстроить работу. Сложно сопоставить наши возможности и наши амбиции».
«Черта» открылась в один из самых сложных периодов для российской журналистики. Еще летом 2020 года МБХ-медиа подсчитало (сайт заблокирован в России), что за время пандемии около 12% действующих СМИ осталось без лицензии. Редакция заметила, что в период с 2015-го по 2020-й закрылось каждое пятое медиа. С тех пор ситуация стала только хуже. Летом 2021-го, после очередной блокировки сайта, закрылось само МБХ-Медиа и несколько других крупных медиапроектов, а Минюст начал массово признавать иностранными агентами журналистские редакции и отдельных сотрудников. За 2021 год число СМИ и отдельных журналистов-иноагентов увеличилось с 17 до более чем ста (сейчас в списке СМИ-иноагентов 116 организаций и физических лиц).
«Конечно, в 2022 году открывать независимое медиа в России — это отчасти мазохизм. Журналистику уничтожают уже много лет, а последние годы буквально выжигают напалмом. — говорит Илья Панин. — Меня много раз спрашивали друзья, зачем я в это ввязался и делаю «Черту». Ответ очень простой — потому что хочу делать дело, которым все еще горю. За свои 30 лет я занимался только журналистикой — это единственное, что я умею. И к тому же, мне банально не все равно. Кажется, у [группы] Padla Bear было про это: «я смотрю в окно, за окном Россия, как бы сделать так, чтобы это не бесило…»».
«Мы тыкаем острой иголкой в болевые точки»
«У людей есть ощущение, что медиа о насилии не так важно, как «реальная» помощь, мол, шелтеры работают, НКО помогают, а медиа — ну, так, пишут, и все. Но мы ведь переходим от адресной помощи к более глобальной», — объясняет Нина Захарова.
Главный редактор проекта Илья Панин добавляет, что цели решить конкретную проблему перед журналистами в принципе стоять не должно: журналист разбирается, как все устроено, показывает, где что не так и останавливается на этом этапе. «Мы, как и все медиа, — рассуждает Илья Панин, — тыкаем острой иголкой в болевые точки, которые существуют системно, годами, и никто не хочет их решать. Если насилие происходит в таких объемах — значит, надо продолжать работать над этой темой, пока она не решится».
Нина Захарова уверена, что медиа объединяет людей в борьбе с проблемой: «Мы даем людям понять, что они могут выйти из ситуации насилия. Это то знание, с которым уже можно обращаться за адресной помощью».
По наблюдениям журналистки, несколько лет назад тема домашнего и сексуализированного насилия не поднималась в медиа, но сейчас об этом регулярно говорят журналисты и правозащитники. Общественное мнение о семейном насилии, судя по социальным опросам, тоже меняется: Левада-центр утверждает, что большинство россиян выступают за принятие закона о семейно-бытовом насилии — еще в 2016 году 50% россиян высказывали мнение, что публичные заявления о пережитом насилии «разрушают традиционные ценности».
Редактор «Черты» Дарья Сулейман убеждена, что в обществе существует запрос на обсуждение насилия: «Все хотят жить в мире без насилия. Но не все знают, как это сделать». По мнению Дарьи, «Черта» начинает этот диалог.
«Наши тексты и темы часто мрачные, но они — отражение реальности»
«Черта» существует всего месяц, но за это время редакция успела получить первую обратную связь от читателей и скорректировать направление своих текстов. Сначала писали про насилие во всем мире, но позже сосредоточились на том, что происходит в России.
«Мы переживали, что в Техасе запретили аборты, — объясняет Нина Захарова, — а потом выяснили, что у нас на Кавказе есть свой «техас», и нам лучше поговорить о том, что происходит в нашей стране».
Сейчас, по словам Ильи Панина, редакция ищет нужный язык для разговора о насилии, причем с любой аудиторией. «Понятно, что мы все живем в информационных пузырях, — говорит Илья, — но я очень хочу, чтобы нас читали не только в Москве и Питере, чтобы в любом небольшом городе рефлексировали насилие вместе с нами и понимали, что это не норма. Честно скажу, мне пока сложно понять, как этого достичь — мы экспериментируем с форматами, ищем способ говорить на сложные темы: в игровой форме, через тесты».
Судя по отклику, команда с этой задачей справляется — уверена редактор «Черты» Дарья Сулейман: «Я варюсь в этой теме, и мне кажется, что мы обсуждаем сто раз проговоренное и пережеванное. Я не ожидала, что так много читателей, совершенно незнакомых людей будет писать мне, что их зацепили наши тексты».
Для Нины Захаровой важно, чтобы жертвы насилия находили поддержку в текстах «Черты». «Меня всегда поражало, насколько будничным тоном мои герои говорят о насилии, которое над ними производили годами. Как будто люди живут в другом мире, — признается корреспондент. — И я хочу своей работой побудить как можно больше людей перейти из этого мира в другой, с уважением к личным границам. Чтобы люди узнавали, что насилие над ними неприемлемо, что они могут найти помощь».
Илья Панин говорит, что, несмотря на сложную тему, «Черта» должна давать надежду, а не подавлять ее. «Мы не только про какую-то беспросветную хтонь, русский Мордор и северную тьму, — объясняет Илья. — Да, наши тексты и темы часто мрачные, но они — отражение реальности. Надеемся, что у читателя не будет ощущения полной безнадеги, как когда читаешь новостную ленту. Будем рассказывать добрые и воодушевляющие истории, надеюсь, со временем их станет больше».
Анастасия Садовская