Последняя ложь Стивена Гласса Журналист выдумал десятки репортажей, но после разоблачения поклялся никогда не врать. Через 15 лет слово пришлось нарушить — когда у его жены нашли болезнь Альцгеймера

Стивен Гласс — пожалуй, самый знаменитый обманщик среди журналистов. В 1990-х он писал статьи в престижные американские журналы, выдумывая сначала проходные подробности, потом героев, их реплики, а потом и целые репортажи от начала до конца. В конце концов его разоблачили и с позором уволили, а в 2003 году прославили на весь мир в фильме «Афера Стивена Гласса» (Shattered Glass). После разоблачения Гласс поклялся себе больше никогда в жизни не врать, и около пятнадцати лет ему удавалось следовать этому правилу. Но однажды у его жены обнаружили болезнь Альцгеймера — и она попросила никому об этом не рассказывать, хотя ее состояние становилось все более очевидно окружающим. Об этом много лет не знал никто, кроме самых близких друзей Стивена Гласса и его жены. И лишь недавно Гласс рассказал эту историю преподавателю журналистики и основателю фактчекингового сайта PolitiFact Биллу Адеру — почитайте ее в пересказе «Медузы».

Стивен Гласс вырос в пригороде Чикаго и поступил в Пенсильванский университет. Однако там он быстро понял, что работа над студенческой газетой его интересует гораздо больше, чем лекции. Окончив вуз, Гласс поступил на работу в престижный журнал The New Republic.

Сначала Гласс занимался обычной репортерской работой, но потом жажда успеха подсказала ему начать выдумывать все больше сенсационных деталей для своих статей. Все чаще в них появлялись вымышленные герои со все более фантастическими репликами. Например, в репортаже со съезда молодежного крыла Республиканской партии он описывал, как обкуренные делегаты строят планы заманить в свой номер девушку и подвергнуть ее разнообразным унижениям. Всего в конце 1990-х за подписью Стивена Гласса в разных изданиях вышло больше 40 статей, выдуманных частично или полностью.

Самая знаменитая выдумка Гласса — репортаж с хакерской конференции в городе Бетесда, штат Мэриленд. Его он сочинил от начала до конца. В попытках замести следы Гласс создал фальшивый сайт вымышленной компании, упоминавшейся в репортаже, напечатал визитки ее директора и даже посадил своего брата отвечать на звонки от имени этого директора. Но журналисты Forbes вскрыли обман, в 1998 году Стивена Гласса с позором уволили из The New Republic.

После разоблачения и увольнения Гласс был сильно подавлен. По совету своего психотерапевта он начал писать десятки писем с извинениями всем, кого его выдумки как-то задели: издателям, редакторам, другим журналистам, а также героям своих статей. В том числе Монике Левински: в 1998 году, на пике «Моникагейта», у Гласса был репортаж с вымышленного съезда продавцов сувениров в честь самого на тот момент громкого секс-скандала в американской политике.

Также он выплатил журналам, которые его печатали — кроме The New Republic Глассу удалось обмануть редакции Rolling Stone, Harperʼs и других СМИ, — 200 тысяч долларов компенсаций за полученные от этих изданий гонорары (с процентами). В 2003 году он написал роман «Выдумщик» (The Fabulist), где в беллетризованной форме изложил историю своего падения. Критики книгу разнесли. В том же году вышел художественный фильм «Афера Стивена Гласса» (Shattered Glass), который иногда показывают в качестве учебного пособия на лекциях по журналистской этике.

В 2004 году Пол Цукерман, старший партнер в калифорнийской юридической фирме, занимавшейся исками по делам о причинении телесных повреждений, искал секретаря. Ему попалось на глаза резюме Стивена Гласса, который, поняв, что путь обратно в журналистику закрыт навсегда, к тому времени с отличием окончил курсы юриспруденции в Университете Джорджтауна.

Цукерман вспоминает, что на собеседование пришел «полностью уничтоженный человек, буквально сочившийся стыдом и сожалениями». Но, говорит юрист, буквально через три минуты беседы он понял, что Глассу можно доверять. Цукерман, который за несколько лет до этого прошел реабилитацию от наркозависимости, объяснил Глассу, что его разоблачение — лучшее, что с ним могло произойти: ведь теперь у него появился шанс стать по-настоящему полезным человеком.

Коллеги Гласса жалуются, что он до сих пор рассказывает всю историю своей жизни во всех деталях каждому посетителю их фирмы. Но Гласс уверен, что его откровенность помогает добиться доверия у клиентов. Сам Гласс рассказывает, что его любимая книга — «Ложь» Сэма Харриса. Ее автор настаивает на абсолютистском подходе — не врать никогда.

Помещение фирмы, в которой работает Стивен Гласс, выглядит довольно скромно на фоне престижных компаний, в которых работают его сокурсники по Джорджтауну. На сайте перечислены их успешные кейсы. 10,25 миллиона долларов компенсации мотоциклисту, который лишился ноги в аварии с участием водителя, проскочившего на красный свет. 8,3 миллиона — ветерану морской пехоты с травмой гениталий. 6,9 миллиона — игроку студенческой лиги американского футбола, получившему травму головного мозга.

Гласс работает на износ, чаще всего и по вечерам и выходным. Он говорит, что счастлив помогать людям и любит разбираться в сложных деталях дел: какую допустимую скользкость могут иметь полы в магазинах и что происходит с телом при падении с высоты шести метров. Обычно его клиенты — малообеспеченные люди, которым крупная компенсация может помочь изменить жизнь.

Несмотря на самоотверженную работу, партнером фирмы Стивену Глассу стать так и не удалось. На сайте компании он указан «директором спецпроектов», но под его именем стоит пометка: «НЕ ЯВЛЯЕТСЯ ЮРИСТОМ». Та же фраза повторяется везде, где упоминается Гласс — в том числе на его визитке.

Гласс пытался избавиться от этого клейма. В 2006 году он сдал экзамен на право заниматься адвокатской практикой в Калифорнии и подал заявку на определение «морального соответствия» — стандартную проверку для всех новых юристов. Прошлые проступки не ведут к автоматической дисквалификации; заявителю просто нужно предъявить убедительные доказательства своего перевоспитания и реабилитации — то есть примерное поведение в течение длительного времени и возмещение убытков тем, кому был нанесен ущерб.

На стороне Стивена Гласса были его друзья, университетские профессора и бывшие коллеги, которые убеждены, что Гласс сделал далеко идущие выводы из своей истории. Противоположная сторона, которую возглавлял его бывший редактор в The New Republic Чак Лейн, придерживалась мнения, что Гласс патологически неспособен говорить правду и недостоин того, чтобы ему доверяли хоть сколько-нибудь ответственные дела.

Рассмотрение дела Гласса в адвокатской палате Калифорнии продолжалось несколько лет. Верх одерживали то «реформисты», то «пуристы». Точку в нем поставил Верховный суд штата, который в 2014 году согласился с последними и запретил Глассу практиковать право в качестве юриста. Стивен Гласс сперва был раздавлен этой новостью, но, погрустив день, решил, что раз уж он сам виноват в том, что его жизнь сложилась именно так, то придется налаживать ее как есть.

«У моей супруги потеря памяти»

Со своей будущей женой Стивен Гласс познакомился в 1998 году, когда его жизнь находилась в низшей точке. Тогда он пришел на консультацию в юридическую фирму, где работала молодой адвокат Джули Хилден, чтобы проконсультироваться о возможных последствиях добавления вымышленных деталей в статьи. Хилден потом рассказывала, что тот Гласс — самый депрессивный человек, которого она встречала в жизни.

У самой Хилден было безупречное резюме: сначала Гарвард, потом Йельская школа права и стажировка у будущего члена Верховного суда США Стивена Брайера. Но детство у Джули было отнюдь не безоблачным; ее мать нередко взрывалась приступами ярости, вскоре у нее обнаружились первые симптомы болезни Альцгеймера. В конце концов Хилден оставила мать в одиночестве, а сама уехала в Нью-Йорк делать успешную юридическую карьеру. Об этом она позже написала в своих мемуарах под названием «Плохая дочь» (The Bad Daughter).

Гласс и Хилден познакомились получше через два года после их первой встречи по совету их общего приятеля. Сначала друзья Хилден были обеспокоены репутацией нового бойфренда Джули, но постепенно прониклись к нему симпатией, увидев, с какой заботой он относится к ней и поддерживает ее решение оставить карьеру юриста и заняться писательством.

В своей первой книге, которую Джули Хилден опубликовала еще до встречи со Стивеном Глассом, она описывает мозг здорового человека как «нечто прекрасное, изящную иву», а мозг пациента с болезнью Альцгеймера — как «нагромождение бляшек и спутавшихся нейронов». Дальше она пишет: «В каждой клетке моего тела содержится генетическое сообщение, которое предопределяет, неизбежно ли мой мозг первого типа станет вторым к тому моменту, когда мне исполнится 50 или 55 лет. Это сообщение невозможно изменить, но нельзя и расшифровать; оно — часть меня самой, но при этом невидимо. В этом сообщении говорится, умрет ли мой мозг точно так же, как мозг моей матери, постепенно затухая».

Ее мать умерла в возрасте 53 лет, и Джули Хилден начала думать, не грозит ли и ей раннее наступление болезни Альцгеймера. Но в середине 1990-х тестов, позволяющих определить генетическую предрасположенность к этой болезни, не существовало. Ее лечащий врач посоветовал подождать лет пять и хорошо подумать: проходить такое тестирование или нет. Ведь лечения не существует, и положительный тест может означать, что ей остается доживать остаток жизни без надежды на улучшение.

Но Джули твердо решила выяснить, есть ли у нее генетическая предрасположенность к болезни: она не хотела ни становиться обузой для близкого человека, ни передавать этот ген своим будущим детям. В книге «Плохая дочь» она фантазирует о том, как получит конверт с результатами тестирования и в этом конверте — смертный приговор, «написанный еще до моего рождения, который я никогда не собиралась узнавать».

В 2002 году Хилден наконец смогла пройти тестирование на предрасположенность к раннему наступлению болезни Альцгеймера. Результат был отрицательным.

Но в результатах отмечалось, что болезнь все равно может наступить «по иным причинам». Она рассказала об этом Глассу, но его это не смутило. Вскоре они уехали из Нью-Йорка в Лос-Анджелес, где никому не было дела до журналиста, выдумавшего свои статьи, и он мог спокойно искать работу в юридических фирмах.

В 2012 или 2013 году Стивен заметил, что Джули ошиблась в своей налоговой декларации. Он насторожился: для отличницы по математике это было нехарактерно.

Были и другие тревожные звоночки. Когда в 2014 году они переехали в новый дом, Джули никак не могла понять, почему их собаку и кошек надо поселить в разных комнатах. Стивену пришлось ходить по дому и объяснять: «Это — страна собак, это страна котов, а это страна людей».

Летом 2014 года они поехали за город в короткий отпуск, но посреди шоссе у Джули начался приступ паники из-за обилия машин на дороге. Стивен притормозил на обочине, чтобы она успокоилась, но Джули была в таком взвинченном состоянии, что им пришлось прервать отпуск и возвращаться домой.

Состояние Джули стремительно ухудшалось. Это начали замечать знакомые. Однако ни первичный осмотр, ни томография не нашли признаков наступления болезни Альцгеймера. Но когда невролог попросил Хилден показать руками, как выглядят положения стрелок часов «без десяти три» и «без четверти четыре», она этого сделать не смогла. Несмотря на отрицательные результаты других обследований, эти признаки уже более однозначно указывали на наступление болезни Альцгеймера, сказал невролог Глассу. Джули Хилден в тот момент было 46 лет.

Когда они вернулись домой от врача, Стивен пытался поговорить с Джули о болезни, с которой она была так близко знакома. Но Хилден отказалась поддержать разговор. «Изучай сам что хочешь, но меня в это не вовлекай. — заявила она Глассу. — Я люблю свою жизнь и счастлива как никогда. Я хочу жить в этом счастье и оставаться такой, какая я есть. Давай научимся жить с этим, но никогда больше не обсуждать».

Более того, Хилден не только отказывалась обсуждать свою болезнь, но настаивала, что будет делать вид, что все нормально, а друзьям о ее состоянии знать не надо. На протяжении 15 лет Стивен Гласс учился жить, не говоря ни слова лжи. Но теперь ему пришлось снова начать врать: и притворяться перед любимым человеком, что у нее нет прогрессирующего дегенеративного заболевания, и говорить друзьям, что все нормально.

К тому моменту Стивен Гласс и Джули Хилден жили вместе уже 14 лет, но так и не поженились. Друзьям они говорили, что не собираются заключать брак до тех пор, пока по всей стране не станут законными однополые союзы (Верховный суд примет такое решение только в 2015 году). Но Гласс, видя, что состояние Джули стремительно ухудшается, не хотел ждать. Они заключили брак без торжественной церемонии в сентябре 2014 года в здании суда района Беверли-Хиллз.

К концу 2014 года Хилден начала забывать слова, ее речь стала неразборчивой. В ресторанах она терялась на пути в уборную и обратно. Но оба продолжали делать вид, что все в порядке. Когда друзья начали спрашивать, почему Джули себя так странно ведет и говорит, Стивен отвечал, что это последствия травмы ноги. Хилден всегда была довольно оригинальной личностью, поэтому какое-то время друзей это странное объяснение удовлетворяло.

Но в конце концов Стивена припер к стенке Нил, давний друг Джули, бывший у них в гостях. «Что происходит?» — потребовал он ответа у Гласса на вопрос, почему Хилден так странно себя ведет. Стивен не смог больше врать близкому знакомому и признался, в чем дело, но умолял Нила не подавать виду, объяснив, что забота о Джули стала его новым смыслом жизни. Вернувшись за стол, Нил продолжил делать вид, что все в порядке.

Следом неладное заподозрила другая нью-йоркская подруга Джули Лиза. Она читала книгу Хилден и знала о ее семейной истории, но о диагнозе услышала только от Гласса, когда в почти обвинительном тоне спросила, почему его жена стала настолько нелюдимой. Гласс объяснил, в чем дело, и попросил не подавать вида при Джули. Друзья помогали Стивену поддерживать иллюзию нормальности.

Джули продолжала терять когнитивные навыки. Когда она разучилась завязывать шнурки, Стивен купил ей кроссовки на липучке. Самостоятельно читать она уже тоже не могла, поэтому муж нанял студента, чтобы он читал ей вслух. Почти разучившись говорить, она нарисовала на бумажке два сердечка и оставила у его компьютера.

Джули выглядела счастливой. Несмотря на болезнь, которая медленно уничтожала остатки ее разума, она наслаждалась жизнью, избавившись от необходимости обсуждать свой недуг.

Гласс не стал помещать жену в больницу и нанял сиделку, чтобы следить за Джули, пока он работает. Супруги так и продолжали делать вид, что с Хилден все в порядке, никогда не обсуждали ее болезнь и не упоминали мать Джули.

В рестораны Стивен носил с собой карточки, которые он сделал по рекомендации Ассоциации по борьбе с болезнью Альцгеймера. На этих карточках, которые он вручал официантам, было написано: «У моей супруги потеря памяти, поэтому ей может потребоваться больше времени и дополнительная помощь. Спасибо за понимание».

К 2017 году Джули совсем разучилась говорить, но Гласс видел, что она все равно счастлива. К марту следующего года она уже не могла стоять, ее тело отказывало. 17 марта 2018 года Джули Хилден умерла в своей спальне.

На ее похоронах друзья зачитывали главы из книги Хилден. В одной она писала: «Иногда я думаю о своей матери, когда ей было 30 лет, чуть больше, чем мне сейчас, о том, как она пыталась сделать шаг в неизвестность, но у нее не хватило на него сил, как ее собственное тело предало ее, когда она была такой юной, и как она несла на себе печать, которая когда-нибудь может проявиться и на мне. Я знаю, что ее вера в жизнь должна была быть вознаграждена, а не обречена на провал. Я верю в то время, когда у нее еще не начались припадки ярости. Я думаю о ней как о невинном существе, впоследствии сломавшемся, и как виной всему была ее болезнь. И тогда я почти вспоминаю, когда мне удается себя в этом убедить, как я любила ее — очень давно».

В 2020 году, через два года после смерти Джули, Стивен Гласс пришел на лекцию по журналистской этике в Университет Дьюка. Когда студент спросил его, как он относится ко лжи, Гласс впервые рассказал историю болезни своей жены и как ему приходилось врать об этом — несмотря на данное самому себе обещание больше никогда не говорить неправду.

Труднее всего, говорил Гласс студентам, было найти баланс между благополучием своей жены и собственным дискомфортом от вранья. «Мне кажется, — говорил он, — что нужно учитывать сострадание. Иногда единственным человечным выходом бывает не говорить правду».