Genesis отправились в тур, который напугал поклонников: Фил Коллинз поет сидя, забывает слова и не прикасается к барабанам Что происходит с группой? Это прощальные гастроли?

Британская рок-группа Genesis поехала в прощальный тур «The Last Domino?» — именно так, с вопросительным знаком на афише. Музыканты пока не готовы утверждать, что это их последнее шоу, однако поклонники группы и журналисты всерьез беспокоятся о состоянии ее фронтмена — барабанщика и вокалиста Фила Коллинза. Он не может стоять перед микрофоном, забывает слова и не вытягивает вокальные партии. По просьбе «Медузы» музыкальный критик Лев Ганкин рассказал, что происходит с группой, которая в своем последнем (?) шоу вспоминает последние 50 лет.

«Хм, не пора ли нам начать беспокоиться о Genesis?» — спросило читателей в середине октября нью-йоркское издание Vulture. Незадолго до этого легенды британской рок-музыки отправились в прощальный тур «The Last Domino?», несколько раз переносившийся в связи с пандемией, успели дать несколько концертов на родине, но прервали гастроли после того, как коронавирус выявили у одного из музыкантов.

Озабоченный судьбой запланированных на ноябрь-декабрь американских дат тура журналист Vulture в короткой заметке недвусмысленно намекает, что нынешним Genesis приходится бороться не только с ковидом. Он указывает, что Фил Коллинз, фронтмен группы с середины 1970-х, находится сейчас в очень плохой форме: выступает по состоянию здоровья исключительно сидя, не вытягивает собственные вокальные партии и забывает слова. Со ссылкой на чей-то твит сообщается также, что клавишник и один из основных композиторов в Genesis Тони Бэнкс не вышел на поклоны после концерта ансамбля в Глазго — и будущее проекта, таким образом, висит на волоске. 

Все это правда, но есть нюанс: для Genesis это никоим образом не новая ситуация. Образованный еще в конце 1960-х годов, ансамбль не раз и не два находился на пороге распада. Впервые это случилось с ним еще в 1969-м: выпустив довольно невзрачный дебютный альбом (и это в эпоху, когда конкурирующие группы — например, King Crimson или Emerson, Lake & Palmer — с ходу стреляли эпохальными записями), музыканты лишились поддержки своего первого лейбла Decca и продюсера Джонатана Кинга. Спустя пять лет из группы на пике студийной и концертной формы ушел вокалист Питер Гэбриэл, а вскоре его примеру последовал и виртуозный гитарист Стив Хэккетт.

Каждая из этих пробоин рисковала потопить корабль, но Genesis всякий раз умудрялись оставаться на плаву, причем, как правило, задействуя для этого исключительно внутренние резервы. В 1978-м, в разгаре панк-революции, находясь в статусе безнадежно немодных ветеранов классик-рока, Тони Бэнкс, Фил Коллинз и бас-гитарист Майк Резерфорд издали пластинку с ироничным названием «…And Then There Were Three…» («И их осталось трое») — дословно по зловещей считалке из «Десяти негритят» Агаты Кристи. Альбом (и особенно попавший в него хит «Follow You Follow Me») перезапустил карьеру группы, после чего уже в 1980-е группа вышла на новые проектные мощности. Мало того — обнаружила себя в топе стадионных звезд эпохи.

То есть Genesis как минимум довольно упрямые люди, не привыкшие пасовать перед трудностями. 

В 2016 году, уже потеряв в связи с травмами позвоночника возможность играть на ударных (а также долго стоять перед микрофоном), Коллинз отправился в сольный тур «Not Dead Yet», что звучало дерзким выпадом в адрес самой смерти: не спешите меня хоронить, я еще побарахтаюсь! Он уже там всю дорогу пел сидя — и ничего: 65 тысяч человек, пришедшие на концерт в Гайд-парке, подпевали и вышеупомянутой «Follow You Follow Me», и хитам из его сольных альбомов. Правда, одновременно некий австралиец запустил на сайте change.org петицию с просьбой к ООН запретить Коллинзу продолжение карьеры — ведь «в мире и так слишком много страданий». Шуточный призыв, под которым подписались несколько тысяч пользователей интернета, перепостили многие мировые СМИ. 

Перед туром «The Last Domino?» настроение в штабе Genesis, насколько можно судить, было приподнятым. Бэнкс настоял, чтобы к названию гастролей добавили вопросительный знак — а вдруг это еще не последняя гастроль? Коллинз убеждал журналистов, что музыкантам «просто нравится играть вместе»; правда, если так, то не вполне понятно, почему за последние 30 лет они сподобились на совместные выступления лишь однажды (в 2006-м, тот тур назывался в честь песни «Turn It On Again»). Звучали, разумеется, и предположения, что участники Genesis просто поиздержались и хотят немного заработать — тем более что в истории ансамбля уже был подобный случай: в 1982 году они воссоединились для одного концерта с бывшим вокалистом Гэбриэлом, чтобы помочь тому расплатиться с кредиторами.

Впрочем, Бэнкс и особенно Резерфорд, входящий в список 50 самых богатых жителей графства Суррей, вряд ли испытывают финансовые проблемы — а вот Коллинза ждет еще один суд с бывшей женой Орианной Цевей, которой он уже когда-то выплатил рекордные 25 миллионов фунтов по итогам бракоразводного процесса. К счастью, дрязги между родителями не помешали 20-летнему сыну Фила и Орианны Николасу присоединиться к Genesis в качестве барабанщика. Пока Коллинз-старший сидит на стульчике на авансцене, его наследник уверенно держит ритм за ударной установкой — в том числе и в непростых ранних песнях типа «Firth of Fifth» или «The Cinema Show», которые группа вернула в концертный сет-лист. 

Это, конечно, было сделано неспроста. За полвека Genesis прожили несколько жизней и минимум дважды обнаруживали себя в культурном мейнстриме соответствующих эпох: сначала с хитросплетенным театрализованным прогрессив-роком 1970-х, затем с бодрым электропопом эры MTV. Поклонники группы редко оказываются одинаково расположены к обоим этим периодам в ее истории. Известно, что на концертах начала 1980-х старые фанаты освистывали новые (хитовые!) песни Genesis, желая, чтобы те играли эпические композиции десятилетней давности — а в конце XX века, наоборот, подросло поколение, не помнившее ранних лет ансамбля, зато видевшее клипы на песни вроде «Tonight Tonight Tonight» или «Land of Confusion» по телевизору.

За примерами не нужно далеко ходить: в свежем выпуске ютьюб-проекта «ещенепознер» ведущий Николай Солодников приходит со своим героем — лидером петербургской группы Tequilajazzz Евгением Федоровым — в виниловую лавку и просит назвать артистов, максимально на того повлиявших. «Например, Genesis», — говорит Федоров, заметив на полке их альбом. «Не самый очевидный вариант», — отзывается Солодников; фоном на монтаже наложили композицию «I Canʼt Dance» начала 1990-х, у которой, с ее прямолинейным ритмом и хитовым припевом, действительно мало общего с интеллектуальными ритмогармоническими ухищрениями Tequilajazzz. Оператор, однако, успевает мельком показать обложку пластинки — и это, если меня не обманывает зрение, запись совсем другой эпохи: «Wind & Wuthering» 1976 года, финальный залп Genesis из прог-роковой пушки, с многочастными композициями и почти симфоническими аранжировками. 

В рамках «The Last Domino?» музыканты исполняют из этого альбома трогательную балладу «Afterglow» — и вообще явно стремятся при составлении сет-листа угодить «и вашим, и нашим». Оно и понятно: в прощальном, подводящем итог туре стоит по возможности пройтись по всей дискографии, не задумываясь о том, какая музыка сегодня в моде, а какая нет. В песне «Home by the Sea», тоже звучавшей на концертах Genesis 2021 года, есть слова: «Sit down, sit down, sit down, as we relive our lives» («Посиди, посиди, посиди, пока мы заново проживаем нашу жизнь») — учитывая, как сегодня выглядит концертный перформанс Фила Коллинза, эта строчка могла бы стать девизом всего мероприятия. Ему в самом деле есть что прожить заново — а значит, и нам тоже: на быстрой перемотке (50 с лишним лет за два часа живого выступления) и под соответствующий саундтрек. 

Сначала мы увидим Тони Бэнкса и Майка Резерфорда (а также Питера Гэбриэла и еще двух музыкантов первого состава Genesis) в форме престижной лондонской школы «Чартерхаус»: Genesis возникли как ансамбль одноклассников. Следующая остановка — Фил Коллинз проходит прослушивание в 1970-м: дело происходит в загородном особняке родителей Гэбриэла и сын скромного страхового агента слегка обескуражен антуражем — впрочем, он не упускает возможности поплавать в роскошном бассейне, а заодно и подслушать, какой именно игры музыканты Genesis требуют от других соискателей. Несемся дальше: квинтетом группа выпускает три шедевра подряд — пластинки «Foxtrot», «Selling England by the Pound» и «The Lamb Lies Down on Broadway», в которых занимается по преимуществу находчивой прог-роковой эксцентрикой, но не чурается ни абсурдистского, льюис-кэрролловского юмора («I Know What I Like», «Willow Farm»), ни беззаботного оптимизма («More Fool Me», «Counting Out Time»), ни пронзительной, щемящей меланхолии («The Cinema Show», «Carpet Crawlers»). 

Эти качества пригодятся ей позже — пленка продолжает крутиться, и вот Genesis одного за другим теряют важных участников, но находят в себе силы перераспределить ресурсы. Коллинз, и прежде промышлявший подголосками, перебирается к микрофону, Резерфорд осваивает соло-гитару, Бэнкс расширяет батарею синтезаторов, а ритмы теперь нередко программируются с помощью драм-машины. К этой эстетике уже не подходят велеречивые тексты про старушку-Англию или сказочные вымышленные миры — музыканты теперь все чаще поют про жизнь и про любовь, преимущественно несчастливую (Коллинз на рубеже 1970–1980-х переживает первый развод и документирует свои чувства в музыке: от «групповой» композиции «Misunderstanding» до сольной «In the Air Tonight»). Рецепт срабатывает: каждый новый альбом Genesis теперь безотказно попадает на верхушку британского чарта. Трое мужчин весьма преклонного по поп-музыкальным меркам возраста внезапно обнаруживают себя в статусе суперзвезд. 

Фил Коллинз, кажется, поражен этому больше всех — и во всех интервью, и в автобиографии он недоумевает: как так получилось? Внешне он, мягко говоря, не Стинг и не Боно, и даже основной и бесспорный его талант (великолепная игра на ударных) в новой реальности практически не востребован. Тем не менее именно Коллинз — главный бенефициар новообретенной славы группы Genesis; более того, его сольники, с духовой секцией и вообще явно различимым привкусом гладкого американского поп-соула, в определенный момент становятся популярнее даже записей ансамбля. Это тоже наверняка проносится сегодня перед его глазами: на знаменитом благотворительном концерте Live Aid в 1985 году Фил выступает дважды, в Лондоне и Филадельфии, причем с одной площадки на другую его в рекордные сроки целой спецоперацией перебрасывают на самолете и двух вертолетах.

Коллинзу, тем не менее, не отказывает самоирония: в той самой песне «I Canʼt Dance» он поет прямым текстом: «I canʼt dance, I canʼt sing, Iʼm just standing here selling everything» («Я не умею петь, не умею танцевать, просто стою здесь и торгую всем на свете»). Именно его уход в 1996-м оказывается действительным концом истории Genesis: Бэнкс и Резерфорд с тех пор сделали лишь одну (неудачную) попытку записать новый материал с другими музыкантами. В остальном — лишь редкие реюнионы, последний из которых (Бэнкс напоминает мне поставить вопросительный знак — «последний?») мы наблюдаем сегодня. 

Если судить по роликам в юьюбе, критические отзывы о концертах тура «The Last Domino?» не вполне безосновательны: Коллинз действительно поет монотонно, глуховато, не решаясь заходить в высокий регистр, в котором он некогда чувствовал себя как рыба в воде, а порой фальшивя и внизу. Впервые в своей истории Genesis пользуются услугами бэк-вокалистов, а еще явно избегают исполнения самых требовательных в вокальном отношении композиций из своего репертуара. И, вероятно, на фоне других заслуженных рок-групп, поехавших в конце 2021-го на долгожданные постпандемические гастроли — хоть вечных The Rolling Stones, хоть коллег Genesis по прогрессивному року 1970-х из Van der Graaf Generator, тоже, кстати, с годами редуцировавшихся до трио, — ансамбль смотрится не очень выигрышно.

Но когда звучат первые аккорды песни «Fading Lights», вдруг оказывается как-то не до сравнений. «Like the story we wish was never ending, — поет Коллинз, — we know some time we must reach the final page» («Мы хотели, чтобы эта история никогда не заканчивалась, но знаем, что однажды дочитаем до последней страницы»). И дальше: «And you know that these are the days of our lives, so remember» («И ты знаешь, что такова наша жизнь, так что помни»). 

Genesis не доигрывают «Fading Lights» до конца — в какой-то момент Николас Коллинз принимается отстукивать ритм старинной «The Cinema Show», из которой группа сегодня исполняет только инструментальную часть. Его отец неловко разворачивается в своем кресле, дублирует руками движения сына, воображая себя за установкой, — и вспоминает, вспоминает.