Добро на все, кроме трупов В российских СИЗО сокамерники пытают друг друга в обмен на алкоголь, УДО и мягкие приговоры. Вот как устроена эта система
Издание «Тайга.инфо» выпустило спецпроект «Энциклопедия насилия в иркутских колониях и СИЗО». В нем рассказывается об акции протеста в ангарской колонии № 15 в апреле 2020 года — и ее последствиях. Тогда несколько заключенных порезали себе вены, протестуя против действий администрации. После этого загорелось несколько хозяйственных построек и дежурная часть. Протесты длились около суток, затем в колонию ввели спецназ ФСИН, который жестко подавил восстание. По данным «Тайги», после акции протеста сразу в нескольких СИЗО и колониях региона могли быть избиты и изнасилованы сотни заключенных. Одно из уголовных дел о пытках, возбужденных после этого, стало самым крупным в истории России по числу потерпевших — их уже не менее 18 человек. Однако расследование продолжается.
«Медуза» публикует часть «Энциклопедии», в которой рассказывается о том, как сотрудники иркутских СИЗО вербуют заключенных, чтобы те пытали сокамерников и вынуждали их давать необходимые показания.
«Разработчики», которых называли пострадавшие от пыток (в своих показаниях — прим. «Медузы»), не могли находиться в следственных изоляторах. После приговоров они должны были сидеть в колониях, но их переводили в СИЗО по постановлениям следователей, говорил бывший заключенный Сергей Шмаков, который сотрудничал с администрацией СИЗО-1. Оперативники присвоили ему кличку Салах.
Шмакова, который участвовал в «разработке» заключенных ИК-15 в СИЗО-1, заставили сотрудничать с силовиками. «Вербуют каким способом — меня конкретно избивали, меня закинули [в камеру] к Ярику [заключенный Антон Яровой] с Мафией [заключенный Андрей Бевзюк], они меня избивали постоянно, принуждали к этому [сотрудничеству], — рассказал он. — Принуждали этим заниматься, я где-то отказывался, но сил у меня нету, я физически неразвитый человек, поэтому у меня не было выбора. Яровой постоянно половыми органами махал, издевался».
Решения о переводе «разработчиков» в СИЗО из колоний принимали следователи на основании статьи 77.1 УИК РФ (привлечение осужденных к лишению свободы к участию в следственных действиях или судебном разбирательстве). По этой статье осужденные к лишению свободы в исправительных колониях могут быть оставлены в следственном изоляторе либо переведены туда «на основании мотивированного постановления следователя с согласия руководителя следственного органа СК РФ по субъекту Федерации или его заместителя либо приравненного к нему руководителя специализированного следственного органа или его заместителя, руководителя территориального следственного органа по субъекту».
Такие постановления действуют два месяца. Все, что дольше, должно согласовываться с председателем СК РФ или его заместителями. Также двухмесячное постановление может выписать дознаватель с согласия прокурора субъекта РФ или его заместителя. Общественники говорили и о возможной роли отдела «М» УФСБ по Иркутской области.
Осужденных могли переводить в СИЗО из колоний даже по личным распоряжениям начальников ГУФСИН по Иркутской области или их заместителей. Об этом говорил сам экс-руководитель иркутского СИЗО-1 Игорь Мокеев, следует из его административного иска о восстановлении на работе после увольнения из-за служебной проверки.
Более того, некоторых следственно арестованных уже после суда могли заставлять «добровольно» оставаться в СИЗО. Об этом «Тайге.инфо» говорил бывший заключенный Семен Филимонов, которого перед отправкой в колонию избили «разработчики», требуя, чтобы он согласился уйти в хозотдел СИЗО, или, как ее называют заключенные, «хозбанду». «Просто иди работай и никуда не суйся, иначе мы тебя изнасилуем, — так говорили», — вспоминал Семен.
Заставить сотрудничать под пытками — одно дело. Есть же и такие заключенные, особенно рецидивисты по тяжким преступлениям, которых склонить на свою сторону тяжелее. Здесь силовики выбирают другие методы.
«Оперативники приносили разработчикам телефоны, наркотики, алкоголь. Они кушали так, как я до сих пор ни разу не кушал. Они пили виски, коньяки. Были те, кто кололись, курили гашиш. Плюс им свиданки длительные давали — заключенному раз в три месяца, а у него [„разработчика“] чуть ли не каждую неделю. Знаю, что сами сотрудники вызывали проституток, оплачивали их на три дня тем разработчикам, у которых нет девушек», — говорил «Тайге.инфо» Семен Филимонов.
Это же частично подтвердил один из «разработчиков», известных по пыткам заключенных ИК-15, Денис Голиков. Его рассказ может нести особую ценность для следователей, если те все-таки захотят привлечь к делу о пытках своих же коллег.
Например, Голикова оставляли в СИЗО по постановлениям следователей Карчевского, который возбуждал дело о «бунте» в ИК-15, и Ольги Ковалевой, которая занимается делом о пытках тувинца Тахиржона Бакиева и вывела из него представителя Бакиева, известного иркутского адвоката Дмитрия Дмитриева. Несколько раз постановления о переводе Голикова в СИЗО подписывали и следователи отдела полиции Иркутска № 10.
Голиков рассказал, что никаких документов от следователей о переводе по статье 77.1 УИК РФ не подписывал — то есть решения фактически могли приниматься без него. Этого не заметила или не захотела заметить московская проверка в Иркутской области. В интервью Gulagu.net Голиков заявил, что готов дать показания по эпизодам сомнительных переводов в СИЗО.
По словам «разработчика» Дениса Голикова, в ночь перед тем, как в СИЗО-1 привезли заключенных из ИК-15, ему поступили недвусмысленные указания от оперативника изолятора Кирилла Федюнина.
«Когда был бунт, ночью — я сплю в камере № 128, — открывается окошечко для приема пищи, меня зовет оперативник Федюнин. И орет на всю камеру: „На ИК-15 бунт, от Сагалакова добро на все, кроме трупов“. И это вся камера слышала», — заявил Голиков проекту Gulagu.net.
Сейчас, по словам Голикова, все побои, полученные заключенными ИК-15 в СИЗО, сотрудники ФСИН хотят списать на «конфликтные ситуации в камере».
«***** [охренеть] не встать — они [заключенные ИК-15] в камеру заходили голые, переломанные, все черные и синие. Им на СИЗО-1 [бойцы спецназа и сводного отряда ГУФСИН] коридор устроили сотрудники палками и дубинками. А сейчас больше половины травм они хотят на нас съехать — вообще молодцы ребята», — негодует Голиков. Он добавляет:
Была у меня своя камера, я за ней смотрел. У меня свои методы работы, у другого — свои. У меня, получается, было свое небольшое государство. Вот есть у вас синяя футболка, мне приходят и говорят: «Вот надо забрать синюю футболку». А как и что делать — ни один оперативник такого не скажет. Ни один оперативник не скажет, что кому-то надо палку в жопу засунуть или кого-то опустить. К тебе просто приходят и ставят задачу: «Сделать вот то и вот то».
На вопрос о том, сколько у него было поручений по разработке, он ответил: «На руках и ногах пальцев точно не хватит».
Задания от следователей или оперативников ФСИН на «разработку» могут быть разные: и на явку с повинной, и на отказ от показаний или на их смену, и в качестве реакций на жалобы заключенных. Собеседникам редакции известны случаи прямого вымогательства под страхом насилия. «100 тысяч рублей в месяц в СИЗО-1 — и [будет] все, кроме баб», — рассказал источник.
«По-разному шло, — заметил „разработчик“ Голиков. — Например, СК кого-то арестовывает. Человек не дает показания, следователь приезжает на тюрьму, общается с каким-то оперативником: „Ну вот я того или того закрыл, он че-то показания не дает, давай чего-нибудь придумаем, я тебе поляну накрою“. Как-то так все получалось. Когда СК, когда МВД, разные структуры».
С теми, кто негласно работает на администрацию СИЗО или колонии, подписывают специальное соглашение. Если у «агента» не было клички в криминальном мире, то оперативники сами ее придумают.
«В системе же сидят одни и те же. Сейчас он освободился, следующим сроком заедет — они ему эти [подписанные] бумажки покажут и скажут: „Имей в виду, что ты у нас на крючке, надо делать так, как мы тебе скажем“», — добавил Денис Голиков.
Бывший заключенный Семен Филимонов:
В криминальном мире это называется «гадье», потому что они ломают судьбы, «в мясо одевают». Плюс есть «козлы», которые просто разрабатывают, но судьбы не ломают. Но, по моему мнению, это все одно — фашисты поганые. Я вообще не согласен с этим криминальным разделением.
Но главная мотивация для «разработчиков» — это условно-досрочное освобождение. Оно практически невозможно без положительной характеристики со стороны колонии. Помогут и связи с сотрудниками правоохранительных органов.
Например, рецидивист Жан Лапин (по прозвищу Лапа) вышел по УДО в июле 2021 года. И это несмотря на то, что он фигурирует в показаниях заключенных, изнасилованных и избитых в ангарском СИЗО-6. Решение принял местный судья Александр Лозовский.
Жан Лапин был трижды судим, в том числе за изнасилование и нападение на мужчину 1941 года рождения, следует из опубликованных приговоров. По последнему решению за разбойное нападение с ножом на пенсионера ему дали три года и четыре месяца при максимальном сроке десять лет, а ведь к тому времени он уже был дважды судим.
Ангарский горсуд, например, приобщил характеристику из колонии № 4, из которой он вышел незадолго до нового уголовного дела: «Характеризуется положительно, как вставший на путь исправления». Местный участковый из МВД вторил тюремщикам: «На профилактических учетах не состоит». Хотя у Лапина была судимость по статье об изнасиловании (ч. 2 ст. 131 УК).
В июне 2021 года Свердловский райсуд Иркутска удовлетворил ходатайство о замене неотбытого срока лишения свободы на более мягкое наказание 30-летнему Денису Голикову, тому самому, который рассказал о связях следователей и возможных исполнителей заказов на пытки. Но Голикова в итоге «кинули» с УДО: прокурор в апелляции успешно обжаловала решение и оставила его в ИК-6. Именно поэтому он решил раскрыть подробности сотрудничества с сотрудниками ФСИН и СК.
После интервью Gulagu.net Дениса Голикова заперли в ШИЗО, а затем вывезли в ИК-15, рассказал правозащитник Владимир Осечкин. Второго осужденного, говорившего с ним, поместили в медицинский изолятор ИК-6. Осечкин считает, что мужчин попытаются заставить отказаться от сказанного на камеру.
«Мне зэки с разных областей, дядьки серьезные, говорили — Денис, зачем тебе это все нужно? Они же [силовики] все равно рано или поздно тебя используют, а потом как презерватив выкинут, — говорил Денис Голиков после проигранной апелляции на УДО. — А я дурак идейный был: „Да не, как со мной так поступят, я столько им хорошего сделал“. А в конце так и получилось, что просто как презерватив использовали и выкинули».
Ярослав Власов («Тайга.инфо»)