«Господи, сделай меня непорочным, как эта капля» Фрагмент книги «Стертый мальчик» Гаррарда Конли — о «лечении» гомосексуальности с помощью религии
В издательстве Popcorn Books впервые на русском языке выходит книга Гаррарда Конли «Стертый мальчик» (перевод Лилит Базян). Это автобиография, в которой Конли рассказывает, как по настоянию родителей попал в христианскую организацию «Любовь в действии», где обещали «вылечить» его гомосексуальность. В 2018 году вышла экранизация мемуаров Конли — фильм «Стертая личность» с Николь Кидман и Расселом Кроу. С разрешения издательства «Медуза» публикует фрагмент книги.
Понедельник, 7 июня 2004 года
Джон Смид был высоким широкоплечим мужчиной, с доброжелательностью во взгляде за тонкими стеклами очков в проволочной оправе, в бежевых брюках и полосатой рубашке — именно так одевались верующие по всей стране. Майка под рубашкой плотно прилегала к телу, седеющие волосы были коротко побриты триммером — в то время такую прическу делали в салонах «Спорт Клипс» по всему Югу. Мы сидели перед ним полукругом, одетые согласно инструкции, изложенной в двухсотсемидесятичетырехстраничном справочнике:
Мужчины обязаны всегда носить рубашки, даже во время сна. Футболки, а также майки и безрукавки допускаются лишь в качестве нижнего белья. Бриться полагается каждый день, семь дней в неделю. Волосы должны быть коротко подстрижены.
Женщины обязаны всегда носить бюстгальтеры, за исключением ночного времени. Юбки должны быть ниже колен. Майки разрешается надевать только под блузку. Волосы на ногах и под мышками следует брить два раза в неделю.
— Первое, что вы должны сделать, это понять, как вы стали зависимы от секса, от того, что исходит не от Бога, — сказал Смид.
Мы изучали первый шаг двенадцатишаговой программы «Любви в действии», системы норм, по которым прелюбодеяние, педофилия, скотоложство и гомосексуальность приравнивались к алкоголизму и азартным играм. Принципы ее были схожи с принципами программы Общества анонимных алкоголиков, только лечить у нас собирались «сексуальные отклонения», как называли их наставники.
Часом ранее, сидя в его кабинете, я наблюдал совершенно другого человека — доброго, туповатого Смида, клоуна средних лет, который был готов на все, лишь бы вызвать у меня улыбку. Он обращался со мной как с ребенком, и я с удовольствием играл эту роль, ведь мне было только девятнадцать. Он утверждал, что я правильно сделал, что обратился к ним за помощью, что «Любовь в действии» вылечит меня, вознесет из греха во славу Господню. Кабинет, словно в подтверждение его слов, был светлым; голые стены украшали немногочисленные газетные вырезки в рамках и цитаты из Библии. За окном виднелся клочок земли (редкость в этих каменных джунглях) — неухоженный пустырь, поросший травой и сверкающими одуванчиками, чьи пушистые головки к концу недели замаячат вдоль шоссе.
— Мы используем различные методы лечения, — убеждал меня Смид, поворачиваясь на офисном стуле к окну.
За расплывавшимися вдали белыми домами восходило оранжевое солнце. Я ждал, когда лучи перельются через крыши, но чем дольше смотрел, тем медленнее двигалось солнце. Я подумал, что время здесь течет иначе. Минуты кажутся часами, часы — днями, дни — неделями.
— Став членом группы, вы сделаете первый шаг на пути к выздоровлению, — сказал Смид. — Главное — откройте свое сердце.
Я пришел сюда по собственному желанию, несмотря на растущий скептицизм и ощущение стыда, которое возникло у меня, когда родители узнали, что я гей. Слишком многое вложил я в свою жизнь, чтобы так просто отказаться от нее, слишком многое вложил в свою семью и во все более расплывающийся образ Господа, которого я знал с младенческих лет.
«Господи, — молился я, покинув кабинет и проходя по узкому коридору в главный зал с мерцающими в металлических решетках люминесцентными лампами, — я больше Тебя не знаю, но даруй мне мудрость пережить все это».
Несколько часов спустя я сидел в полукруге, образованном Смидом, и ждал, когда на меня снизойдет Божье благословение.
— Вы не лучше и не хуже других грешников, — вещал Смид, сложив руки за спиной. Его тело так напряглось, словно его привязали к невидимой планке. — Для Бога все грехи едины.
Я кивал вместе с остальными. Со временем подобная терминология экс-геев стала привычной, хотя, зайдя на сайт ЛД, поначалу я испытал шок. Тогда я узнал, что моя гомосексуальность, на которую я всю жизнь старался не обращать внимания, «неконтролируема» и что если я не буду лечиться, то вскоре опущусь до совокупления с собаками. Сейчас, по прошествии времени, все это кажется мне диким абсурдом. Но я был молод и на тот момент имел лишь пару мимолетных связей с мужчинами. До колледжа я встречался только с одним открытым геем — парикмахером моей мамы, грубоватым типом, который вписывался в созданный мной стереотипный образ: хвалил мою внешность, сплетничал о коллегах и планировал гламурную рождественскую пирушку (его ухоженная белая борода очень подходила для роли грязного Санты). А нетерпимости я научился у окружающих: глядя на прихожан, насмешливо взмахивающих запястьем и изображающих преувеличенно женственную походку; слыша фразы, перешедшие из естественной речи в показушный рефрен: «Ой, не стоило, сладкий мой…»; видя церковные петиции, призывающие избавить нашу страну от «извращенцев». Отблеск неоновых лосин, шуршащие боа из перьев, тугая попка, дергающаяся перед камерой, — телевидение тоже предоставляло множество свидетельств того, что быть геем странно и противоестественно.
— Вы должны уяснить одну-единственную вещь, — продолжал Смид; его голос звучал совсем близко, словно у меня в груди. — Сексом вы пытаетесь заменить пустоту в вашей жизни, пустоту, которая должна быть заполнена Богом.
Я пришел туда. Никто не мог обвинить меня в том, что я не пытался.
Небольшой главный зал с раздвижной дверью, выходившей на залитую солнцем бетонную террасу, освещался галогенными лампами. Мы сидели на складных стульях с мягкими сиденьями у входа. Стены позади нас украшали ламинированные плакаты с двенадцатью пунктами программы, обещавшей нескорое, но гарантированное исцеление. На стенах не было больше ничего, даже распятия или иконы с Несением Креста. Здесь подобное считалось идолопоклонством, как и астрология, «Подземелья и драконы», восточные религии, доски для спиритических сеансов, сатанизм и йога.
ЛД занимала крайне враждебную позицию по отношению к светскому миру, более враждебную, чем, например, баптистская церковь, которую я посещал с детства, хотя то, что говорили наставники, звучало знакомо. Одним из направлений баптизма — самого фундаменталистского течения христианства — является миссионерский баптизм, к которому принадлежала моя семья; он запрещает все, что отвлекает душу от чтения Библии и прямого общения с Богом. Более ста или около того деноминаций баптистского толка часто пререкаются на тему того, что дозволено пастве, а что стоит запретить. Некоторые церкви относятся к подобным вопросам очень серьезно. И такие подводные камни на праведном пути, как танцы и нерелигиозная литература, до сих пор вызывают споры. «Гарри Поттер не кто иной, как растлитель детских душ», — объявил однажды баптистский проповедник, посетивший нашу церковь. Я подозревал, что наставники из ЛД тоже не одобрят упоминаний Гарри Поттера, поэтому удовольствие от посещения Хогвартса на страницах книги должно было остаться моей тайной. Вступив в организацию, я заключил серьезный договор с Богом. Он вынуждал меня отказаться от всего, что предшествовало встрече с «Любовью в действии». Перед входом в этот зал меня попросили оставить все, кроме Библии и справочника.
И так как бóльшая часть клиентов ЛД выросла в подобной атмосфере буквалистского протестантизма и жаждала только исцеления, строгие правила, озвученные наставником, были встречены сдержанными аплодисментами. Невзрачные белые стены казались достойной декорацией: мы словно находились в зале ожидания в надежде, что Господь простит нас. Под запретом была даже классическая музыка. «Бетховен, Бах и им подобные не считаются христианскими композиторами». По утрам во время молитвы в комнате царила оглушающая тишина, создавая атмосферу если не святости, то по крайней мере отрешенности от внешнего мира.
В задней части комнаты находилась зона для индивидуальных занятий: там возвышались книжные полки, уставленные воодушевляющей литературой и изрядным количеством Библий. Тут можно было прочесть множество свидетельств успешно исцелившихся экс-геев.
«Медленно, но верно я выздоравливал, — читал я, скрипя пальцем по глянцевой странице. — Я начал с того, что перестал водить дружбу с мужчинами только для секса. Я постепенно понимал, кто я на самом деле, отбросил прочь фальшивую личность, за которой прятался, чтобы нравиться окружающим».
Последние несколько месяцев я пытался уничтожить «фальшивую личность», поселившуюся во мне. Однажды зимой я вышел из общежития и прыгнул в наполовину замерзшее озеро. Продрогший, я вернулся в комнату, хлюпая ботинками и чувствуя себя заново крещенным. Я стоял под горячей водой, все еще потрясенный ледяным шоком, наблюдал, как капли ползут по насадке для душа, и молился: «Господи, сделай меня непорочным, как эта капля».
Я буду повторять эту молитву в течение всего пребывания в ЛД.
Господи, сделай меня непорочным, как эта капля.
«Медуза» — это вы! Уже три года мы работаем благодаря вам, и только для вас. Помогите нам прожить вместе с вами 2025 год!
Если вы находитесь не в России, оформите ежемесячный донат — а мы сделаем все, чтобы миллионы людей получали наши новости. Мы верим, что независимая информация помогает принимать правильные решения даже в самых сложных жизненных обстоятельствах. Берегите себя!