«Думаю, как все закончить»: абсурдистский триллер о знакомстве с родителями С Джесси Бакли из «Чернобыля» и Джесси Племонсом из «Фарго»

На Netflix 4 сентября вышел «Думаю, как все закончить» — триллер Чарли Кауфмана, сценариста «Быть Джоном Малковичем» и «Вечного сияния чистого разума», а также режиссера фильма «Синекдоха, Нью-Йорк». Картина основана на одноименном романе канадца Иэна Рейда. Сюжет начинается просто: молодая пара отправляется за город, чтобы познакомиться с родными парня. Но в итоге все перерастает в абсурдистскую историю, разгадать которую, возможно, так и не получится. Главных героев сыграли ирландская актриса Джесси Бакли, запомнившаяся широкой публике по роли Людмилы Игнатенко в «Чернобыле», и американский актер Джесси Племонс, снявшийся в «Фарго», «Ирландце» и многих других фильмах. Кинокритик «Медузы» Антон Долин рассказывает, почему стоит посмотреть этот неуютный, но затягивающий фильм.

Девушка едет со своим бойфрендом в глушь, чтобы познакомиться с его родителями. С этого сверхбанального захода начинается «Думаю, как все закончить», один из самых небанальных фильмов года. Еще бы, ведь его снял Чарли Кауфман — и этим все сказано. Культовый нью-йоркский драматург стал за последние двадцать лет редчайшим сценаристом, на чьи фильмы публика ходит осознанно, кто бы ни значился в титрах режиссером. «Быть Джоном Малковичем» и «Адаптация» Спайка Джонза, «Звериная натура» и «Вечное сияние чистого разума» Мишеля Гондри, «Признания опасного человека» Джорджа Клуни — это все он.

С 2008-го Кауфман взялся за режиссуру. Его дебют «Синекдоха, Нью-Йорк», где одну из своих лучших ролей сыграл Филип Сеймур Хоффман, показывали в Каннах. У многих эта усложненная сюрреалистическая комедия вызвала недоумение и раздражение, другие объявили ее непонятым шедевром. «Аномализа» (2015) стала во всех отношениях необычным продолжением — кукольным эротическим мультфильмом для взрослых, который получил венецианский Гран-при и номинацию на «Оскар». И вот наконец третий фильм, вышедший одновременно с дебютным романом Кауфмана «Antkind» (можно перевести название словом «Муравьечество»), 700-страничным фолиантом о злоключениях кинокритика. 

«Думаю, как все закончить» странен как минимум тем, что, сохраняя и даже усиливая парадоксальную натуру кауфмановского дарования, поставлен по чужому тексту — одноименному дебютному роману канадца Иэна Рейда. Однако, хоть идея картины и не принадлежит Кауфману, это, несомненно, фильм, за который не решился бы взяться никто другой. Книга Рейда не просто сложна — она абстрактна, построена на монологе ненадежного рассказчика (точнее, рассказчицы) и лишь к финалу обнаруживает свою обманчивую природу. Как перевести это на язык визуальных образов?

Нерешаемую задачу Кауфман и не пытается решить. Он шизофренически ускользает от нее, лишь еще больше запутывая и без того сложный для понимания сюжет. В интернете часто гуглят «Что случилось в финале романа „Думаю, как все закончить“?» — так вот, разобраться до конца в одноименном фильме не поможет даже гугл.  

Начало картины обманчиво прямолинейно. Оно напоминает знакомую модель — в последний раз ее успешно применял Джордан Пил в «Прочь». Люси едет в гости к родителям Джейка, с которым встречается уже несколько недель. Нас сопровождает ее внутренний монолог, полный противоречий: она восхваляет Джейка, его чувствительность и интеллект, гордится их отношениями, но вместе с тем не может избавиться от тревоги и говорит о намерении «все закончить». Что имеется в виду, не уточняется. Может, отношения с Джейком, а может, и жизнь как таковая.

Люси играет ирландка Джесси Бакли, известная по ролям в «Войне и мире», «Табу» и «Чернобыле», Джейка — американец Джесси Племонс («Во все тяжкие», «Фарго»), превосходные характерные актеры, которым давно пора было дать роли такого калибра. В малонаселенном фильме Кауфмана оба не сходят с экрана, а добрую половину времени (не меньше часа) проводят в разговорах за рулем автомобиля: утром в начале картины, вечером — в конце. Слушать их утомительно, но странным образом монотонное зрелище завораживает. Возможно, потому что поездку мы видим через объектив камеры поляка Лукаша Зала («Ида», «Довлатов»). 

Диалоги Джейка и Люси, соединяющие знания и обсессии Рейда и Кауфмана, потянут на кроссворд, который разгадает не каждый. Здесь встретятся поэзия Уильяма Вордсворта и мюзикл «Оклахома», пейзажи Каспара Давида Фридриха и эссеистика Дэвида Фостера Уоллеса, «Лед» Анны Каван и «Общество спектакля» Ги Дебора, железнодорожная система Муссолини и «Мир Кристины» Эндрю Уайета, парадоксы Эшера и брови Брежнева.

Из кинематографических аллюзий можно составить отдельный словарик: особенно важны «Женщина под влиянием» Джона Кассаветиса, «Игры разума» Рона Ховарда и вымышленный ромком Роберта Земекиса, играющий в интриге важную роль (Кауфман прилежно снял пару сцен из этого не существующего фильма). В целом же кинематограф уподобляется вирусу бешенства — вряд ли вы раньше встречали такую метафору. Что именно она значит? Определенно, ничего хорошего. Тем не менее незачем искать логику в каждой реминисценции. Как положено в качественном лабиринте, большинство многообещающих тропинок ведут в тупик.

Соединяя разговорный театр абсурда с традициями хоррора — вся поездка Джейка и Люси это сплошной «поворот не туда», и ферма родителей выглядит пострашнее логова маньяка из «Техасской резни бензопилой», — Кауфман искусно водит зрителя за нос. Его главные ассистенты — виртуозные комедианты Тони Коллетт и Дэвид Тьюлис, играющие папу и маму Джейка сразу в нескольких возрастных обличьях и вызывающие у каждого моментальное неуютное чувство узнавания, неловкости за близких. Но дивертисмент заканчивается на полпути, а Джейк и Люси продолжают свой путь через ночную метель, судя по всему, без шансов добраться до точки назначения.

Количество галлюциногенных деталей зашкаливает. На телефон Люси поступают звонки с ее собственного номера, но голос в трубке — мужской, он требует ответа на вопрос, который никак не может задать. На детской фотографии Джейка его подружка вдруг узнает саму себя. Впереди маячит школа, где когда-то учился Джейк, — припорошенная снегом, темная, полная секретов. В ней и находится еще один важный персонаж фильма — но о нем, во избежание спойлеров, лучше ничего не рассказывать. 

Среди мелькающих в диалогах сложных слов ключевым понятием можно признать «солипсизм»; его даже расшифровывают. «Мир больше того, что мы о нем представляем», — говорит благостный Джейк в начале пути, но ближе к его завершению для нас становится очевидным: вырваться за пределы собственного рассудка в попытках проанализировать окружающую реальность — пустая задача. Особенно если предположить, что вокруг тебя — лишь искусная симуляция, сплошная «игра разума», как в «Быть Джоном Малковичем» того же Кауфмана.

С другой стороны, кино умеет не только создавать иллюзии, но и их разоблачать. И иногда картина разрушения сознания может оказаться не менее восхитительной, чем созидание вымышленного мира. Даже если потом будет возвращаться к вам по ночам в кошмарах.