«Несколько десятков публикаций не нужно называть общественным резонансом» Дмитрий Песков — о деле Ивана Сафронова и выступлениях в его защиту
«Коммерсант FM»: Наш вопрос навеян последними резонансными делами. Хотели бы понять, по каким критериям президент оценивает работу Федеральной службы безопасности? Что является приоритетом — работа на упреждение, когда ФСБ заранее выявляет и не допускает агента в окружение президента, или позволяет длительное время работать, собирать информацию, передавать спецслужбам НАТО и только после этого задерживает и предъявляет обвинения?
Дмитрий Песков: Посмотрите функции Федеральной службы безопасности, они хорошо известны в соответствующих документах. Есть положение об этом, президентский указ, ознакомьтесь с ним. Там написаны все функции Федеральной службы безопасности. Вот как раз эффективность выполнения этих функций и является главным критерием, которым руководствуется глава государства.
«Коммерсант FM»: Может ли журналист президентского пула быть носителем определенной чувствительной информации? Может ли что-то услышать, увидеть, с кем-то переговорить в администрации, скажем, с вами, с вашими сотрудниками, сделать выводы и передать это спецслужбам НАТО?
Дмитрий Песков: Если он завербован спецслужбами НАТО, такую возможность исключать нельзя, конечно.
«Коммерсант FM»: Дмитрий Рогозин накануне заявил, что знал Ивана Сафронова как журналиста в течение нескольких лет и не сомневался в его высоком профессионализме и порядочности. Если разработка Ивана шла давно, то почему секретоносителя высшей категории Рогозина не оградили от общения с потенциальным агентом иностранных спецслужб?
Дмитрий Песков: Не думаю, что мы с вами можем обсуждать каким-то образом методы, которые используют в своей работе специальные службы. И не думаю, что представители специальных служб будут обсуждать с вами эти методы.
«Коммерсант FM»: То есть Кремль тоже не обсуждает?
Дмитрий Песков: Нет, конечно. Тем более мы их не знаем. Кремль не должен знать. Кремль не является специальной службой.
«Коммерсант FM»: Как мы увидели вчера, практически все деловые СМИ и отдельные журналисты выразили недоверие версии следствия о том, что Иван Сафронов якобы сотрудничал с иностранной разведкой. Кто-то называл это абсурдом. В Кремле увидели это недоверие? О чем оно говорит Кремлю и делает ли Кремль какие-то выводы?
Дмитрий Песков: Мы читали многие материалы, которые были опубликованы на этот счет. Эти журналистские материалы в основном основываются на эмоциях. Они, конечно же, не имеют и не могут иметь под собой какой-то реальной информации о результатах работы контрразведки. Здесь просто нужно оставить это дело на рассмотрение суда. Есть обвинение, есть результаты работы специальных служб. Решение будет приниматься в суде.
«Дождь»: Когда Ивана нанимали в «Роскосмос» после того, как он журналистикой заниматься прекратил, там же наверняка были проверки специальных служб. Когда нанимается человек советником Рогозина. Как так получается, что его пригласили в компанию, проверили службы безопасности, а потом вдруг выясняется через какое-то время то, что мы сейчас видим.
Дмитрий Песков: Вы знаете, мне неправильно было бы говорить о рекрутинге «Роскосмоса» — или других ведомств — и каким-то образом его комментировать. Единственное, что могу сказать, — существуют разные ведомства, разный режим набора на разные должности. Есть должности, которые подразумевают допуск к государственной тайне. Есть должности, которые не подразумевают таковой. Так во многих ведомствах, это обычная практика.
«Дождь»: А президент уже в курсе этой ситуации и общественного резонанса, пикетов, которые были вчера у здания ФСБ на Лубянке?
Дмитрий Песков: Давайте не путать общественный резонанс с резонансом в СМИ. Это первое. Мы, конечно, с большим вниманием относимся к мнениям тех журналистов, которые они публикуют. Это несколько десятков публикаций, несколько десятков мнений, которые не нужно называть общественным резонансом. Виновность того или иного человека может признать только суд. До начала суда писать мнения о несостоятельности тех или иных обвинений, не обладая какой-либо информацией, — как минимум не имеет ничего общего с профессионализмом. Мы действительно сталкивались с Сафроновым как с очень талантливым журналистом. Мы высоко ценим его журналистский талант. Но мы с вами не знаем сути тех обвинений, которые озвучены в его адрес. Эти обвинения доступны и известны суду, и суд будет их рассматривать.
«Эхо Москвы»: Разрешите продолжить эту тему…
Дмитрий Песков: Я не думаю, что мне есть чем продолжать, но давайте попробуем.
«Эхо Москвы»: Мы столкнулись с тем, что процесс закрытый. В этом заложен, может быть, определенный повод для спекуляций. Не считают ли в Кремле, что в этой ситуации процесс должен быть максимально, насколько это возможно, открытым и транспарентным? Не считают ли, что это важно как для справедливого разбирательства, так и для доверия этому судебному процессу? Потому что — не знаю, согласитесь ли с этим вы или президент — сейчас Федеральная служба безопасности и этот процесс столкнулись с кризисом недоверия.
Дмитрий Песков: Недоверия со стороны кого?
«Эхо Москвы»: Ну, например, со стороны средств массовой информации, которые это освещают. Причем как государственных, так и…
Дмитрий Песков: Но не всех. Я не думаю, что здесь можно как-то обобщать. Есть средства массовой информации, которые относятся с доверием, есть средства массовой информации, где журналисты высказывают недоверие априори. Я бы здесь все-таки избегал обобщений. Это первое.
«Эхо Москвы»: Если бы мы провели опрос среди тех, кто здесь участвует в конференс-колле, кто относится с доверием, а кто нет, то результат будет довольно однозначным.
Дмитрий Песков: Ну, опросы мы не проводили. И, наверное, это не является моей функцией — проводить опросы среди участников конференс-колла. Согласитесь, что это не та площадка, чтобы здесь проводить опросы. Но я вам скажу, что для определенной категории обвинений существует определенный режим рассмотрения этих дел в суде, связанный с секретностью. Поэтому ориентироваться на мнение отдельных журналистов и каким-то образом менять действующий закон, наверное, было бы неверно. Но еще раз повторю, виновность любого гражданина может доказать только суд. Поэтому нужно дождаться суда. Мы с пониманием относимся к мнению некоторых журналистов. Но все-таки в первую очередь мы ориентируемся на невозможность комментирования этой ситуации в условиях начавшегося следствия и предстоящего судебного рассмотрения.
Bloomberg: Вы вчера говорили, что, по вашим сведениям, обвинения не связаны с журналистской работой Ивана. Тем не менее, исходя из тех данных, которые были вчера предоставлены в рамках судебного заседания, стало понятно, что, условно говоря, разработка дела в отношении Ивана началась задолго до того, как он перешел в корпорацию «Роскосмос», а именно когда он был журналистом. Возможно, соответственно, вас ввели в заблуждение те органы, которые сейчас занимаются делом Ивана? Возможно, имеет смысл проконтролировать непредвзятость работы органов по этому вопросу?
Дмитрий Песков: Не понял вопроса.
Bloomberg: Мой вопрос такой. Ваша информация о том, что это не связано с журналистской деятельностью… Может быть, вас ввели в заблуждение органы, которые сейчас выдвигают обвинения против Ивана?
Дмитрий Песков: Я это исключаю. И по-прежнему мы исходим из того, что это не связано с его журналистской деятельностью.
Bloomberg: Второй момент. Вы говорите, что суд узнает суть обвинений, суть доказательств. Адвокаты Ивана говорят, что неожиданно даже для них — людей, которые давно занимаются делами по статьям о госизмене, — вчера во время решения о мере пресечения следователи вообще не приняли никаких доказательств, собранных против Ивана Сафронова. Очень нетипично, по словам адвокатов, они себя повели по сравнению с предыдущими аналогичными делами, когда они уже на стадии избрания меры пресечения обычно показывали определенный набор доказательств вины человека, которого они хотят отправить в СИЗО.
Дмитрий Песков: И в чем вопрос?
Bloomberg: Я понимаю, что это заявление со стороны защиты. Но тем не менее есть такая позиция, которая объясняет то большое количество вопросов, которые вы сегодня услышали по этому делу.
Дмитрий Песков: Сейчас ваш вопрос в чем?
Bloomberg: Для вас возможным является запрос дополнительной информации по этому делу с тем, чтобы помочь разобраться в этом вопросе?
Дмитрий Песков: Нет. При этом расследовании я не имею таких полномочий. Я не имею такой возможности.
«Дождь»: А у президента в данном случае есть такая возможность? Опять же учитывая, что это журналист, публичный человек и резонансное дело.
Дмитрий Песков: Это понятно. У президента, безусловно, есть такая возможность. Но, во-первых, это никак не тема для президента. И второе, собственно, идет следствие, предстоит суд. Почему мы априори исходим из какого-то недоверия?
«Дождь»: Я президента спрашивал про дело Константина Котова, и тогда президент вмешался и обратился в Генпрокуратуру, чтобы пересмотреть это дело, потому что тогда тоже у общества, ну хорошо, у журналистского цеха, было много вопросов к этому делу. Может быть, сейчас тоже повод обратиться, ну хотя бы запросить какую-то дополнительную информацию о том, что происходит с Сафроновым?
Дмитрий Песков: Я не могу ответить на этот вопрос. Здесь я не знаю, еще раз повторю, деталей дела и не могу их знать.
«Ведомости»: Не возникает ли у Кремля вопросов к службам, которые проверяют журналистов при включении в президентский пул? Потому что получается, по версии ФСБ, с 2012 года Иван был завербован и в 2017-м что-то там передавал, и на протяжении всей своей работы в пуле он, получается, был у нас шпион.
Дмитрий Песков: Ну, во-первых, пока не получается — не было судебного решения. Во-вторых, соответствующие спецслужбы делают свою работу должным образом. Что касается президентского пула, то работа организовывается таким образом, чтобы исключить нарушения закона о государственной тайне.
«Медуза»: Что в Кремле думают о задержаниях журналистов за одиночные пикеты в поддержку Ивана Сафронова? Не рассматривается ли это как нарушение прав, закрепленных в Конституции?
Дмитрий Песков: Вы знаете, мы ничего не думаем на этот счет. Это вопрос к правоохранительным органам, а не к Кремлю.
«Эхо Москвы»: Но ведь президент, по крайней мере раньше, всегда считался гарантом соблюдения Конституции. А здесь как раз прямое нарушение Конституции, когда человека с одиночного пикета забирают. Даже не только с одиночного пикета, «Коммерсант» сообщал, что вчера человека, который просто настраивал камеру с пустым листком, и его забрали.
Дмитрий Песков: Ясно. Но согласитесь, что сначала нужно получить разъяснение и обоснование этих задержаний у правоохранительных органов. То есть администрация президента здесь абсолютно ни при чем.
«Эхо Москвы»: Президент же может запросить такое обоснование? Если он поинтересуется…
Дмитрий Песков: А вы обращались, вы задавали вопросы?
«Эхо Москвы»: Да не только мы, и сами задержанные задавали. И Ксения Собчак, вот есть видео, как она задает вопрос полицейскому, а он ничего не может ей ответить.
Дмитрий Песков: Ну понятно. Я рекомендую вам все-таки обратиться за разъяснениями в правоохранительные органы, а не в администрацию президента.
«Эхо Москвы»: Нас скорее беспокоит такой вопрос — интересует ли это президента? Президент считает это темой важной сегодня? Потому что в общей сложности мы зафиксировали то, что произошло всего лишь за месяц, — количество заведенных дел, судебных процессов, задержаний журналистов превышает среднестатистические, скажем так, показатели.
Дмитрий Песков: Здесь нужно исходить из конкретики. Опять же я предложил бы все-таки не обобщать. Что вы имеете в виду?
«Эхо Москвы»: Ну то есть такого тренда не замечают в Кремле, что количество уголовных дел, задержаний журналистов возросло в последние дни?
Дмитрий Песков: Нет, мы такого тренда не замечаем и не видим.