Сотрудники ФСИН все чаще заражаются коронавирусом, но ведомство отрицает вспышки COVID-19 среди заключенных А из колоний перестали выпускать условно-досрочно

С началом пандемии COVID-19 в целом ряде стран власти начали освобождать заключенных, чтобы уменьшить количество потенциальных жертв заболевания за решеткой. В России теперь невозможно даже попытаться получить условно-досрочное освобождение. «Медуза» разбиралась, как пандемия изменила жизнь заключенных, почему в российских тюрьмах до сих пор официально не выявлено ни одного случая заражения заключенного COVID-19 и как во время «нерабочих дней» в колониях усиленно шьют медицинские маски.

Все материалы «Медузы» о коронавирусе открыты для распространения по лицензии Creative Commons CC BY. Вы можете их перепечатать! На фотографии лицензия не распространяется.

Выпустить нельзя держать

На фоне пандемии COVID-19 многие страны стали выпускать из тюрем осужденных за незначительные преступления или досрочно освобождать отсидевших большую часть срока. Делается это, чтобы сократить возможное число заболевших в случае вспышек инфекции за решеткой. В российском Совете по правам человека (СПЧ) при президенте продолжают обсуждать предложения об амнистии заключенных, но пока единой позиции нет даже у официальных правозащитников.

По данным Amnesty International (AI), в России под стражей находятся 9,5 тысячи человек старше 60 лет, у гораздо большего числа заключенных серьезно подорвано здоровье. «Современное состояние пенитенциарной системы России — с учетом переполненности мест заключения, плохой их вентиляцией, неадекватными уровнем медицинской помощи и санитарными условиями — подвергает заключенных более высокому риску инфекционных заболеваний, — заявила исследователь AI по России Наталья Прилуцкая. — Если власти не предпримут срочных защитных мер, пандемия COVID-19 может поразить российские тюрьмы, что приведет к разрушительным последствиям».

«Что касается амнистии, то разумная идея в одном из ее проектов, внесенных в Госдуму, — отпустить заключенных с инвалидностью, женщин старше 50 лет и мужчин старше 55, осужденных по определенным категориям преступлений, а также людей со сроками лишения свободы до пяти лет», — рассуждает социолог, младший научный сотрудник Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге Ксения Рунова. 

В качестве одной из промежуточных мер в ожидании решения по амнистии правозащитники предлагают начать менять меру пресечения тем, кто оказался под арестом по обвинению в ненасильственных преступлениях. Такая практика есть во многих странах. «Лично я по-прежнему продолжаю считаю, что чем меньше у нас арестантов, тем успешнее можно минимизировать риски», — соглашается аналитик Управления Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) по Москве Анна Каретникова. При этом она настаивает, что персонал и врачи московских СИЗО делают все возможное, чтобы не допустить заболевания среди заключенных. О том же заявила и уполномоченный про правам человека Татьяна Москалькова после посещения Бутырского СИЗО: «Считаю, что в отношении граждан, которые не совершили тяжких насильственных преступлений против личности и обвиняются по экономическим составам, могли бы применяться меры, не связанные с лишением свободы (залог, домашний арест, поручительство)».

В субботу в СМИ появилось письмо директора ФСИН Александра Калашникова председателю Верховного суда (ВС) Вячеславу Лебедеву с призывом на время пандемии коронавируса отказаться от ареста людей за преступления небольшой и средней тяжести. В документе уточняется, что на 1 апреля наполнение 22 следственных изоляторов превышает установленный лимит. Копию письма, опубликованную телеграм-каналом Mash, подтвердил источник РБК, близкий к ФСИН. В московских СИЗО, по данным ведомства на 1 апреля, содержатся 9406 человек, из них 1743 (18,5% от общего числа) — за преступления небольшой степени тяжести. За месяц их число увеличилось на 2,9% (281 человек).

Ситуацию подтвердила у себя в фейсбуке аналитик УФСИН по Москве Анна Каретникова. «На 1 апреля в СИЗО-7, специально разгруженном прежде под «всемосковский прием» (сейчас всех новых арестованных отправляют в один СИЗО), содержалось 53 человека. На вчера — уже больше 440. То есть в день арестовывают и привозят туда более 20 человек, — пишет Каретникова. — Мне на этом фоне кажется очень правильным и своевременным письмо директора ФСИН».

При этом в условиях пандемии фактически остановлено судебное рассмотрение ходатайств осужденных об условно-досрочном освобождении, изменении вида исправительного учреждения и замене неотбытой части наказания более мягким — они не относятся к делам «безотлагательного характера», перечисленным в постановлении пленума Верховного суда об ограничениях работы судов «в связи с угрозой распространения на территории России COVID-19». Прокуратура Липецкой области прямо пишет об этом в своем разъяснении на сайте регионального управления ФСИН.

Сами сотрудники московских СИЗО теперь не покидают работу по две недели. «Для дежурной смены в учреждениях организованы питание и коммунально-бытовое обеспечение. Сотрудники, заступающие в следующую смену, находятся на самоизоляции», — подчеркивается в официальном сообщении УФСИН по Москве. В московском управлении настаивают, что во всех столичных СИЗО достаточно медперсонала «как для оказания стационарной, так и амбулаторно-поликлинической помощи», а также есть запас лекарств и средств индивидуальной защиты. Лекарства от родственников арестованных принимаются по согласованию с начальниками медсанчастей изоляторов.

«Даже баландеры без масок»

Пока ни одного случая заражения заключенного коронавирусом в России не выявлено, утверждает Федеральная служба исполнения наказаний. В московском управлении ФСИН опровергли наличие вспышки пневмонии в СИЗО «Матросская тишина», о которой писал РБК. Похожие опровержения сообщений в СМИ или блогах публиковали региональные управления ФСИН по Ивановской области, Бурятии и Марий Эл.

Наличие коронавируса у сотрудников колонии впервые подтвердили в УФСИН по Рязанской области после того, как о заболевании сотрудника ИК-5 сообщила лидер правозащитного проекта «Русь Сидящая» Ольга Романова. В Рязанском УФСИН утверждают, что среди самих заключенных ни одного случая этого заболевания не выявлено.

«У лиц, которые находились в контакте с заболевшим сотрудником, взяты необходимые анализы. Также тесты на COVID-19 взяты у всех осужденных с признаками ОРВИ. Все результаты отрицательные. У заболевшего сотрудника течение болезни проходит в легкой форме. Он и члены его семьи находятся в условиях самоизоляции и в госпитализации не нуждаются», — подчеркивается в сообщении.

Сейчас в ИК-5 идет служебная проверка, прекращен прием новых осужденных и перевод их в другие учреждения, прием посылок и передач, проводится регулярная дезинфекция помещений и прилегающей территории, кварцевание и проветривание, успокаивают в ведомстве. 

В Бурятии местный Роспотребнадзор сообщил о заражении пяти сотрудников УФСИН. «Супруг работницы был в Москве, по приезде заразил свою супругу, а она — коллег. В УФСИН своя медицинская, санитарно-эпидемиологическая служба, которая проводит необходимую работу с заразившимися», — рассказала журналистам замруководителя республиканского управления Роспотребнадзора Елена Кузьмина. Еще о двух заболевших коронавирусом сотрудниках тюрьмы в городе Балашове Саратовской области сообщил ТАСС председатель региональной общественной наблюдательной комиссии (ОНК) Владимир Незнамов. Среди умерших от COVID-19 — сотрудник НИИ ФСИН Анатолий Исиченко, госпитализированный в медицинский центр «Новомосковский».

На сайте «Руси Сидящей» в специальном разделе для мониторинга ситуации с COVID-19 опубликованы тревожные сообщения от заключенных из других регионов. Из ИК-12 в Рыбинске Костромской области жалуются на отсутствие дезинфекции, а также перчаток и масок у сотрудников администрации: «Заходят с проверкой без масок и перчаток, но в отчетах пишут, что были и в масках, и перчатках. Температуру никто не меряет. Даже хозотряд (баландеры) без масок». 

В тверской ИК-9 жалуются, что на фоне запрета свиданий с родственниками в колонию 12 апреля прибыла комиссия из регионального УФСИН, члены которой проводили обыски в жилых зонах. «Сотрудники УФСИН трогали личные вещи осужденных, включая предметы гигиены, не используя средств защиты (масок и перчаток)», — говорится в сообщении. 

Зато в чеченской ИК-1 строгого режима, по данным информатора «Руси Сидящей», осужденным выдают по две маски в день: одну на утренней проверке, вторую на дневной проверке, — а также раздают в неограниченном количестве дезинфицирующий гель для рук.

В СИЗО-1 Новосибирска переживают из-за запрета на передачу лекарств и госпитализации тяжелобольного с признаками ОРВИ в тюремную больницу ЛИУ-10. В новосибирской ИК-2 жалуются на вспышку с симптомами ОРВИ — температурой, кашлем — и отсутствие лечения. По данным «Руси Сидящей», один из заключенных умер, еще один с неизвестным диагнозом госпитализирован в ЛИУ-10. Данных о наличии у заболевших коронавируса у самих заключенных нет.

«Очень важно защитить врачей, которых в системе исполнения наказаний и так не хватает, в первую очередь их нужно обеспечить всеми необходимыми средствами защиты, дезинфекции, — говорит Ксения Рунова из Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге. — Для учреждений с заключенными, больными туберкулезом, нужно также обеспечить прежде всего максимальную изоляцию от возможных контактов с инфекцией».

По словам Руновой, сейчас среди заключенных около 10%, или порядка 60 тысяч, инфицированы ВИЧ, с активной формой туберкулеза — около 16 тысяч, а с закрытой — еще больше, чем заключенных с ВИЧ. Совет по правам человека (СПЧ) при президенте намерен запросить у ФСИН данные о тестировании заключенных на COVID-19.

Сообщение о вспышке COVID-19 в учреждении ФСИН поселке Топорок Новгородской области уже стало поводом для возбуждения уголовного дела о распространении фейков (по ст. 207.1 УК «Публичное распространение заведомо ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан»). Телеканал RT со ссылкой на постановление о возбуждении дела утверждал, что речь идет о сообщении на сайте «Русь сидящая». В ответ руководитель проекта Ольга Романова обвинила в публикации фейка сам RT и пообещала подать иск против канала. В заявлении новгородского СК, который возбудил дело, говорится лишь о том, что речь идет о сообщении «в одном из интернет—изданий 9 апреля 2020 года».

Работу никто не отменял

Многие региональные управления ФСИН отчитались об отмене «всех массовых, деловых, спортивных, культурных мероприятий», но ни одно не сообщило о приостановке или ограничении производства на время объявленных президентом нерабочих дней.

В ярославской ИК-12 отчитались об открытии нового производственного участка по изготовлению пожарных покрывал. »…в целях максимального привлечения осужденных к оплачиваемому труду, партнером учреждения приобретены и установлены 16 единиц швейного оборудования», — говорится в сообщении.

В тагильской ЛИУ-51 для больных туберкулезом 8 апреля начали монтаж оборудования по фасовке и упаковке стирального порошка: «Завезена компрессорная установка, бункер для смешивания ингредиентов. Установлен грузоподъемный механизм. Новое оборудование полностью автоматизировано, что позволит точно и без погрешностей фасовать и упаковывать порошок в пачки».

В швейном цехе свердловской ИК-55 два десятка осужденных с января шьют робы для других заключенных. В апреле здесь не только не остановили, но и нарастили производство: если за январь были пошиты 200 костюмов, за февраль — 220, в марте — 500, то только за шесть дней в апреле — больше 300 штук. «Осужденные, которые набирают обороты в швейном производстве, стимулируются поощрениями и благодарностями от администрации», — подчеркивают в ГУ ФСИН.

В кировской женской ИК-33 в городе Котельниче 8 апреля отчитались о работе над заказом по пошиву шести тысяч чехлов для фляжек. Здесь на швейном производстве задействованы 40 осужденных из 260. В Пермском крае начальник ГУФСИН Юрий Лымарь 8 апреля обсудил с руководством ИК-13 в поселке Широковский открытие производственного участка по пропитке железнодорожных шпал.

«Проблема в том, что остановка производства в условиях колонии, где осужденные живут в нескольких отрядах по несколько десятков человек в одном помещении с одной кухней, общими умывальниками, все равно не обеспечит изоляцию заключенных друг от друга, — рассуждает Рунова из Института проблем правоприменения.

По ее мнению, если всех заключенных лишить работы и изолировать в отрядах, то заключенные «могут начать изготавливать алкоголь и заниматься тому подобными вещами просто от наличия лишнего свободного времени». 

«Норма — 70 масок в день»

Более 120 колоний ФСИН должны начать в апреле шить медицинские маски, заявил глава комитета Совета Федерации по экономической политике Андрей Кутепов со ссылкой на предоставленные ФСИН данные. По его информации, в трех колониях к 2 апреля уже пошили 132 тысячи масок. «По данным, которые предоставила ФСИН, с 7 апреля начнут изготовление масок 122 колонии», — сказал Кутепов.

По мнению сенатора, для расширения производства необходимо привлечь предпринимателей с оборудованием и сырьем. «Решением вопроса может быть оперативное предоставление свободных площадей ФСИН России предпринимателям для организации производства по упрощенной процедуре», — говорится в письме. Идею поддержала спикер Совфеда Валентина Матвиенко, и в пятницу такой закон был одобрен Совфедом.

В каталоге товаров, производимых ФСИН, в числе производителей масок пока указаны только калининградская ИК-9 и карельские ИК-1, ИК-7 и ИК-9. Однако известно, что производство масок уже наладили ИК-1 Сахалинской области, в мордовских и свердловских колониях. На ютьюб-канале свердловского ГУФСИН в апреле разместили ролик о производстве масок в ИК-2. Еще 30 тысяч медицинских масок за 500 тысяч рублей по заказу правительства Свердловской области сошьют в ИК-46. Среди сообщений от информаторов «Руси Сидящей» есть сведения о начале производства масок в новосибирской ИК-14: «Норма — 70 масок в день на одного заключенного. Мобилизованы все, кто окончил курсы шитья в местном ПТУ. Осужденным раздали маски под роспись — по одной штуке навсегда. Обещают поставить гладильные доски и выдать больше утюгов для дезинфекции масок».

«Унывать нам с вами ни в коем случае нельзя»

Единственным руководителем регионального управления, выступившим с личным обращением к подчиненным, пока стал временно исполняющий обязанности начальника ГУФСИН Краснодарского края Коробейников: «Помните, что абсолютным приоритетом является сохранение жизни и здоровья окружающих нас людей. Необходимо с предельным вниманием относиться к рекомендациям врачей и органов власти, работать профессионально, организованно и на опережение. Непонимание и недооценка всей серьезности сложившейся ситуации может привести к самым непредсказуемым последствиям. От нашей слаженной работы и максимальной собранности зависит будущее страны, нас самих, наших родных и близких, людей, за которых мы несем ответственность, престиж уголовно-исполнительной системы».

В Смоленской области, наоборот, настроены успокоить своих сотрудников. Местные тюремные психологи по видеотрансляции прослушали лекции «на актуальную тему выхода из коронакризиса» от руководителя Центра кризисной психологии, члена Общественного совета при ФСИН Михаила Хасьминского. Он рассказал сотрудникам ФСИН, что в ситуации пандемии «на человека давит не сама болезнь, а статистика, которую он слышит и видит». «При этом Михаил Игоревич рекомендовал подумать, какое отношение эта статистика имеет к каждому из нас, посчитать, сколько вы всего знаете человек и сколько из них заболело и умерло, кто из знакомых пострадал от коронавируса. Людей не должны пугать цифры, надо рационально относиться к смятению, страху», — говорится в сообщении на сайте смоленского УФСИН.

«Унывать нам с вами ни в коем случае нельзя, а, наоборот, нужно взять себя в руки, сплотиться в этой проблеме, — говорится в специальном обращении пресс-службы свердловского УФСИН по поводу пандемии COVID-19. — Во все времена русский народ был непобедим. Мы все способны победить любые невзгоды».