«Отверженные» — французский претендент на премию «Оскар» и драма о полицейском беспределе Не по Гюго, но с явными отсылками

В российский прокат вышла драма режиссера Ладжа Ли «Отверженные». Ее сюжет никак не связан с романом Виктора Гюго, хотя в фильме встречаются явные отсылки к нему, например, действие происходит в том же предместье Парижа. По сюжету, основанному на реальных событиях, в неблагополучном квартале происходят беспорядки — все из-за того, что полиция чуть не убила малолетнего воришку. Кинокритик «Медузы» Антон Долин рассказывает, чем хороша картина, которую Франция выдвинула на премию «Оскар».

Необходимо начать с простейшего факта: «Отверженные» — не экранизация одноименного романа, хоть сделан фильм с явной оглядкой на шедевр Виктора Гюго и завершается цитатой из него («…нет ни дурных растений, ни дурных людей — только дурные хозяева»; в оригинале имеются в виду не столько хозяева, сколько воспитатели, они же садовники). А еще действие происходит в том же Монфермее, предместье Парижа в тридцати километрах от него, где разворачивалось действие «Отверженных» Гюго. Там же вырос автор фильма Ладж Ли — формально дебютант, но вообще-то известный успешный документалист, лауреат нескольких наград. За первый игровой полный метр он получил приз жюри в Каннах и был назван открытием года Европейской киноакадемией; Франция же сочла его достойным претендовать на «Оскар». К этому прилагается успех в прокате и глубоко растроганный Эммануэль Макрон, который после просмотра фильма немедленно заявил о необходимости усилить поддержку малообеспеченного населения предместий. 

Сюжет никакого отношения к эпопее Гюго — кстати, согласно народному голосованию признанной важнейшим романом на французском языке — не имеет. Он основан на реальных событиях, хоть изрядно переосмысленных и дополненных. Сразу после победы Франции на чемпионате мира по футболу, приведшей к эйфорическому единению нации, в Монфермее происходят столкновения полиции и радикалов из числа местной молодежи. Причина — раненный полицейским патрулем мальчик, укравший из бродячего цыганского цирка львенка: инцидент может привести к гражданской войне внутри одного квартала. Пытаясь уладить недоразумение, стражи порядка перестарались — малолетний правонарушитель чуть не умер. Из этих событий складывается фабула «Отверженных» Ли, увиденная глазами двух героев: полицейского Стефана (Дамиен Боннар, самый известный из артистов фильма, ранее снимавшийся у Нолана и Полански), только что переведшегося в Монфермей из родного Шербура, и малолетнего очкарика-тихони Базза (Аль-Хассан Ли), чей дрон случайно снял, как подстрелили воришку. Зритель сочетает два этих взгляда — документально-живой, из самой гущи событий, и отстраненный общий план откуда-то с высоты.  

Чуть ли не главное, что требуется подобному фильму, — неослабевающая динамика. С этим у Ладжа Ли все в порядке. Сюжет движется, персонажи, как и положено во французском кино, не замолкают ни на минуту. Саспенс растет и достигает максимума к взрывоопасному финалу, неутешительные выводы из показанной социальной ситуации напрашиваются, хоть и не навязываются. Но с эмпатией зрителям будет сложновато — не потому, что герои фильма стоят на нижних ступенях иерархической лестницы капитализма, а потому, что ни у одного из них нет достаточного экранного времени, чтобы раскрыться. Даже про мальчика Ису (Иса Перика), укравшего львенка и выгнанного из дома собственным отцом, мы ничего толком не знаем, хоть и видим его в начале картины среди ликующих болельщиков, что горланят хором «Марсельезу» у Триумфальной арки, а в конце — среди вооруженных смутьянов. Похоже, среди этих отверженных, как и сообщает цитата из Гюго, нет абсолютно плохих людей. Каждый, включая энергичного задиру-полицейского Криса (Алексис Маненти, также соавтор сценария) и его неуверенного напарника Гуаду (Джибрил Зонга), ставшего причиной бунта, искренне хочет как лучше, но при этом оказывается лишь частью глобальной проблемы, а не тем, кто сможет ее решить. 

Французское кино всегда было насквозь политическим и порой декларативно предпочитало революцию искусству. Всего полвека назад экстремалы-режиссеры преждевременно закрыли Каннский фестиваль, сам Годар чуть не отказался от индивидуального авторства, войдя в состав группы «Дзига Вертов». Особенный национальный поджанр — политический фильм с коллективным героем, подчеркнуто суховатый и тесно связанный с актуальной повесткой: например, «Полисс» Майвенн Ле Беско или «120 ударов в минуту» Робена Кампийо. «Отверженные» — своеобразный апофеоз такого кинематографа, противостоящего британским образцам социального реализма: те восходят к гуманистическим драмам или комедиям Кена Лоуча или Майка Ли, непременно требующим от зрителя сочувствия. Ладжу Ли куда важнее, чтобы аудитория задумалась и не осталась в стороне — а при случае вышла на манифестацию или приняла участие в забастовке. 

Если от классического романа фильм взял только название, то и этого немало: ведь и фигурирующая в картине школа носит имя Виктора Гюго, хоть судачащие об этом полицейские сами не читали классика. Архетипы проявляются вне воли необразованного читателя или даже автора, их выталкивает на поверхность сама реальность. В центре «Отверженных» Ли — коллективный инспектор Жавер, истово верящий в свою правоту, к каким бы методам ни приходилось прибегать. Местный, судя по всему коррумпированный, мэр-здоровяк (Стив Тьеншо) — чем не Жан Вальжан? Или этот любимый всеми исправившийся каторжник возродился в мусульманском авторитете Салахе (Альмами Кануте), благообразном бородаче с криминальным прошлым, ныне торгующем шаурмой? Темные личности — Тенардье любого пола — по-прежнему переполняют Монфермей. Но, так или иначе, когда поднимется бунт, первым на баррикады взойдет Гаврош. И он же первым на них погибнет.