«Это уничтожит все хорошее, что я сделала в жизни» Суд оставил в силе приговор Нааме Иссахар, освободить которую просил весь Израиль. Она осуждена на семь с половиной лет за контрабанду наркотиков

25-летняя Наама Иссахар сидит в стеклянной камере. На бледном лице выделяются только темные глаза. На апелляцию по ее делу в Московский областной суд пришло около 50 человек. Время от времени Наама поворачивается к родственникам и улыбается. А отвернувшись, старается незаметно вытереть слезы.  

Адвокаты в очередной раз говорят суду, что на протяжении всего процесса их подзащитная была лишена права на защиту, преимущественно из-за некачественного перевода с английского на русский и обратно. По их просьбе, в этот раз у израильтянки два переводчика. Один садится рядом с «аквариумом» и общается с ней через микрофон. Второй — остается у дверей и почти не участвует в процессе. 

Суд: «Сейчас мы ее слушаем, пусть говорит, как было на самом деле». 

Наама: «Я не покупала гашиш, не клала его к себе в рюкзак и не знаю, как он там оказался. Когда я заявляла, что не клала вещество в рюкзак, мне отвечали, что рюкзак мой, в нем нашли вещество — это преступление. Я хочу прояснить мое частичное признание вины ранее: я признала лишь тот факт, что вещество нашли в моем багаже». 

Адвокаты: «Наама Иссахар не пересекала границу и не намеревалась это сделать. У нее не было доступа к багажу. Она не совершала контрабанду наркотических веществ. Ее право на защиту нарушалось. Выводы суда первой инстанции неверны и противоречат доказательствам и законодательству. В деле множество процессуальных нарушений. Доказательства добыты незаконным путем и не могли быть использованы в суде. Приговор нужно отменить, а Нааму освободить!»

Прокурор читает по бумаге: «Все доказательства, положенные в основу обвинения, получены в соответствии с законом. Право на защиту Наамы Иссахар не нарушено. Доводы защиты и Наамы Иссахар […] направлены на уклонение последней от уголовной ответственности. Приговор законный и обоснованный, отмене не подлежит». 

Адвокат Вадим Клювгант: «Прокурор еще даже не знает, как правильно произносится имя нашей подзащитной, но зато знает, что такое уклонение от ответственности. А уклонился тут лишь прокурор от своих обязанностей. Его обязанность доказать обвинение». 

Прокурор улыбается.

Наама обращается к суду с последним словом: «Я уже практически девять месяцев нахожусь за решеткой в незнакомой, чуждой для меня стране, лишенная таких базовых прав и потребностей, как общение на родном языке и вообще общение. Этот приговор уничтожит все хорошее, что я сделала в жизни, из-за двух преступлений, которых я не совершала». 

Ее мать Яффа слушает стоя. 

«Я прошу суд восстановить справедливость», — заключает Наама. 

Судебная коллегия уходит в совещательную комнату. Вернувшись, судья-докладчик Елена Воронцова едва слышно читает: «Приговор оставить без изменений». «Denied», — говорит Нааме переводчик. На мгновение она застывает, широко раскрыв глаза. Ее сестра Лиад плачет, а мать пытается поближе подойти к камере, но пристав ее не пускает. «One word!» — просит она, но безрезультатно. 

Выйдя из зала, семья Наамы впервые с начала процесса отказывается от комментариев и спешит к выходу, над которым выгравирована надпись: «Без гнева и пристрастия».