«Берет — это как икона» В Хабаровске росгвардеец погиб после экзамена на краповый берет. Почему бойцы так о нем мечтают и готовы ради него рисковать своей жизнью?

21 октября в Хабаровске умер боец Росгвардии, получивший травму во время сдачи экзамена на краповый берет. Головной убор считается высшей формой отличия в подразделениях спецназа внутренних войск (с 2016 года — Росгвардии) и некоторых других силовых служб; чтобы его получить, нужно пройти серию испытаний, в том числе 12-минутный спарринг. Как правило, смертельные случаи наступают именно на этой стадии экзамена: претендент должен продержаться в поединке против обладателя крапового берета, который лишится его, если проиграет бой. «Медуза» поговорила с несколькими краповиками о том, как устроены экзамены, и о том, почему несмотря на опасность для жизни и здоровья краповый берет остается мечтой многих спецназовцев.

Вячеслав Воробьев

Герой России, прапорщик полиции, получил краповый берет в 2004 году

Я получил берет 7 мая 2004 года. Это была очередная весенняя сдача. Мне тогда было 19 лет, я проходил срочную службу в восьмом отряде специального назначения, был просто рядовым. В то время срочники еще могли сдавать, это сейчас им не разрешают — только офицеры и контрактники. Сдача шла по желанию: хочешь сдавать — можешь попробовать, не хочешь — заставлять не будут. Если ты чмо, не разрешат сдавать. Среди нашего брата есть непорядочные люди, они промышляют воровством или просто нехорошие, несмотря на то, что здоровые и сильные. Таких не допустят. Нехорошего человека определяют внутри отряда.

Сдавать на берет хотели почти все. Некоторые боялись, но они и не доходили до сдачи. Те, кто боятся, не говорят про это. Некоторые специально заваливают подтягивания, например, — чтобы не дойти. Те, кто сдавали на берет, сразу становились сильнее, быстрее. Это как пилюля: если ты сдал на берет, то ощущаешь, что можешь все. Поэтому краповики морально и физически сильнее, всегда были первыми. А те, кто не сдал, всегда стремились быть такими же. Я сдал со второго раза, на первой [сдаче] чуть-чуть получил.

Если ты жалуешься — это признак слабости. Я пропустил на спарринге по ребрам. Не могу сказать, что точно была за травма, по врачам не ходил. Был ушиб или трещина, очень больно. Вторая сдача была для меня последней: я знал, что если не сдам сейчас, то не сдам никогда. И был заряжен на победу, до спарринга прошел все, улыбаясь.

На спарринге тяжело, но там всем тяжело. 12 минут ты бьешься со своим партнером. Принимающий инструктор всегда краповик. Но если его вырубит сдающий, то с него снимают берет, и [ему] надо будет сдавать по новой. Сдача приближена к боевым условиям: важно, чтобы с принимающей стороны не было подстав. Если краповик мой друг, если он будет меня гладить, то с него снимут берет. Поэтому все должны быть в равных условиях. Если инструктор подыгрывал, если он на грани, если не может больше, — с него снимают берет. [Инструктор] должен показать, что еще может, он должен оказывать сопротивление, атаковать. Это не тупо избиение.

Парень, который погиб при сдаче на берет — это не первый случай. Все знают, что такие случаи были и, наверное, будут. Это случайность. Все сдающие в защите: у них есть шлемы, сейчас и тело защищено. Есть такая поговорка: краповый берет — это не спортивное достижение, это судьба. Кто-то сдает с первого раза, кто-то с пятого, а кто-то никогда. Кому-то не судьба сдать. Видимо, не его день был. Все думают, что на сдаче это с кем-то произойдет, но только не со мной. Все мы получаем крепко, мне нос сломали, и я три дня бульон пил, потому что челюсть не открывалась. Но я не думал, что умру. Это обычное дело — сломанный нос, уши; за травму это не считает никто.

Я сдал и продолжил служить дальше. Сейчас уже 10 лет на инвалидной коляске: у меня 16 огнестрельных ранений, звание «Героя России». 

Михаил Григорян

Прапорщик Росгвардии, получил краповый берет в 2019 году

Я получил берет, а через два дня была сдача у парня, который погиб. Это была моя первая сдача. В нашем подразделении спецназа это традиция — хотя бы раз в жизни поучаствовать в сдаче. Хотя бы попытаться. Понятно, что у многих это не получится.

Я служу с 2017 года, сейчас мне 23. Ради берета я и подписал контракт. И так многие делают: для спецназовца это большая честь на всю жизнь. Потом — это затягивает, и ты останешься в армии. 

Наша главная миссия — дойти до этих боев не думая. Дошел — повезло, а как будешь драться — не важно, главное выстоять. Кровь пойдет — хорошо. У тебя такое бешеное желание получить берет, что ты закрываешь глаза на эти вещи. Даже в мыслях нет такого, что станешь инвалидом или тебя убьют. Сейчас парень умер, и, наверное, у ребят, которые будут дальше сдавать, появится страх. Но у сдающих больше страха сойти с марша, упасть обморок от больших физических нагрузок, если не повезет в стрельбе. Ты же не на войну идешь. Это не война, это просто соревнования с самим собой. Тебе тяжело, но ты преодолеваешь боль и идешь к своей цели.

До армии я мало знал о краповом берете. Так получилось, что попал в спецназ, в служебке увидел краповиков — какое к ним уважение, узнал, как получить берет, какой ценой. Это все завораживает, появляется желание самоутверждения: тебе тоже охота это пройти, посмотреть, получится или нет. И это на всю жизнь. Я сдал с первого раза, это редкость. И для меня тяжело было именно готовиться. Но о боях я не думал. 

Это круто, когда ты в берете и у тебя много синяков. Тогда считается, что ты достойно сдал. К сожалению, у меня не было синяков, только губа рассечена и ноги болели. У нас было 60 человек на сдаче, сдало пять. Я — с первого раза. Если ты не сдал с первого раза, то начинается азарт, хочется еще больше. Благодаря берету нет особенного продвижения по службе, но есть уважение. Если будут выбирать из двух солдат, то выберут краповика. Если краповик — значит неглупый парень. Но есть и те, кто без берета продвигаются. Сам я продолжаю служить, мне недавно присвоили звание прапорщик. 

После этого через два дня погиб парень. Мы знаем, что такие случаи уже были, но это происходило давно. И к тому же его же не убили на сдаче, он в больницу попал и было кровоизлияние. У каждого свой организм и способности. Но до сдачи в пять утра мы проходим медицинский осмотр — потому что ответственность нужно нести. 

Не каждый человек сможет получить берет. Слабый духом — нет. Сдача на берет приближена к боевым действиям. Начинается война, и организм в этом стрессе и эмоциях борется. Инструктора придумывают и создают такую же обстановку. Кто такой краповик? Может прийти полковник, сказать — и его не послушают. А солдат-краповик придет, скажет — и все, слово краповика закон. Как сказал, так и должно быть. И его никто не имеет права трогать, кроме краповиков.

Берет — это как икона. Православная икона святая, к ней нужно правильно подойти. К берету отношение такое же, он символизирует кровь погибших товарищей, которые отдали свою жизнь. В нем нельзя есть, ходить в туалет, курить. Сдать на краповый берет — это одно, а жить по понятиям — другое. [Берет] могут и снять, если ты плохо себя повел, был замечен в плохих деяниях. Поэтому держаться надо достойно.

Геннадий Терновский

Ветеран внутренних войск (в звании майора), получил краповый берет в 1998 году

У меня краповый берет с сентября 1998 года. О нем я узнал от отца в восьмом классе. Он служил во внутренних войсках и принес статью о краповом берете, я загорелся и понял, что хочу его получить. Для меня обладатель крапового берета был богом, все мифческие боги, Марсы, Зевсы, Тор — это щенки перед бойцом в краповом берете.

Я хотел берет, но внутри не верил, что это реально и возможно. Казалось нереальным пройти нормативы. Я семь лет шел к этому. Когда я узнал о берете, оставалось еще два года школы. Начал заниматься каратэ, потом поступил в военное училище внутренних войск. Когда меня спросили, что я знаю о внутренних войсках, я сказал: «Спецназ и краповый берет — всё». Это была моя мечта. Именно это меня удерживало, когда покидали силы. В армии было тяжело, как рабство, тюрьма. Мы все знали, что можно погибнуть. Но погибнуть можно не только на сдаче — она раз в полгода. А каждый день есть риск: работа с боевыми патронами, оружием, люди падают, на учениях заряды взрываются.

На сдаче никогда нет цели убивать — инструктора убирают, если он работает слишком жестко. Жестко работают не с целью убить, а с целью дать почувствовать, [сделать так,] чтобы человек дорожил беретом. В одном отряде ударили офицера, у него был нокдаун, почти нокаут — его надо было снимать с боя, но в гонке за беретом его толкнули, чтобы он продолжил, он не справился, его ударили [снова], и он умер от кровоизлияния.

Иногда во время сдачи бойцы погибают. Официально это не подтверждали, но мы все об этом знали. Люди выходят и не знают, что могут погибнуть? Ерунда. Человек идет в спецназ и понимает, что это чревато для здоровья. Спорт высоких достижений и спецназ несовместимы с идеальным здоровьем. И риск не только на сдаче, где могут ударить, и будет кровоизлияние. Чем больше крови ты проливаешь в процессе подготовки, тем меньше на сдаче. Я семь лет готовился рукопашно. Я пахал на износ до блевоты в прямом смысле, когда рвет желчью — это первый признак, что организм на пределе. До сдачи мне два раза ломали нос, были сотрясения. Поэтому на сдаче почти не было ничего, лицо было чистое, небольшая ссадина только. Я специально подставился, подумал, что [получается] как-то несерьезно, и мне ногой чиркнули. 

Человек, который сдал на берет, прошел через ад. Для меня это были супермены, люди, которые могли все. Почему жесткая сдача? Потому что спецназу надо действовать за пределами человеческих способностей: и физических, и психологических. Это суперлюди, тебя пускают в элитный неофициальный клуб. Берет нельзя трогать, если у тебя нет своего. Но ты постоянно видишь его. А тут — раз, и ты в элите. Статус повышается, отношение более уважительное, поднимается авторитет среди бойцов. Краповик — это предел.

Когда получил [свой берет], внутри была пустота. Что дальше? Это сейчас я 10 лет занимаюсь философией успеха, в 2012 году у меня вышла книга, которая стала бестселлером среди спецназовцев. А тогда я ничего не знал. Была мечта, она реализована, — и пустота. Первые два-три дня эйфория. Берет когда дают, он еще не подогнан. Ты отдаешь его ушить. И я взял берет у друга, несколько раз просыпался и не мог дождаться утра, чтобы надеть его и идти в нем.

Краповый берет для спецназовца — это как олимпийская золотая медаль для спортсмена. Сейчас мало сдают: из 80 человек пять, в мое время 30% сдавали, раньше еще больше. Подразделений спецназа было меньше, отбор был строже. В лучшие времена при легендарном командире отряда, создавшем краповый берет, сдавало 80%. Остальные досдавали. И раньше было правило трех сдач: если человек не сдает с трех раз на берет, он не соответствует требованиям спецназа, и его переводят в линейную часть. Это нужно возрождать.