Засахаренный дух времени Галина Юзефович — о «Средней Эдде» Дмитрия Захарова. «Романе-пророчестве», который описывает протесты в Москве и надвигающуюся катастрофу

Роман Дмитрия Захарова «Средняя Эдда» — антиутопия, которая рассказывает об уличных столкновениях протестующих с полицией в Москве. Автор дописал свой текст за несколько месяцев до начала уличных акций лета 2019 года. И теперь издательство АСТ, выпустившее книгу, называет ее «романом-пророчеством». Литературный критик «Медузы» Галина Юзефович нашла в «Средней Эдде» больше признаков настоящего, чем будущего.

Дмитрий Захаров. Средняя Эдда. М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2019. 

В подземных переходах, на брандмауэрах и пустых простенках в центре столицы экзотическими цветами распускаются странные граффити. На каждом из них — фантасмагорические сцены, в героях которых без труда опознаются политики, медиа-менеджеры, влиятельные силовики, популярные блогеры. На их автора, неуловимого художника (его знают под именем Хиропрактик), открыт сезон охоты: кажется, в Москве не осталось ни одного ведомства, ни одного мало-мальски приметного представителя элиты, которому он не был бы позарез необходим. А тем временем персонажи, запечатленные на граффити, один за другим умирают нехорошей смертью, и, похоже, среди следующих жертв — первые лица государства.

Главный герой «Средней Эдды» Дмитрий Борисов, сам в прошлом активист «культурного сопротивления», теперь работает в так называемой Конюшне — странной госструктуре, сфера деятельности которой лежит на стыке политического пиара и профессиональной провокации. Дмитрий выпивает с коллегами (неплохими, в общем, ребятами, даром что мастерами распила и отката), благоговеет перед шефом — лощеным двуличным интеллектуалом, восторженно исследует крамолу, с которой ему надлежит бороться, но главным образом тоскует по бросившей его жене. Прекрасная и загадочная Настя, неутомимый борец за светлые идеалы и непримиримый нон-конформист, несколько лет назад исчезла вместе с их общей дочерью в неизвестном направлении и теперь, надо полагать, борется со злом где-то далеко. Именно Дмитрию — обаятельному Пьеро, трогательному неудачнику, постироничному романтику — предстоит стать ключевым звеном в головокружительной интриге вокруг Хиропрактика, которая понемногу приобретает вполне апокалиптический характер и размах.

Книга Дмитрия Захарова вышла в серии «Актуальный роман» и, в общем, вполне соответствует этому несколько расплывчатому определению. В ней есть и вполне явные отсылки к самой жгучей современности, и узнаваемые типажи, и убийственно язвительные зарисовки с натуры (автор сам много лет проработал в пиаре и, очевидно, хорошо знает, о чем говорит). Так, сцена «общественных слушаний» в рамках предвыборной кампании городского чиновника, решившего на старости лет взять нотой выше и перебраться в Государственную Думу, выглядит одновременно гомерически смешной и неприятно правдоподобной. Более того, в «Средней Эдде» есть и субстанция, пожалуй, даже более важная, чем мелкие фактологические сближения и намеки — в каждой строчке там чувствуется любовно засахаренный дух времени со всеми его характерными словечками и оборотами, с разлитым в воздухе недобрым электричеством, веселой вседозволенностью и вместе с тем предчувствием неумолимо надвигающейся бури. 

А вот чего «Эдде» определенно недостает, так это романного простора и воздуха. На трехстах пятидесяти убористых страницах Захаров ухитрился расположить такое количество интриг, персонажей и событий (даже шаманскому трипу в Камбоджу и протестной акции на Саяно-Шушенской ГЭС там находится место), что в какой-то момент все они неизбежно начинают путаться, толкаться и мешать друг другу. Великолепно придуманные колоритные герои мелькают в одном-двух эпизодах для того, чтобы самым разочаровывающим образом исчезнуть. Заманчивые повествовательные линии сводятся к скомканной скороговорке, а то и вовсе синопсису. Мощные сюжетные твисты продаются задешево, без должной подготовки и надлежащего оформления — так, что при малейшей утрате концентрации их можно запросто пропустить. Словом, хотя формально все концы сходятся с концами, и ни одна значимая деталь не оказывается совсем уж лишней, читателю постоянно приходится прилагать сверхусилия для того, чтобы просто удержать в голове картину происходящего, не заблудиться в толпе второ- и третьестепенных персонажей и самостоятельно достроить проговоренное между делом или не проговоренное вовсе. 

Очевидно, большая часть этих проблем могла бы быть успешно решена посредством простого увеличения объема, разворачивания (чтоб не сказать разархивирования) заключенного в «Средней Эдде» потенциала. Чуть более детальная прорисовка героев и их мотиваций, чуть менее рваная, пунктирная структура, возможно, лишили бы роман Захарова присущей ему сейчас потрескивающей энергетики, зато сделали бы куда более объемным (во всех смыслах слова), глубоким и — чего греха таить — комфортным для читателя.

Статистика англоязычного книжного рынка показывает, что в последние годы средняя длина романа неуклонно растет — и это парадоксальным образом не оказывает негативного влияния на продажи. Привыкший к сериальной культуре потребитель, в принципе, не прочь получить за свои деньги немного больше текста. Однако российские авторы за редким исключением словно бы экономят на бумаге, пытаясь любой ценой «упаковаться» в минимальный объем и принуждая тем самым читателя к изнурительному и избыточному сотворчеству.

С другой стороны — и не признать это будет несправедливо — если роман, как в случае со «Средней Эддой» Дмитрия Захарова, вызывает ощущение, что он слишком короток и хотелось бы еще, то, пожалуй, это говорит о нем скорее хорошо, чем плохо.