Пускай мне все руки и ноги обвесят браслетами — я хочу быть со своими детьми Как суды рассматривают дела о «массовых беспорядках» — на примере апелляции Данила Беглеца

19 августа Московский городской суд рассмотрел апелляционные жалобы двух фигурантов дела «о массовых беспорядках» 27 июля в Москве — Сергея Фомина и Данила Беглеца. Последнему, помимо части 2 статьи 212 (участие в массовых беспорядках), вменяют часть 1 статьи 318 УК (применение насилия в отношение представителя власти). По второй статье Беглецу грозит до пяти лет колонии. Сам мужчина вину не признает, утверждая, что оказался на акции случайно и всего лишь хотел помочь человеку, у которого во время задержания выпали наушники. За ходом апелляции наблюдала специальный корреспондент «Медузы» Кристина Сафонова.

За стеклом в одном из залов Московского городского суда сидит мужчина в темно-синем балахоне и серых штанах. Рядом с ним бутылка воды и стопка свернутых альбомных листов. Это 26-летний Данил Беглец. Он почти не смотрит в зал, где среди пришедших поддержать его незнакомых людей и журналистов сидят его мать и жена. Взгляд мужчины прикован к судье. 

Беглец, как еще по меньшей мере 15 человек, проходит по делу «о массовых беспорядках» 27 июля в Москве. По версии следствия, он толкнул рукой сотрудника правоохранительных органов, тем самым применив к нему насилие, неопасное для жизни и здоровья. Ранее Басманный суд отправил мужчину в СИЗО до 9 октября. Сам Беглец вину отрицает. 

В начале заседания один из адвокатов Беглеца, Ильнур Шарапов из международной правозащитной группы «Агора», просит суд приобщить к материалам дела ряд документов — они подтверждают, что 17 августа дело в отношении его подзащитного было переквалифицировано с части 2 статьи 212 (участие в массовых беспорядках) на часть 1 статьи 318 УК (применение насилия в отношении представителя власти). Теперь вместо восьми лет колонии Беглецу грозит пять.

Станислав Рыбчинский, еще один защитник, предоставляет суду свидетельства, доказывающие, что подсудимый — отец двоих детей: двухлетнего мальчика и трехмесячной девочки (брак Беглеца и его гражданской жены официально не зарегистрирован). Он также ходатайствует о допросе жены Беглеца и ознакомлении суда с документами, которые подтверждают, что у обвиняемого есть земельный участок (а значит, он не скроется, если его отпустить из СИЗО). В последнем ходатайстве суд отказывает. 

Жена Беглеца — невысокая женщина с волосами, собранными в хвост, в джинсах и серой толстовке — становится за трибуну. Крепко сжав губы, она смотрит на мужа, но, столкнувшись с ним взглядом, раз за разом опускает глаза. О Даниле она говорит спокойно: «Ответственный, любит детей, не обижает их. Не курит, не пьет». Сама женщина не работает и без поддержки мужа (Беглец занимается производством «парящих» кроватей) свою жизнь и жизнь детей не представляет. Хотя семья живет в Троицке, им приходится снимать еще одну квартиру в Мытищах — там проходит лечение их старший ребенок. 

Адвокат Ильнур Шарапов утверждает, что решение Басманного суда о заключении Беглеца под стражу — незаконно и необоснованно. Оно, по его словам, было принято на основе материалов дела, которые касались статьи 212, а не 318. «Поскольку вопрос о причастности его [Беглеца] к совершению преступления, предусмотренного статьей 212, отпал, у следствия нет никаких претензий, я полагаю, что на этом основании следует отменить [решение о заключении под стражу]». Кроме того, утверждает Шарапов, представленных следствием доказательств (показания потерпевшего сотрудника силовых органов и видеозапись) было недостаточно, чтобы отправить Беглеца в СИЗО. «Потерпевший рассказывает об общих вещах, что к нему кто-то применил насилие, — констатирует адвокат, — в отношении подсудимого претензий не предъявляет. По видеозаписи неясно, Беглец там или не Беглец, была проведена экспертиза или не была — ничего не понятно». 

Станислав Рыбчинский просит изменить меру пресечения подзащитному на домашний арест и доказывает, что у того нет и не было намерений скрыться. По словам Рыбчинского, в ОВД «Тверское» и Беглец, и он сам дали «исчерпывающие показания, все адреса», а также номера телефонов. «Так лицо, которое хочет скрыться, не поступает», — замечает Рыбчинский. Он добавляет, что Беглеца вызвали в отдел полиции 9 августа и тот собирался туда прийти, но не смог, потому что был задержан раньше. «Когда мои коллеги ознакомились с материалами дела, выяснилось, что в отношении Беглеца была уже [до момента его задержания 9 августа] избрана мера пресечения и подписка о невыезде, без него самого, без адвоката. Я первый раз с таким сталкиваюсь», — говорит Рыбчинский. 

Слово дают Беглецу. Он признается, что до сих пор не понимает, что с ним происходит: «27 [июля] я находился на проспекте Сахарова, ко мне подбежали сотрудники полиции, закинули меня в автозак, дали мне сильно по ногам. Вся нога у меня потом была красная, я не снимал побои, никуда не обращался». Данил рассказывает, как его отвезли в отдел полиции, где показали фотографии, на которых видно, как он якобы тянет за руку одного из сотрудников силовых органов. Сам мужчина утверждает, что всего лишь поднял наушники, которые уронил какой-то человек, когда того задерживали. «Я шел один [по проспекту Сахарова], а [в постановлении] написали так: „Я и 300 человек находились напротив мэрии и кричали какие-то лозунги. [Сначала] они [сотрудники полиции] написали, что задержали меня ориентировочно в 18:00 на Тверской“».

Сейчас, место задержания изменили — вместо Тверской указана Большая Дмитровка.

Беглец рассказывает, как 9 августа специально поставил будильник, чтобы съездить на работу, а к 11 утра приехать в отдел полиции, куда его вызвали несколькими днями ранее. В этот момент его мать и жена начинают плакать.

Приехать в отдел полиции самостоятельно у подсудимого не получилось: в половину восьмого утра к нему в дверь стали стучаться полицейские и просить его выйти — якобы для разговора о соседе. «Я смотрю, окружили дом где-то 10-12 сотрудников полиции, куча машин просто, — говорит Беглец на суде. — У меня квартира необычная, […] там можно перешагнуть через балкон, выйти через другой подъезд и просто уйти. Если бы у меня был умысел убежать, [я бы так и сделал]. Но я вышел [к полицейским]». Позже, по словам Беглеца, следователь Главного управления Следственного комитета сказала, что он был в розыске и его никто не мог найти. «Как они могли меня не найти, я не понимаю, — искренне недоумевает мужчина. — Мы еще когда ехали, сотрудники розыска говорили, что видели по моему номеру кровати на авито».

«Когда мне предъявили статью 212 по фотографиям, я не понимал, что происходит, — продолжает Данил. — За что меня? Так решили мою судьбу, будто я не человек. Здесь муху жалко убить, а мою судьбу по каким-то фотографиям решают». Всхлипы жены не затихают. «Если я закон нарушил, пожалуйста, судите меня, я готов понести ответственность, — продолжает Беглец. — Но из-за того, что кто-то там захотел, на [основе] каких-то фотографий меня арестовать, просто так лишить моих детей еды? Я с этим не согласен».

«Я прошу вас разобраться, — заканчивает свою речь Данил Беглец. — Если возможно, домашний арест — пускай мне все руки и ноги обвесят этими браслетами. Я готов отписываться следователю утром и вечером, когда ложусь, когда обедаю. Я хочу быть со своими детьми». 

Жена Беглеца продолжает плакать, пока прокурор говорит, что причастность подсудимого к совершению преступления подтверждается в полной мере. Государственный обвинитель отмечает, что «постановление о прекращении уголовного дела в отношении Беглеца из-за участия в массовых беспорядках не выносилось», а значит согласиться с тем, что все обвинения по статье 212 сняты — нельзя. Суд постановляет: «Оставить в силе решение о заключении под стражу до 9 октября».

Мать Беглеца подходит к одному из судебных приставов и просит разрешить ей поговорить с сыном хотя бы минуту. Ей отказывают.