Сама эта мысль казалась дурацкой: роботы-пчелы убивают людей? Фрагмент книги «Black Mirror. Внутри Черного Зеркала»: создатели шоу рассказывают об эпизоде «Враг народа»
13 августа в издательстве «Эксмо» выходит книга «Black Mirror. Внутри Черного Зеркала» (перевод Сергея Карпова), в которой описано создание сериала от Netflix. Ее авторы — шоураннер проекта Чарли Брукер, продюсер Аннабель Джонс и писатель Джейсон Арнопп. С разрешения издательства «Медуза» публикует главу о последнем эпизоде третьего сезона — «Враг народа», в котором герои пытаются спасти пользователей соцсетей от смерти. В ней всем, кто получил сообщения с хештегом #СмертьТебе, угрожают дроны-пчелы, проникающие в мозг. В этом фрагменте авторы шоу рассказывают, как придумали сюжет и чуть не отказались от него.
Аннабель Джонс (исполнительный продюсер, автор книги, — прим. «Медузы»): Фильм построен почти как история о серийном убийце или традиционный детективный мини-сериал-худанит, где постепенно раскрывается то, что происходит. Для нас это было что-то новенькое. Мир состоял из множества слоев, и спланировать все было довольно сложно. Что-то в этом роде мы уже пробовали в «Национальном гимне», но тут масштаб намного больше.
Мне всегда казалось, что «Враг народа» — очень умный способ взять «охоту на ведьм» в интернете и сделать ее очень реальной. Тут сходится так много интересных тем. Но долгое время Чарли [Брукер] волновался, что получается слишком громоздко.
Чарли Брукер (сценарист и исполнительный продюсер): Это одно из самых трудных в написании «Черных зеркал», и в какой-то я момент я даже совсем сдался. Тут много элементов в том стиле, которые мы как раз пародировали в комедийном детективе «Инспектор Клот» — таком британском варианте «Голого пистолета» с юмором братьев Цукеров. Так как я делал полицейский процедурал только в контексте пародий на полицейские процедуралы, предстояло многому научиться.
Этот фильм и «Железяка» из четвертого сезона выросли из одной идеи — что, если много людей проголосуют, чтобы какого-то человека убил ужасный робот (или несколько)? Так что когда мы начали первый сезон на «Нетфликсе», мне стало интересно, как сработает такая идея. Следующий вопрос — почему за человеком гонится робот. Потом появилась тема убийства с краудсорсингом. Я представил, как огромная штуковина гоняется за людьми, но пока не мог понять, за что этого человека хотят убить.
Какое-то время я думал насчет робота размером с тех, которые были в «Тихоокеанском рубеже», или размером с Годзиллу — гигантского и неудержимого. Но сам не знал, как это снимать. А потом разговоры перешли к полной противоположности — настолько маленький робот, что его не видно. Буквально размером с комара, но может убить. Причем что, если за убийство голосуют люди?
После таких размышлений я сам заинтересовался идеей и спросил себя, почему робот может быть в виде осы или пчелы. Пчелы вымирают — что, если их начали изобретать и производить? Я не знал, что в реальной жизни компании действительно работают над пчелами-дронами, но мне пришла в голову идея, что такую программу можно поставить на службу армии. Так я создал компанию «Гранулар», которая выпускает пчел.
В то время во мне происходила внутренняя борьба. С одной стороны, сама эта мысль казалась дурацкой: роботы-пчелы убивают людей? А с другой — это может быть очень страшно. Но кто это делает? Зачем? Как объяснить, почему это происходит?
Если я и застреваю с диалогами, то когда пытаюсь передать речь чиновника с жаргоном. Каждый раз прихожу в тупик. И во «Враге народа» я не знал, как же, блин, разговаривают полицейские, и волновался об этом даже слишком, потому что, скорее всего, они разговаривают как мы, пока не переходят на рабочую терминологию, а для нее можно изучить матчасть.
Есть у меня аллергия еще на одну вещь, что мы чуть не сделали во «Враге народа», — на злую корпорацию. Может, с моей стороны это наивно, но мне кажется, мало в какой корпорации все сидят и упиваются тем, какие они злые. Может быть, «Фейсбук» в первую очередь и зарабатывает деньги, но сами они уверены, что делают свое дело во благо человечества. Вот почему мы сторонимся идеи злых корпораций — для сериала со множеством гаджетов и роботов у нас есть разве что намеки на компании, которые все это производят.
И вот я написал полсценария и тут застрял по-настоящему. Все происходящее получалось слишком дурацким. Я сказал Аннабель: «Вряд ли смогу это дописать. Лучше напишу что-то другое». Идея казалась надуманной. Мы так много времени занимались логикой того, как все это работает, что у меня глаз замылился. Я очень расстраивался, но в основном потому, что, казалось, растратил время впустую. Когда ты сценарист, в голове у тебя всегда зудит голосок: «Ты говно». И в этот раз голосок как будто победил.
Аннабель Джонс: Мы очень много для себя поняли, в том числе откуда взялись пчелы — изначально [герой серии Гаррет] Скоулс создавал собственную сеть самореплицирующихся пчел, пока Чарли не решил, что он взламывает существующую сеть. Мы придумали, как пчелы убивают; хэштеги и к чему они приведут; как полиция найдет связь; технические детали вроде взлома чипа пчелы ради номера IMEI; как [главная героиня] Карин догадается о личности убийцы. Помню, как мы ожесточенно спорили, почему правительство просто не перекроет интернет, чтобы больше никого не убивали.
Чарли написал 80 страниц — мы почти добрались до финиша! А когда он сдался, я знала, что он еще одумается. Говорила ему: «Это блестяще, это увлекательно и интригующе!» Но приоритет перехватили другие серии.
Чарли Брукер: Я перешел к работе над «Сан-Джуниперо» и «Заткнись и танцуй». А потом, пока писал «Людей против огня», на ум снова пришел «Враг народа».
Аннабель Джонс: В плане интонации я никогда не сомневаюсь, что в сериале будет интересная история, как и в способности Чарли писать убедительный и реалистичный сюжет. Весь вопрос в балансе и где расставить акценты. По-моему, мы неплохо с этим справляемся, ничто не скатывается в нелепость. Все дело в том, что показывать, а что — нет.
Чарли Брукер: Когда я снова раскопал сценарий, я не видел его уже два месяца. Перечитал и в этот раз понял, где мы свернули не туда.
Аннабель Джонс: Чарли вспомнил, как в «Белом Рождестве» мы быстро разобрались со множеством деталей, сделав рассказчиками Джона и Рейфа. И теперь он предложил рамочный прием флэшфорвардов, в которых Карин и другие персонажи дают показания на публичных слушаниях, чтобы справиться со всеми повествовательными заковыками. Еще это значило, что фильм может охватить больше времени, чем пятидневная волна убийств, и что не надо объяснять каждый наш шаг.
Этот рамочный прием мы в итоге использовали не так сильно, как планировали, потому что он, оказывается, нарушал ритм истории, но все-таки это очень эффективный метод для создания интриги. Что случилось в день, о котором допрашивают Карин? Мы видим, что [ее напарница] Блю не мелькает во флэшфорвардах — значит, ее убили? Потом нас убеждают, что Блю покончила с собой, и подводят к прекрасной концовке.
Когда Чарли вернулся и перечитал первые 80 страниц, тогда я и поняла, что все будет отлично, потому что он сказал: «Знаешь, что? А все хорошо». Я еще подумала: «Твою мать, ему явно понравилось, раз он себя так щедро расхвалил!» Обычно-то он такой: «Мы обречены! Нам всем конец!»
Чарли Брукер: Теперь я стал лучше. Не такой паникер благодаря наработанному опыту. Потому что каждый раз, когда я говорил «мы обречены!», мы всегда находили решения. Конечно, пока мы не будем обречены по-настоящему… что еще нас ждет впереди.
У продюсера Сэнны Уоленберг разнообразная карьера, но для «Врага народа» была особенно полезна ее работа в полицейских сериалах «Мессия» и «Волландер».
Сэнна Уоленберг (продюсер): Изначально в этом сезоне должны были спродюсировать по три фильма Люси Дайк и Лори Борг. Но потом они поняли, что одному продюсеру невозможно, скажем, снимать в Кейптауне и одновременно готовить площадку в Лондоне! Так что ни с того ни с сего мне позвонили и сказали, что нужен продюсер для «Врага народа». Могу я приступить в понедельник? Я прочитала сценарий и сказала: «О-о да, пожалуйста!»
Мы общались с несколькими режиссерами. Джеймс Хоус сделал на ТВ высоко оцененный фильм «Челленджер». Он сотрудничал с оператором Лукасом Штребелем, и в сотрудничестве эти двое творят чудеса. Они и нашли ДНК «Врага народа».
Джеймс Хоус (режиссер): Мне понравилось, что «Враг народа» начинается потихоньку, переходит от локального к глобальному. Настоящим испытанием было продумать ритм и показать эскалацию. Как сразу же погрузить аудиторию в наш мир, а потом увести вслед за нами в настоящую тьму. «Враг народа» легко мог зайти не в ту степь и стать научно-фантастическим хоррором. Мне же хотелось, чтобы он был более приземленным и честным, чтобы казались достоверными огромные масштабы последствий.
Сэнна Уоленберг: Одним из главных испытаний стал вопрос, как изобразить Лондон. В сухом остатке это совершенно нормальный и ужасно знакомый мир, просто на пять минут в будущем. Нам нужно было за 23 дня снять 32 лондонских локации, что само по себе является испытанием. Вопрос был в том, как создать визуальную общность.
Джоэл Коллинс (художник-постановщик): Я поработал над дизайном в стиле скандинавского нуара — в плане мрачности получился практически «Настоящий детектив».
Джеймс Хоус: Я часто склоняюсь к ограниченной палитре, чтобы привнести в дизайн единообразие. Мы с Лукасом — поклонники многих скандинавских сериалов и стремились частично передать эту эстетику, казавшуюся подходящей для истории. Также палитра словно говорила о мире, где пчелы вымерли из-за человеческой глупости.
Морган Кеннеди (помощница художника-постановщика): Решение избрать что-то вроде монохромного подхода отлично стыковалось с идеей искусственного реплицирования природы. Мы хотели как можно больше урезать цветовую гамму в кадре, и это давало возможность пользоваться особенно яркими красками в случае необходимости. Мой любимый пример — цветы на переднем плане перед сценой в теплице в штаб-квартире «Гранулар».