Почему скандальные переговоры австрийского вице-канцлера с «племянницей российского олигарха» не поставят крест на правом популизме в Европе Объясняет Дмитрий Карцев: Carnegie.ru

В Австрии назначены досрочные выборы из-за скандальной видеозаписи, на которой будущий вице-канцлер этой страны Хайнц-Кристиан Штрахе обещал неизвестной русскоговорящей женщине любую помощь в продвижении ее интересов в обмен на финансирование его партии. Штрахе в то время был лидером крайне правой Австрийской партии свободы, а вскоре после этого вошел в правительство. Теперь его политическая карьера подошла к концу, а либеральные западные СМИ надеются, что скандал ударит по правым популистам по всей Европе. Однако журналист «Медузы» Дмитрий Карцев в статье для Московского центра Карнеги пишет, что влияние ультраправой идеологии на европейскую политику не зависит от конкретных партий и ошибок их лидеров. С разрешения Carnegie.ru «Медуза» публикует статью целиком.

Больше шести часов лидер ультраправой Австрийской партии свободы Хайнц-Кристиан Штрахе и его зам Йохан Гуденус общались с женщиной по фамилии Макарова, с латвийским гражданством и дядей — российским олигархом. Дело было 24 июля 2017 года на Ибице.

Чем дальше шел разговор, чем больше было выпито водки с энергетиками и выкурено сигарет, тем больше распалялся Штрахе. Он начинал с сомнений в том, что Макаровой стоит покупать крупнейший австрийский таблоид Kronen Zeitung, но уже вскоре представлял это совершенно необходимым делом, чтобы войти в десятку самых влиятельных людей Австрии.

Он обещал золотые горы в виде многомиллионных строительных подрядов. Восхищался Венгрией и Виктором Орбаном. Сожалел, что Австрия вынуждена иметь дело с «упадническим» Западом, а не с Востоком, где люди все еще «нормальные». Советовал ничего не вкладывать в такие восточноевропейские страны, как Хорватия и Сербия. Кичился влиятельными спонсорами по всему миру. Рассказывал, как можно обойти австрийские законы о финансировании партий. Все это — чтобы получить от Макаровой 250 млн евро.

Через полгода Штрахе стал вице-канцлером Австрии. В прошлую пятницу видеозапись опубликовали Der Spiegel и Süddeutsche Zeitung. Как пошутил кто-то из австрийских комментаторов, от одного своего высказывания Штрахе точно не откажется: «Журналисты — самые большие шлюхи на этой планете».

Политическая карьера Штрахе если не окончена, то прервана. Но под угрозой и будущее канцлера Австрии Себастиана Курца, который в 2017 году рискнул пригласить крайне правых в свое правительство. Он уже назначил досрочные выборы, но все еще рискует получить вотум недоверия.

Кто сделал запись? Почему она появилась только сейчас? Без ответа на эти вопросы картина произошедшего не будет полной. Но без точных данных любая теория будет выглядеть конспирологической. Главный европейский политический скандал, разгоревшийся за несколько дней до выборов в Европарламент, и, возможно, самый крупный в истории современной Австрии — это не только шпионский детектив, но и политический триллер.

Австрийский эксперимент

В немецком языке есть термин Regierungsfähigkeit, который не имеет дословного перевода на русский, но означает компетентность и готовность (Fähigkeit) политической силы к тому, чтобы участвовать в формировании правительства (Regierung). Уже в первый день после публикации видео с Ибицы Аннегрет Крамп-Карренбауэр, преемница Ангелы Меркель на посту лидера Христианско-демократического союза Германии, заявила, что правопопулистские политики «готовы предать интересы собственной страны во имя власти». Иными словами — не fähig. Этот тезис в различных вариациях разошелся по австрийской и особенно по немецкой прессе.

То, что особое внимание австрийскому скандалу уделили именно немецкие СМИ, лишний раз доказывает: идея, о которой в Германии не принято говорить вслух, существует подспудно, — прервать монотонную череду «больших коалиций», воссоздаваемых извечными противниками, которых больше невозможно отличить друг от друга, и оживить политическую систему через включение в нее «Альтернативы для Германии». Политики, эксперты и журналисты, которым даже мысль об этом кажется опасной, спешат похоронить ее поглубже вместе с карьерой незадачливого вице-канцлера соседней страны. Проведенный в Австрии «эксперимент заслуживает уважения, но хорошо, что он уже позади», — пишет Кристоф Шильтц в газете Die Welt (когда-то самой правой из всех респектабельных).

Между тем, по крайней мере в первый год, австрийский кабинет Курца и Штрахе показал себя вполне способным справляться с управлением страной. По крайней мере в рамках экономического либерализма. В 2018 году экономика выросла на 3% (в 2015 — на 1,1%; в 2016 — на 2%; в 2017-м — на 2,6%). Безработица снизилась с 8,5% в 2017 году до 7,7% в следующем (в 2015 и 2016 годах она превышала 9%), количество рабочих мест достигло самого высокого уровня с 1995 года. Благодаря сокращению социальных обязательств впервые за десятилетия был сверстан профицитный бюджет.

Власти снизили налог на прибыль, НДС — от этого выиграла прежде всего туристическая отрасль. Также понизили подоходный налог — в выигрыше оказались самые обеспеченные австрийцы. Была проведена трудовая реформа, в результате которой работодатели при определенных условиях могут увеличивать рабочую неделю до 60 часов. Обязательные социальные взносы предпринимателей были сильно снижены.

Символическая политика

Большую часть ведомств экономического блока возглавляют представители Народной партии Курца, но их коллеги из Партии свободы как минимум не мешали заниматься экономикой. По словам австрийского историка и политолога Оливера Ратхольба, в этом правительственном разделении труда на откуп ультраправым отдали «символическую политику» — к примеру, повышение максимальной скорости на автобанах или смягчение запрета курить в общественных местах. А также, разумеется, регулирование иммиграции.

Беженцам в Австрии стало сложнее получать помощь; процент депортаций вырос вдвое; для иммигрантов, которые в ожидании решения своей судьбы проживают в специализированных зонах, введен ночной комендантский час. Австрия демонстративно отказалась подписать ооновский договор о безопасной, упорядоченной и легальной миграции, показав международному сообществу, что не согласна с либеральным подходом к проблеме.

Зримых последствий этого не так много, потому что кратно уменьшилось число самих беженцев. И от стараний австрийского правительства тут зависело куда меньше, чем от международных обстоятельств, которые четыре года назад породили иммиграционный кризис, а теперь приостановили его.

С австрийской экономикой, вообще говоря, схожая история — речь ведь идет скорее о циклическом восстановлении после небольшой стагнации. Оно наложилось на ухудшение ситуации в соседней Германии, лидерство которой в европейских делах, в том числе в вопросах иммиграции, Курц раз за разом ставил под сомнение. Тем самым он лишний раз подчеркивал эффективность своего кабинета.

До публикации видеозаписи с Ибицы министры от Партии свободы лишь однажды попадали в большой политический скандал. В феврале 2018 года сотрудники дорожной полиции устроили обыски в штаб-квартире Федерального ведомства по защите Конституции и борьбе с терроризмом. Оппозиция обвинила министра внутренних дел Герберта Кикля из Партии свободы в том, что таким образом он пытается установить контроль над главной австрийской спецслужбой. Позднее сообщалось, что западные разведки прекратили с ней сотрудничество, опасаясь, что она может передавать данные России.

Кикль оказался вовлечен и в нынешний скандал — во время предвыборной кампании он был генеральным секретарем партии, а потому, как предполагается, мог иметь отношение к незаконному финансированию. На его отставке, наряду со Штрахе, Курц настаивал лично.

Хватит — значит, хватит

Сложно сказать, как вели бы себя ультраправые в те полтора года, что они были у власти, если бы Австрия в это время оказалась в менее благоприятных обстоятельствах. Если бы дела в экономике шли хуже или если бы случился новый миграционный кризис. Могли ли они попытаться сделать спецслужбы собственным оружием, если бы имели большинство? Стали ли бы они раздавать сомнительные подряды? Продали бы половину акций Kronen Zeitung прошлой осенью? Небольшие, но принципиальные споры между партнерами по коалиции по второстепенным вопросам указывают, что в более драматических обстоятельствах дело могло дойти до весьма жесткого противостояния. 

Что известно точно, так это то, что в эти полтора года ультраправые идеально подыгрывали канцлеру Курцу в его роли лидера, который способен стабилизировать австрийскую политическую систему. Даже недоброжелатели Партии свободы признают, что эта коалиция была первой за долгое время, которая обходилась без расколов и выглядела вполне работоспособной. В стране, где за последние четверть века только два кабинета отработали до конца срока, это безусловная ценность и, возможно, главный успех в глазах граждан.

Даже в той беспрецедентной ситуации, которая сложилась после публикации записи с Ибицы, Курц почти сутки воздерживался от публичного выступления. Противники критикуют канцлера за эту нерешительность. Подозревают в том, что он сомневался. И, возможно, ему действительно было нелегко отказаться от сотрудничества со столь комфортными партнерами. Во всяком случае, собеседники газеты Kurier в Партии свободы утверждали, что в день скандала Курц позвонил всем министрам-свободовцам, поблагодарил за совместную работу и даже не исключил ее продолжения после досрочных выборов.

Но публично он сказал совсем другое. «Хватит — значит, хватит», — заявил канцлер, добавив, что не может больше работать с Партией свободы (чем заставил анонимных собеседников из нее жаловаться в прессу на его двуличие). Такое решение Курца не было единственно возможным, но определенно самым вероятным. В противном случае он поставил бы на карту собственную репутацию, которая и без того была не лучшей из-за того, что он вообще согласился на коалицию с ультраправыми.

Но первый, к кому с претензиями должен обратиться Себастиан Курц, — это сам Себастиан Курц. Объявляя о досрочных выборах, он вспомнил, как полтора года назад Партия свободы оказалась единственной, кто был готов вступить с ним в коалицию. А за три месяца до этого ее лидеры оказались (возможно) единственными, кто согласился обсуждать строительные подряды и продажу крупнейшего австрийского таблоида «племяннице российского олигарха». По большому счету, именно эта готовность к любым компромиссам ради собственных политических амбиций сделала возможным и первое, и второе. 

Партия свободы была ближе к власти, чем любая другая крайне правая партия Европы. Ей все время не хватало одного шага, и видеозапись дает хорошее представление, как при таком искушении ведут себя люди, искренне верящие в теории заговора и, судя по всему, плохо знающие, как эти заговоры на самом деле плетутся. Проблема не в самом видео, а в том, что оно вполне может быть не единственным. И именно это на самом деле, а не плохо доказуемое стремление к диктатуре делает Партию свободы не regierungsfähig для истеблишмента. Кроме некролога бывают и другие плохие публикации.

Стать популистами

Первые последствия скандала можно будет оценить после выборов в Европарламент в конце этой недели: еще несколько дней назад Партия свободы лидировала во всех австрийских опросах. Ее рейтинг немедленно упал с 24% до 18%, в то время как популярность Народной партии Курца увеличилась с 34% до 38%.

Едва ли рейтинг крайне правых успеет восстановиться к сентябрьским выборам в австрийский парламент — слишком связан бренд партии с именем ее уже бывшего лидера Штрахе. Но и крах Партии свободы вряд ли возможен. За последние 30 лет она пережила и уход харизматичных лидеров, и даже раскол, но ни разу не получала меньше 10% голосов на выборах. А ее новый лидер Норберт Хофер, вообще-то, не так давно чуть не стал президентом Австрии.

У Партии свободы появился избиратель, голосующий не сиюминутно, а последовательно. Можно представить, каким ударом стало для него то, что Штрахе, изображавший себя непримиримым борцом с истеблишментом, кичится знакомствами с сильными мира сего. Но вера в то, что и другие политики такие же, просто не пойманные, послужит частичной компенсацией. 

Крамп-Карренбауэр, как и другие лидеры старых европейских партий, надеется, что Партия свободы столкнется с институциональным кризисом, который перекинется на ультраправых по всей Европе. Но даже если и так, то справиться с партией будет легче, чем победить идею, на которой она основана.

Перед выборами в немецкий Бундестаг в 2017 году газета Die Zeit с тревогой писала, что респектабельные партии начинают говорить на языке, схожем с «Альтернативой для Германии». Прошло меньше двух лет, и левое издание Tagesspiegel по итогам скандала в Австрии советует социал-демократам Европы взять на вооружение датскую тактику — брать как можно больше социальных обязательств и ужесточить позицию по мигрантам. Иными словами, пока популисты ослаблены, поскорее самим стать ими.

Читайте также на Carnegie.ru:

Правее, ультраправее. Что означает новое правительство Австрии для России и ЕС

Новые консерваторы. Как выборы в Австрии изменили партийную систему Европы

Трамп в контексте. Почему выигрывают новые правые