Перейти к материалам
истории

Три хоррора фестиваля «Сандэнс» (два страшных и один смешной): с Арми Хаммером, внучкой Элвиса Пресли и котом-альбиносом

Источник: Meduza

В США завершился кинофестиваль «Сандэнс». Как и в предыдущего годы, самые необычные картины на фестивале показали в программе Midnight. По просьбе «Медузы» кинокритик Егор Москвитин рассказывает о двух фильмах ужасов из этой секции («Раны» и «Загородный дома») и одном скандинавском хорроре («Koko-di Koko-da»), участвовавшем в международной программе.

«Раны» (Wounds)

Michele K Short / Sundance Institute

Главный герой (его играет Арми Хаммер) — умнейший молодой человек, бросивший колледж, чтобы стоять за барной стойкой, и зачем-то маскирующий свою неземную внешность при помощи грязных футболок и бесконечного пьянства. Героиня (Дакота Джонсон) — его ревнивая подруга, которая пытается разжечь в бойфренде потухшие костры амбиций. Несчастья пары начнутся в тот момент, когда бармен принесет домой забытый чужой смартфон и разгадает его пароль. Телефон тут же начнет присылать ему фотографии изуродованных трупов, а некий древний демон примется без конца звонить и бросать трубку. И если в большинстве хорроров — особенно молодежных — ужас мобилизует героев и делает их благороднее, чем обычно, то здесь он, напротив, заставит их проявить свои худшие качества.

Арми Хаммер и Дакота Джонсон — любимые актеры поколения тридцатилетних, но в этом фильме они только и делают, что издеваются над своей паствой: Хаммер, к примеру, пару раз произносит фразу «Fucking millennials!» («Чертовы миллениалы!»). Это сознательная провокация. Худо-бедно нарисованные на компьютере демоны нужны режиссеру Бабаку Анвари для того, чтобы выманить наружу демонов настоящих, засевших в головах у аудитории.

Казалось бы, зрителям-миллениалам и так прекрасно известны свои страхи и пороки: это и жажда обладать другими людьми; и боязнь чего-то не успеть и в чем-то не преуспеть; и дезориентация в мире, где до любых знаний рукой подать, но эти знания все сложнее трактовать и применять. Бабак Анвари, Арми Хаммер и Дакота Джонсон предлагают сверстникам над всем этим посмеяться — но только после того, как они хорошенько испугаются.

«Загородный дом» (The Lodge)

Thimios Bakatakis / Sundance Institute

Девушка (внучка Элвиса Пресли Райли Кио, известная по фильмам «Безумный Макс» и «Дом, который построил Джек»), много лет назад выжившая в ритуальном жертвоприношении, устроенном ее же собственным отцом-сектантом, пытается создать новую семью. Правда, для этого ей приходится разрушить счастье другой женщины — возлюбленный героини оказывается семьянином с женой и двумя детьми. Старая супруга самоустраняется, а новая едет с чужими детьми и собакой в загородный дом — налаживать связи.

Разумеется, дом тут же заносит снегом, электричество пропадает, а рождественские каникулы превращаются в триллер вроде «Сияния». Помимо зловещей интонации, фильм заимствует у Стэнли Кубрика еще и строгую геометрию кадра (киноведы отмечают, что «Сияние» на подсознательном уровне пугает зрителя идеальной симметрией во всем, что связано со смертью). А еще авторы постоянно сравнивают происходящее в загородной усадьбе с внутренностями кукольного домика каких-то очень жестоких детей. Только кто с кем здесь играет?

Режиссеры этого садистского хоррора — неразлучные австрийцы Вероника Франц и Северин Фиала. Несколько лет назад они до смерти напугали Венецианский кинофестиваль, показав на нем триллер «Спокойной ночи, мамочка». В нем использовался тот же сюжетный каркас: противостояние двух детей и их матери. В обеих лентах зрители вплоть до финала не понимают, кто на самом деле одержим демонами. И в обеих до конца невозможно определить жанр происходящего — то ли перед нами иррациональный мистический хоррор, то ли правдоподобный психологический триллер.

К слову, этот свежий взгляд на конфликт отцов и детей режиссеры-напарники и сами изобрели в семейном кругу. Знаменитый австриец Ульрих Зайдль, продюсирующий картины тандема, — муж Франц и дядя Фиалы. Впрочем, одними режиссерами семейные подряды в фильме не ограничиваются. Отца-сектанта, не сумевшего убить родную дочь, но обрекшего ее на нескончаемые страдания, с любовью изображает настоящий отец актрисы Райли Кио — Дэниэл Кио.

«Koko-di Koko-da»

Sundance Institute

Семья из Швеции — отец, мать и дочь — проводят отпуск в Дании. Во время странного местного праздника с туристами случается нечто ужасное. Проходит время, раны заживают и вот уже мать с отцом вдвоем отправляются на природу на выходные. Жена уговаривает мужа остановиться в придорожной гостинице, но он настаивает на том, чтобы разбить палатку у озера. А дальше герои оказываются внутри кошмарного сна, который сложно описать, не выдав главный сюжетный поворот. Скажем только, что «Koko-di Koko-da» напоминает одновременно страшные фильмы «Лимб» Винченцо Натали и «Забавные игры» Михаэля Ханеке, эксцентричные работы французского режиссера Мишеля Гондри, романы Стивена Кинга и «Мастера и Маргариту» Михаила Булгакова, но больше всего — классическую американскую комедию «День сурка».

Несмотря на множественные отсылки к поп-культуре, сразу после показа авторы картины заверили публику: в основе фильма не лежит ни шведский, ни датский фольклор. История абсолютно оригинальна. И как минимум достойна приза (увы, пока несуществующего) за лучшее использование домашних животных — кота-альбиноса и собаки-убийцы — в жанровых целях.

Само собой, как во всех лучших хоррорах последних лет, паранормальные испытания в этом сюжете служат лишь катализатором глубокой семейной драмы. Что, впрочем, не делает эти испытания менее страшными.

Егор Москвитин