Консерватор, вольнодумец и бунтарь В США умер сенатор Джон Маккейн

В США на 82-м году жизни умер сенатор Джон Маккейн — один из самых авторитетных политиков страны, много лет представлявший в верхней палате Конгресса штат Аризона. Весь последний год Маккейн боролся с опухолью мозга, но за день до смерти сенатора его семья объявила, что он решил прекратить лечение. За пределами США Джон Маккейн считался консерватором и ястребом, но в Америке у него была репутация политика, готового жертвовать партийной линией ради достижения компромиссов по важным для страны вопросам — и одновременно бунтаря, неспособного работать в команде. Страна запомнит его как политика величайшего масштаба. «Медуза» коротко вспоминает важнейшие этапы в политической карьере Джона Маккейна.

Маккейн был ветераном Вьетнамской войны — и боролся за нормализацию отношений с Вьетнамом

Джон Маккейн пришел в американскую политику из военно-морских сил. Политическая карьера будущего сенатора всегда была связана с его военным прошлым — и в особенности с участием в войне во Вьетнаме.

Маккейн родился 29 августа 1936 года в семье потомственных военных (его отец и дед были адмиралами ВМС США). В 1958 он тоже закончил Военно-морскую академию и отправился служить в морскую авиацию. В 1960-х служил пилотом на авианосцах и в 1967 году был сбит и взят в плен во время налета на Ханой. Маккейн провел в плену пять с половиной лет. Его неоднократно пытали, он получил увечья. Покинул Вьетнам он только после окончания войны в 1973 году.

Политическую карьеру Джон Маккейн начал в 1981 году, когда, уволившись из ВМС в звании капитана, решил баллотироваться в конгресс от Республиканской партии. На выборы Маккейн шел как герой войны — никакого другого политического капитала у него тогда не было, а опыт знакомства с политикой исчерпывался несколькими годами работы на посту представителя ВМС в Сенате. Зато опыт военной службы снискал ему уважение со стороны политиков из обеих американских партий — единственным, кто поставил заслуги Маккейна под сомнение, был Дональд Трамп, заявивший в ходе предвыборной кампании в 2015 году, что героем Маккейн стал за то, что попал в плен.

Несмотря на военное прошлое и консервативные взгляды, самым заметным достижением Маккейна на посту сенатора в начале 1990-х стала работа по нормализации отношений с Вьетнамом. Бывший военнопленный не просто поддержал курс Демократической партии на восстановление отношений — как пишет Vox, именно благодаря репутации Маккейна эта идея администрации Клинтона получила поддержку консервативных политических кругов в США.

Во время первого срока в Сенате Маккейн оказался в центре финансового скандала — и с тех пор выступал за прозрачность политического финансирования

В конце 1980-х группу американских политиков заподозрили в лоббировании интересов финансиста Чарльза Китинга, главы инвестиционного фонда Lincoln Savings and Loan Association. Компания вкладывала деньги инвесторов — преимущественно пенсионеров — в рискованные ценные бумаги, и в результате ее банкротства в 1989 году больше 20 тысяч ее пожилых вкладчиков разорились. В ходе расследования выяснилось, что в 1987 года Китинг потратил более одного миллиона долларов на финансирование избирательных кампаний пятерых сенаторов — в том числе Джона Маккейна. Комиссия Сената по этике в результате пришла к выводу, что сенаторы, принимая пожертвования Китинга, «поступали неразумно», но не нарушили никаких законов.

На протяжении 1990-х сенатор пытался очистить свою репутацию, в том числе разрабатывая законопроект, который ужесточил бы требования к финансированию избирательных кампаний. Итогом стало принятие закона Маккейна-Файнголда, который ограничивал объем пожертвований на политические кампании. Впоследствии, однако, часть закона была признана неконституционной. Кроме того, считается, что этот закон сделал возможным появление сегодняшних «комитетов политических действий» — организаций, формально не связанных с кандидатами и имеющие возможность получать пожертвования в неограниченном объеме.

Маккейн вел кампанию за запрет применения пыток — в том числе против подозреваемых в терроризме

Маккейн признавался, что за пять с половиной лет в плену был доведен до отчаяния; что был готов покончить с собой, но его планам помешали тюремщики; что, сломавшись под пытками, записал антиамериканское обращение. «Тогда я понял то, что каждый там рано или поздно понимал: любого человека можно сломать, и я достиг своего предела», — вспоминал он в 1970-х.

После терактов 11 сентября 2001 года, узнав о том, что администрация США во главе с президентом Джорджем Бушем-младшим санкционировала применение «расширенных методов ведения допросов» подозреваемых в терроризме, Маккейн оказался одним из немногих политиков-республиканцев, открыто объявивших эти методы пытками.

В 2005-м Маккейн стал автором поправки, запрещающей негуманное обращение с заключенными, в том числе в тюрьме Гуантанамо. Однако в 2008-м сенатор отказался поддержать законопроект, полностью запрещавший пытки водой — Маккейн утверждал, что его решение не было связано с пунктом о пытках, а с другими статьями законопроекта, но многие в США восприняли это как отказ сенатора от своих принципов. Кроме того, пытки оставались чуть ли не единственной сферой, в которой Джон Маккейн выступал с позиций, близких либеральным — по всем остальным вопросам, например, миграционному, сенатор оставался непримиримым консерватором.

Маккейн последовательно критиковал российские власти — но отказывался считать себя русофобом

В 2000 и 2008 году Маккейн участвовал в президентских выборах — и сперва проиграл Джорджу Бушу-младшему, а затем — Бараку Обаме. Буша сенатор критиковал, в том числе, за нерешительность во время кампании в Ираке: Маккейн настаивал на том, что вторжение нужно довести до победного конца, и поддерживал увеличение американского контингента. Обаму — за «социалистические» реформы и попытки сближения с Россией.

С 2007 года Маккейн последовательно критиковал российские власти, утверждая, к примеру, что увидел в глазах Владимира Путина «всего три буквы: К, Г и Б». Сенатор жестко критиковал политику «перезагрузки» отношений с Россией, начатую при Бараке Обаме, а затем — и попытки сближения с Москвой со стороны администрации Трампа. При этом политик всегда категорично отвергал обвинения в русофобии.

В сентябре 2013 года он писал: «Я верю в величие российского народа и его стремление жить в обществе справедливости, открытых возможностей и иметь правительство достойное его устремлений и принесенных жертв. Когда я критикую ваше правительство, я делаю это не потому, что я настроен против России. Я делаю это потому, что вы заслуживаете такое правительство, которое верило бы в вас, уважало вас и было бы вам подотчетно. Я надеюсь увидеть тот день, когда это произойдет».