Это не Васильев пришел, это Россия пришла Почему в Дагестане арестовывают чиновников — и как относятся к тому, кто за этим стоит. Репортаж Саши Сулим

2018 год в Дагестане начался с массовых арестов высокопоставленных чиновников: под стражу взяли бывшего и. о. премьера республики, двоих его замов, бывшего министра образования, мэра Махачкалы и главного архитектора города. Стоит за происходящим новый глава Дагестана, назначенный сюда в октябре 2017-го Владимир Васильев — первый в современной истории глава республики не из местных. Спецкор «Медузы» Саша Сулим отправилась в Махачкалу, чтобы понять, что там происходит.

На въезде в Махачкалу со стороны Каспийска и международного аэропорта Уйташ — десятки новостроек. Некоторые брошены недоделанными; другие стоят так близко друг к другу, что (как здесь шутят) с балкона можно за руку поздороваться с соседом, живущим напротив.

По данным дагестанской газеты «Черновик», сейчас в Махачкале незаконно возводятся более 480 многоквартирных домов. Источник «Медузы» в строительном бизнесе республики уточняет, что в столице Дагестана в последние годы построено около трех миллионов квадратных метров нового жилья (все население республики составляет менее трех миллионов человек). «В горах никто жить не хочет, все едут в Махачкалу. Получила семья материнский капитал — и сразу делает вложение в недвижимость», — говорит собеседник «Медузы». Он уточняет, что спросом пользуется в основном дешевое жилье, часто построенное без соблюдения строительных норм и правил (СНиП).

По словам собеседника «Медузы», чтобы получить разрешение и начать возведение дома, примерно 5% от общей стоимости строительства придется «занести» городским чиновникам: «После этого никто уже не смотрит, соблюдаются ли СНиП». Еще застройщик платит проверяющим и надзорным ведомствам: прокуратуре, представителям министерства строительства, контролерам экологического надзора и судьям — чтобы стройку не признали незаконной.

«Непредвиденные расходы», как здесь называют такие траты, включаются в стоимость квадратного метра. А чтобы цена оставалась низкой, приходится экономить на материалах и на квалифицированных рабочих. В итоге, по словам источника «Медузы» на рынке, люди живут в домах с «картонными стенами» и вообще без придворовой территории; в неукрепленных зданиях, хотя территория Дагестана является сейсмоопасной.

С мешками на голове

В октябре 2017 года президент Владимир Путин принял ходатайство о досрочной отставке предыдущего главы Дагестана Рамазана Абдулатипова. Исполняющим обязанности главы был назначен Владимир Васильев. Он 27 лет проработал в правоохранительных органах, дослужился до заместителя министра внутренних дел, был одним из руководителей штаба по освобождению заложников из Театрального центра на Дубровке в 2002 году. В 2003-м Васильев ушел в Госдуму, а в 2012-м стал вице-спикером и председателем фракции «Единой России». Васильев — первый в истории современной России глава Дагестана не из местных.

В первой половине января 2018 года в Дагестан приехала специальная группа из 38 прокуроров во главе с заместителем генпрокурора России Иваном Сыдоруком. С ними из Москвы прилетели сотрудники Следственного комитета, следователи из центрального аппарата МВД и ФСБ. Васильев 17 января публично объявил о масштабной проверке всех ветвей республиканской власти, а также махачкалинской мэрии (именно там подписываются разрешения на выделение земли и застройку).

По словам источника «Медузы», близкого к администрации Дагестана, с января в каждом министерстве и ведомстве начали работать два-три проверяющих: «Они методично проверяют все документы, что-то изымают, что-то копируют — в контакт ни с кем не вступают».

19 января в шесть часов утра в своем доме в центре Махачкалы был задержан мэр города Муса Мусаев, занявший этот пост в 2015 году. Мусаева обвинили в превышении должностных полномочий с «причинением тяжких последствий». По версии следствия, в 2016-м Мусаев подписал постановление о предоставлении в собственность Арскому кирпичному заводу земельного участка за 1 миллион 100 тысяч рублей при рыночной стоимости этой земли 81 миллион рублей. 

2 февраля по обвинению в превышении полномочий задержан главный архитектор Махачкалы Магомедрасул Гитинов. По версии следствия, в 2015 году Гитинов утвердил план строительства 12-этажного дома, причем в зону застройки попал участок земли, принадлежащий жителю Махачкалы. Суд признал строительство 12-этажки незаконным, снос уже заложенного фундамента обошелся городскому бюджету в четыре миллиона рублей.

В понедельник, 5 февраля, СК возбудил сразу четыре уголовных дела о мошенничестве в особо крупном размере. В хищении более ста миллионов рублей, предназначенных на социальные программы, обвинили временно исполняющего обязанности премьер-министра Дагестана Абдусамада Гамидова, двух его заместителей Шамиля Исаева и Раюдина Юсуфова, а также бывшего министра образования Шахабаса Шахова (последнего с формулировкой «за безобразную работу» Васильев уволил еще в декабре 2017 года).

Задержания чиновников показали по государственным телеканалам. На кадрах оперативной съемки видно, как вооруженные люди в камуфляжной форме заходят в дом и. о. премьера Гамидова: в ходе обысков у него изъяли золотой пистолет TT с инициалами, пистолеты «Беретта», пистолет Макарова, два автомата Калашникова и боеприпасы; сам чиновник давал показания в наручниках. Еще по региональному и центральному ТВ показали, как задержанных чиновников — с мешками и повязками на головах — провожают в самолет спецназа ФСБ. На этом борту обычно перемещаются сотрудники, ведущие дела высокопоставленных лиц по всей России; на нем же подозреваемых доставляют в Москву.

Так произошло и на этот раз: все задержанные в январе и феврале дагестанские чиновники были арестованы.

Национальность или компетентность

Новый глава республики Васильев никогда не жил в Дагестане. В Госдуме он представлял интересы Тверской области. «Его назначение было неожиданностью для дагестанской политической элиты», — говорит «Медузе» Эдуард Уразаев, в 2006–2008 годах — министр по национальной политике Дагестана, сейчас — политический обозреватель радио «Эхо Москвы — Махачкала». По его словам, в республике ждали, что главой администрации станет или дагестанский политический тяжеловес, или нынешний замдиректора Росгвардии Сергей Меликов — с 2014 по 2016 год он был полномочным представителем президента Российской Федерации в Северо-Кавказском федеральном округе.

«После назначения Васильева в шоке были как люди Абдулатипова, так и их политические конкуренты — они тоже боролись за власть в республике. Зато общественность восприняла нового главу на ура», — рассказывает Уразаев.

«За власть в Дагестане традиционно борются представители двух самых многочисленных народов республики: аварцы и даргинцы, — поясняет главный редактор местного независимого еженедельника „Новое дело“ Хаджимурад Сагитов. — Кто-то со стороны — равноудаленный от каждого из них — был для всех компромиссом. Люди рассуждают так: если не наш, то пусть лучше будет русский». Как и Эдуард Уразаев, Сагитов считает, что в Дагестане Васильева приняли с настороженностью, но без негатива.

В республике живут более десятка разных народов. Чтобы сохранять между ними мир и обеспечивать стабильность в регионе, в Дагестане еще с 1921 года де-факто существует национальный принцип разделения власти: представители одного этноса не могут занимать больше одного ключевого поста. Этот нигде официально не прописанный принцип соблюдался все годы советской власти в Дагестане.

В 1994 году Конституция Дагестана официально утвердила систему национального квотирования. Тогда было решено, что в госсовет — высший коллегиальный орган исполнительной власти — будут входить представители каждой из 14 самых многочисленных национальностей, а главная должность в республике будет отдаваться одному из крупнейших народов — аварцам или даргинцам — поочередно. В 2005-м «национальное квотирование» на бумаге было отменено под давлением федеральной власти, но в реальности сохранилось. Муху Алиев — президент Дагестана с 2006-го по 2010-й — аварец, пришедший ему на смену Магомедсалам Магомедов — даргинец; руководивший Дагестаном с 2013-го по 2017-й Рамазан Абдулатипов — аварец.

7 февраля законодательное собрание Дагестана утвердило нового премьер-министра. Им стал 39-летний Артем Здунов, бывший министр экономики Татарстана. Он тоже никак не связан с Дагестаном.

В начале месяца на пост прокурора республики был утвержден Денис Попов — 10 февраля его представил коллективу генеральный прокурор РФ Юрий Чайка. Раньше Попов работал в Хакасии.

«Васильев — казах, премьер-министр — татарин, прокурор — русский. Это, конечно, унизительно, — возмущается председатель Союза журналистов Дагестана, главный редактор газеты „Истина“ (финансируется из республиканского бюджета) Али Камалов. — Говорят, что у нас кадров нет, но это неправда: у нас достаточно толковых, талантливых людей. Не надо думать, что здесь все повально коррумпированные люди». Он считает, что у Васильева и его людей уйдет «не один год», чтобы разобраться в специфике республики и менталитете ее жителей.

Главред «Нового дела» Хаджимурад Сагитов уверен, что даже если среди местных чиновников и нашелся бы «чистый и не коррумпированный глава», он вряд ли смог бы арестовать премьера и людей из его окружения: «У них обязательно нашлись бы какие-то общие связи: знакомые, друзья, родственники, которые бы влияли на него. Нашлись бы те, кому он не смог бы отказать».

По мнению Сагитова, если бы эти аресты произошли десять лет назад, в республике начались бы протестные акции: «Чиновники конкурирующих кланов начали бы собирать своих людей, которые стали бы саботировать работу. А сегодня по принципу „я и ты — одной национальности“ никто на улицу не выйдет». Сагитов при этом оговаривается, что в Дагестане уже и без Васильева перестал работать принцип «местный — неместный»: гораздо более важную роль играют временные союзы, которые чиновники между собой заключают для того, чтобы «вести свои дела».

Источник «Медузы», близкий к силовым ведомствам Дагестана, недоволен, что все ключевые посты в республике занимают приезжие: «Пусть они будут русскими или евреями — главное, чтобы они были местными. Чтобы семьи их здесь жили, чтобы после окончания срока они сами здесь остались, тогда они будут кровно заинтересованы навести в Дагестане порядок».

Вопросы к главе республики

«В общем-то, мы рады и счастливы. Но даже самую хорошую идею можно испоганить идиотскими методами, — жалуется „Медузе“ чиновник из администрации Дагестана (попросил не указывать его имя). — Зачем было устраивать показательные аресты? Ведь этих людей можно было просто пригласить в Москву, предъявить обвинение и попросить задержаться. Эти кадры в наручниках, с мешком на голове заранее выставили их преступниками».

По словам собеседника «Медузы», золотой (на самом деле позолоченный) пистолет, найденный у и. о. премьера Абдусамада Гамидова, — это «среднестатистический подарок» в Дагестане: «У кого водяные, у кого боевые дома лежат, у кого чехлы для смартфона — тоже позолоченные. В ауле Кубачи у нас делают такие вещи — это наша культура».

Чиновник подозревал некоторых арестованных коллег в участии в коррупционных схемах: «У министра образования Шахова уже не раз проводились обыски, по мэру было много нареканий, по архитектору [тоже]. Но информация о хищениях председателя правительства или его заместителей застала меня врасплох. Я понял бы еще, если бы им вменили неэффективность или некомпетентность».

«Эти аресты стали большой неожиданностью», — говорит Эдуард Уразаев. Он сказал «Медузе», что Васильев после своего назначения дал дагестанским чиновникам «шанс проявить себя», но они «продолжили имитировать работу»: «Если по формальным критериям человек работает хорошо, как его снимать с должности? Вот и решили провести проверку и найти нарушения».

Уразаев говорит, что все арестованные чиновники входили в команду бывшего главы Дагестана Рамазана Абдулатипова. По словам бывшего министра, Абдулатипов долгое время казался неуязвимым — говорили, что ему якобы покровительствует спикер Госдумы Вячеслав Володин, — но в итоге его позиции пошатнулись.

«Сначала стало известно, что в рейтинге эффективности управления в субъектах Российской Федерации за 2016 год Рамазан Абдулатипов занял последнее место: его поддержали лишь 3,5% опрошенных», — говорит Уразаев. Другим фактором, сыгравшим против Абдулатипова, стали скандалы вокруг дагестанских выборов в Государственную думу в декабре того же 2016-го. «До Центральной избирательной комиссии дошли сведения о многочисленных нарушениях, видео- и аудиоподтверждения фальсификаций попали в СМИ; [глава ЦИК] Элла Памфилова лично приезжала в Дагестан, чтобы провести расследование, обо всех деталях этой проверки она сообщила президенту», — вспоминает Уразаев.

«У Абдулатипова даже в мыслях не было, что его попросят уйти, он готовился еще на один срок остаться», — считает Али Камалов. Камалов рассказал «Медузе», что однажды во время личной встречи он прямо сказал Абдулатипову, что за четыре года у власти он так и не смог подобрать правильных людей. «Абдулатипов согласился с этим, — говорит Камалов. — Получилось, что он шел сюда наводить порядок, а превратил все в бардак: окружил себя подданными, трусливыми людьми, которые ненавидели других и не знали республику».

Камалов признался, что почти со всеми арестованными чиновниками был в «нормальных отношениях»: «Я не видел, что они воровали или мошенничали. Но я хочу отдельно сказать о вице-премьере Шамиле Исаеве. Он мой родственник, сын моего троюродного брата. Последние десять лет я открыто говорил, что Исаев был замешан в убийствах [директора ГТРК „Дагестан“] Гаджи Абашилова [в 2008 году] и [генерального директора компании „Свобода слова“, издающей газету „Черновик“] Хаджимурада Камалова [в 2011 году]. Надеюсь, что этими делами сейчас тоже займутся».

«При Абдулатипове была жесткая вертикаль, — говорит Хаджимурад Сагитов, — а значит, если возникают серьезные вопросы к председателю правительства и членам кабинета, то их должны задать бывшему главе республики. И.о. премьера Гамидов очень осторожный человек и вряд ли действовал самостоятельно».

По мнению Эдуарда Уразаева, Васильев приехал в Дагестан «растерянным»: «Чувствовалось, что он здесь не ориентируется, говорил общие фразы. Даже похвалил правительство и мэра за определенные успехи: видимо, хотел решить проблемы в мягком режиме, но быстро понял, что это ему не удастся».

Источник «Медузы», близкий к силовым ведомствам Дагестана и знакомый с арестованными чиновниками и их семьями, уверен, что инициатором расследования деятельности чиновников было республиканское управление ФСБ. «Весь материал они собрали еще два года назад, тогда же возбудили уголовное дело, но без разрешения [директора ФСБ России Александра Бортникова] ничего предпринять не могли, — рассказывает собеседник „Медузы“. — При Абдулатипове их не арестовывали, потому что всем было ясно: без участия главы республики его подчиненные не могут реализовывать коррупционные схемы. А теперь в Москве было принято политическое решение, и ФСБ дали отмашку». По словам собеседника «Медузы», он лично общался с теми, кто ведет дело бывшего и. о. премьера Гамидова и его заместителей: «Вымышленного там нет ничего».

Рамазан Абдулатипов был недоступен для комментариев; публично он не сказал ни слова об арестах в Дагестане.

Предвыборный запрос на настоящую борьбу с коррупцией

«Все знали, что они воровали. Телефоны [с интернетом] же у всех есть, все читают об этом», — говорит женщина по имени Маликат, перебирая сушеную хурму. Утром в пятницу на главном рынке Махачкалы покупателей немного. Продавщицы не слишком настойчиво предлагают свой товар редким прохожим и с удовольствием соглашаются поговорить о последних новостях республики.

Карина — она торгует овощами — к арестам относится более скептически: «Один сытый ушел — на его место голодный придет и снова начнет воровать. А народ голодает [по-настоящему]: пособие на ребенка у нас 110 рублей». Продавец гранатов Бархан уверен, что Васильев «как военный человек» сможет что-то изменить в республике.

С Зубайру Зубайруевым — в 2013–2016 годах он был замминистра печати, а сейчас продолжает работать в администрации в должности замначальника одного из ее управлений — мы встретились в трехэтажном ресторане в восточном стиле в двух шагах от дома правительства и администрации главы Дагестана; здесь, по словам Зубайруева, очень любят обедать чиновники.

«Хлеба у народа нет, так хоть зрелище им подготовили», — оценивает ситуацию в республике Зубайруев. Он называет аресты «предвыборной федеральной кампанией», имея в виду выборы президента 18 марта 2018-го: «Она очень цинична и очень эффективна. 95% россиян, проживающих за пределами Дагестана, борьбу с коррупцией примут на ура». По мнению Зубайруева, к арестам обвиненных в коррупции чиновников «и в кабинетах, и в народе» отнеслись положительно: «Запрос на социальную справедливость, на настоящую борьбу с коррупцией здесь был давно».

Зубайруев рассказал «Медузе», что и сам столкнулся с прокурорской проверкой: «Я не настолько велик, чтобы мною всерьез заниматься, но меня уже попросили пояснить, почему на протяжении десяти лет я не регистрировал свой садовый участок. Им же не объяснишь, что раньше за это надо было бешеные деньги отдать. Что ж, если для них это вопросы государственной важности, мне несложно написать им объяснительную».

Бывший министр национальной политики Уразаев также связывает смену Абдулатипова и аресты чиновников с кампанией Путина: «Власти хотят минимизировать скандалы, чтобы у зарубежных стран сложилось впечатление, что президент действительно пользуется всенародной поддержкой». По словам Уразаева, в условиях, когда «зарубежные силы могут попытаться раскачать ситуацию на Северном Кавказе с помощью сирийских экстремистов», Москва пытается расположить к себе жителей Дагестана с помощью борьбы с коррупцией. Похожими соображениями делится и главред «Нового дела» Хаджимурад Сагитов: «Сирия — это наш плацдарм на Ближнем Востоке, добраться до нее мы можем по сухопутному транспортному коридору, который лежит через территорию Дагестана, — именно поэтому в республике должен быть наведен порядок».

По словам Сагитова, Москва боится, что Дагестан «вернется в 2010 год», когда его жители, включая бизнесменов и чиновников, отчитывались не федеральным надзорным органам, а «лесу», то есть боевикам. Он думает, что государство «решило избавиться от чиновничьего бандитизма», когда осознало, что ситуация в Дагестане «выходит из-под контроля».

Поход к МВД

В десять утра 9 февраля на площади Ленина, где находится здание правительства Дагестана и МВД республики, начали собираться женщины в черном. К одиннадцати часам их уже было несколько десятков. Они не выкрикивали лозунги, не держали транспаранты, кто-то из них общался с местными СМИ, другие тихонько плакали. Полицейские, которые на всякий случай окружили женщин, никаких замечаний митингующим не делали.

Женщины собрались на центральной площади города, чтобы обратить внимание врио главы республики Васильева на систематические похищения молодых людей в Дагестане.

«Мой сын пропал в 2016 году, — рассказала „Медузе“ Мадина, которая участвует в подобной акции уже не в первый раз. — Вышел из дома во двор, а его забрали люди в масках. Не пил, не курил, только бороду носил и молился. Лучше бы они посадки с МВД начали — там больше всего вреда».

В полдвенадцатого к женщинам вышел полномочный представитель главы Дагестана в Центральном территориальном округе (в него входят Махачкала, Буйнакск и еще три города) Абидин Карчигаев. Он записал города, из которых приехали митингующие: Хасавюрт, Дербент, Буйнакск, Каспийск, — убедился, что все они уже обратились в органы с заявлениями об исчезновении близких, и пообещал в ближайшее время рассказать о происходящем Васильеву. Вскоре женщины разошлись.

Накануне акции матерей, чьи сыновья пропали без вести, «Медуза» встретилась с Микаилом Курбановым. По словам мужчины, его сыновей — Исмаила и Мухтара — похитили сотрудники силовых структур. Курбанов искал детей двое суток и совершенно случайно обнаружил их в Советском райотделе полиции Махачкалы. Он увидел одного из сыновей в коридоре, и сотрудникам полиции пришлось признать, что Исмаил и Мухтар находятся в здании.

Братья, по словам отца, состояли на профилактическом учете, то есть их внесли в списки людей, которые, по мнению оперативных сотрудников, придерживаются экстремистской идеологии, — за ними обычно пристально следят сотрудники правоохранительных органов.

Как удалось в тот день узнать Микаилу, его сыновей заподозрили в незаконном хранении оружия и связях с сирийскими боевиками: Исмаил и Мухтар учились в Египте, но отец исключает, что они могли воевать и даже ездить в Сирию.

8 февраля адвоката к Исмаилу и Мухтару так и не пустили, а 9-го братья отказались от его услуг и признались в причастности к сирийским боевикам. Микаил Курбанов уверен, что на его сыновей давили.

Вторая после похищения людей претензия к силовикам — коррупция. «Самые коррумпированные ведомства — это правоохранительные органы, — считает председатель местного Союза журналистов Али Камалов. — Им [федеральным силовикам] надо было оттуда начинать, ведь если бы МВД, Следственный комитет, суды, прокуратура работали нормально, то ничего бы этого [коррупции] не было. Эта система полностью прогнила». С Камаловым согласен и Зубайруев: «Если здесь заниматься коррупцией всерьез, то сначала надо идти в МВД».

Главред «Нового дела» Хаджимурад Сагитов считает, что если в ближайшем будущем не последуют перестановки в республиканском МВД и в других надзорных органах, у людей наступит горькое разочарование: «Сейчас государство вернуло доверие общества к власти, уничтоженное при Абдулатипове. Но все понимают, что миллиардные хищения не могли совершаться без ведома правоохранительных органов. Значит, они — соучастники, а соучастник должен получить по заслугам. Народ потребует этого».

Очереди к прокурорам

После громких арестов дагестанских чиновников и назначения нового премьера республики Махачкалу с официальным визитом посетили сразу несколько руководителей силовых ведомств. 8 февраля в столицу Дагестана прилетел глава Следственного комитета России Александр Бастрыкин; 10 февраля в республику приезжал генпрокурор Юрий Чайка.

Все эти дни «Медуза» пыталась связаться с Владимиром Васильевым. Руководитель пресс-службы администрации главы и правительства Дагестана Азнаур Аджиев обещал помочь в организации интервью, но в последний момент все-таки отказал. «У главы сегодня и так пять интервью. Брилев приехал, Ирада Зейналова, нам даже Первому каналу пришлось отказать», — признался он.

Вечером 9 февраля короткое интервью с Васильевым опубликовало издание РБК. Он сказал, что не стал бы называть аресты дагестанских чиновников «масштабной операцией», но и не ответил на вопрос журналиста, почему они не были арестованы раньше. Врио главы Дагестана заявил: «Владимир Владимирович [Путин] уделяет теме коррупции постоянное внимание. Когда он меня напутствовал, он попросил поехать сюда и поставил мне задачу улучшения ситуации. <…> Так получилось, что борьба с коррупцией началась, когда Васильев пришел сюда. Еще раз подчеркиваю, что пришел не только я, а пришла вся Россия».

10 и 11 февраля интервью врио главы Дагестана появилось в итоговых телевизионных программах, фразу «Это не Васильев пришел, это Россия пришла» он произнес практически в каждом интервью.

Васильев сказал, что больше в свою команду приезжих он приглашать пока не собирается. «В Дагестане очень много талантливых и способных людей, и они будут максимально продвигаться во властные структуры республики. <…> Я обеспечу, что талантливые и способные дагестанцы будут востребованы», — заявил Васильев РБК. Он также напомнил, что уже утвердил на должности министра образования бывшего вице-премьера Уммупазиль Омарову, а министром экономики Дагестана стал бывший глава центра государственных и муниципальных услуг Осман Хасбулатов.

Ведущему телеканала «Россия» Сергею Брилеву Васильев пообещал, что «завоза кадров» не предвидится, однако он надеется, что Верховный суд Дагестана возглавит не местный.

В мае 2017 года Высшая квалификационная коллегия судей рекомендовала на должность председателя республиканского Верховного суда Руслана Исаева. По национальности Исаев — кумык, до него этот пост на протяжении 45 лет занимали даргинцы. Поэтому в республике предсказывали, что «старая команда будет саботировать решения Исаева», и не исключали, что против даргинцев и других национальностей будут выноситься несправедливые решения. Кандидатура Исаева так и не была утверждена.